"Николай Васильевич Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки, ч.II (Предисловие, Ноч" - читать интересную книгу автора

не без робости отворил дверь и увидел Пацюка, сидевшего на полу по-турецки,
перед небольшою кадушкою, на которой стояла миска с галушками. Эта миска
стояла, как нарочно, наравне с его ртом. Не подвинувшись ни одним пальцем,
он наклонил слегка голову к миске и хлебал жижу, схватывая по временам
зубами галушки.
Нет, этот, - подумал Вакула про себя, - еще ленивее Чуба: тот, по крайней
мере, ест ложкою, а этот и руки не хочет поднять!
Пацюк, верно, крепко занят был галушками, потому что, казалось, совсем не
заметил прихода кузнеца, который, едва ступивши на порог, отвесил ему
пренизкий поклон.
- Я к твоей милости пришел, Пацюк! - сказал Вакула, кланяясь снова.
Толстый Пацюк поднял голову и снова начал хлебать галушки.
- Ты, говорят, не во гнев будь сказано... - сказал, собираясь с духом,
кузнец, - я веду об этом речь не для того, чтобы тебе нанесть какую обиду,
- приходишься немного сродни черту.
Проговоря эти слова, Вакула испугался, подумав, что выразился все еще
напрямик и мало смягчил крепкие слова, и, ожидая, что Пацюк, схвативши
кадушку вместе с мискою, пошлет ему прямо в голову, отсторонился немного и
закрылся рукавом, чтобы горячая жижа с галушек не обрызгала ему лица.
Но Пацюк взглянул и снова начал хлебать галушки. Ободренный кузнец
решился продолжать:
- К тебе пришел, Пацюк, дай боже тебе всего, добра всякого в довольствии,
хлеба в пропорции! - Кузнец иногда умел ввернуть модное слово; в том он
понаторел в бытность еще в Полтаве, когда размалевывал сотнику дощатый
забор. - Пропадать приходится мне, грешному! ничто не помогает на свете!
Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж,
Пацюк? - произнес кузнец, видя неизменное его молчание, - как мне быть?

- Когда нужно черта, то и ступай к черту! - отвечал Пацюк, не подымая на
него глаз и продолжая убирать галушки.
- Для того-то я и пришел к тебе, - отвечал кузнец, отвешивая поклон, -
кроме тебя, думаю, никто на свете не знает к нему дороги.
Пацюк ни слова и доедал остальные галушки.
- Сделай милость, человек добрый, не откажи! - наступал кузнец, - свинины
ли, колбас, муки гречневой, ну, полотна, пшена или иного прочего, в случае
потребности... как обыкновенно между добрыми людьми водится... не
поскупимся. Расскажи хоть, как, примерно сказать, попасть к нему на дорогу?
- Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами, - произнес
равнодушно Пацюк, не изменяя своего положения.
Вакула уставил на него глаза, как будто бы на лбу его написано было
изъяснение этих слов. Что он говорит ? - безмолвно спрашивала его мина; а
полуотверстый рот готовился проглотить, как галушку, первое слово.
Но Пацюк молчал.
Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но
вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена
варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти
кушанья. Посмотрим, - говорил он сам себе, - как будет есть Пацюк вареники.
Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя:
нужно вареник сперва обмакнуть в сметану.
Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот, поглядел на вареники