"Авиззер Голан. История НИЛИ " - читать интересную книгу автора

В последующие годы гордый характер Аронсона поставил его в особое
положение в еврейской колонии: он не желал объясняться ни с кем, ни разу не
приносил извинений, не выступал в свою защиту. Он так и не научился мириться
с клеветой, интригами и кляузами. Похоже, что он рассуждал так: "Я ни в чем
не виноват, и не обязан этого доказывать. Если кто-то способен клеветать на
меня, то зачем мне оправдываться". Больше того. Он был глубоко задет тем,
что ему позволили уйти из Метулы и даже не пытались вернуть. Он был
оскорблен до глубины души теми, ради кого старался, и которые даже пальцем
не пошевелили, чтобы развеять клевету. Когда же ,возвратясь домой, он
увидел, что и здесь люди его сторонятся, не желая сближаться с опальным (как
бы и самим не попасть на заметку к людям барона). Арона охватило отвращение
к этому народу, такому униженному и бесхребетному.
Два года Арон прожил в Турции. Он управлял поместьем, собирал травы и
растения Анатолии. Внедрял новые агротехнические методы в этих Богом забытых
краях. Арон переписывался со своими учителями во Франции и оставался в курсе
дел научного мира. Но сердце влекло его домой. Издалека он еще резче видел
ущербность провинциальной жизни на родине, глубже понимал причины,
побуждающие людей копать один под другого, но издали и мечта о возрожденной
Родине выглядела ярче.
Один сионист пенял Аронсону, что он, мол, никакими сионистскими
идеалами не интересуется. Деятель был прав. Арон был не из тех, кто способен
включиться в движение, которое занималось обсуждениями, "переливанием из
пустого в порожнее", жило собраниями и спорами. Он ненавидел подобные
занятия.
В письмах к родным и в его дневнике можно найти скрытые чувства Арона.
Не будучи членом какой-либо сионистской комиссии, он был сердцем и душой за
Сион, опередил мечтою многих сионистов: он думал об Еврейском Государстве и
строил планы создания портов, экономической структуры, обеспечивающей
прогресс, в мечтах видел еврейскую армию и рассчитывал импорт и экспорт
будущего государства. Когда он узнал, что Герцль собирается посетить
Палестину, то бросил все и поспешил домой, чтобы изложить гостю свои
расчеты, и думы, но опоздал. Арон вернулся в Зихрон в день, когда Герцль
отплыл из Яфо.
Люди, жившие с Ароном рядом, видели в нем молодого агронома, очень
энергичного, молчаливого, углубленного в себя, но очень делового. Они
дивились его умению управлять фермой, и не подозревали, что под оболочкой
сухой деловитости прячется душа мечтателя, который, показывая турецким
батракам новые методы прививки винограда, фантазирует о том, как еврейские
десантники, высадившиеся с моря, покоряют для своего народа "Южную Сирию",
как турки величали Эрец-Исраэль.
Видя, как взяточничество и коррупция губят оттоманскую империю, Арон
убедился, что под властью этой империи еврейское население Палестины никогда
не достигнет процветания. Турки этого не допустят. Он пришел к новому
решению: еврейские полки высадятся в бухтах Родины, поднимут национальный
флаг и попросят о помощи и вмешательстве великих держав, которые не преминут
отрезать еще один кусок от турецкой империи. Чтобы изучить морское дело,
Арон связался с контрабандистами и несколько раз выходил с ними в море в
туманные ночи.
Его работа в Турции закончилась почти столь же скандально, как
управление поселением в Метуле: он поспорил с одним из своих помощников,