"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

- Одной больше, одной меньше...
- Глупости!
Рябов обиженно фыркнул:
- Далеко не все, Владимир Владимирович, разделяют вашу точку зрения. Уж
не считаете ли вы, что я жажду уйти в канун дела, к которому сам готовился
всю жизнь и ребят тянул за уши?
- Нет, не хочу сказать. Но, Рябов, твой максимализм известен. Это твой
недостаток...
- Это моя философия... И потом, Владимир Владимирович, не вижу смысла
обсуждать вопрос, который уже предрешен...
- Не обижайся, Борис Александрович! - впервые Жернов назвал его по
имени и отчеству. - Ошибаться могут все. Скажем, руководство жалуется, что с
тобой стало совершенно невозможно работать.
- Со мной всегда было трудно работать тем, кто с дилетантской
непосредственностью лезет решать профессиональные вопросы.
- Ну, о председателе этого не скажешь!
- А я о нем и не говорю! У него видов спорта пятьдесят и
советчиков-путаников хоть отбавляй! Порой и слушать кого, не знаешь. Ведь в
спорте, как в кино, Владимир Владимирович, понимают все. А в хоккее -
особенно.
- Не горячись, Рябов, не горячись! Смири гордыню! Никогда в жизни не
простишь себе, коль отойдешь от команды в самый ответственный момент и она
проиграет. Убежден, нужнее человека для победы, чем Рябов, сейчас нет.
- Могу только поблагодарить за лестное мнение, Владимир Владимирович.
- Благодарить не за что. Поскольку сегодня увидеться не удастся - а
хотелось бы, не скрою - и завтра сам будешь решать, как поступить, могу дать
совет: не горячись, смири гордыню! Для тебя, Борис Александрович, дело
всегда было важнее всего.
- Я тоже не железный. Или они примут мои условия комплектования команды
и проведения серии игр, или пусть играют без меня.
- Ладно, ладно, - примирительно протянул Жернов.- Я со своей стороны
приму кое-какие меры. А к тебе просьба, считай, личного порядка - не
горячись!
- Горячность даже в хоккее штука обоюдоострая. А при конфликте и
подавно...
- Ты за себя ручайся, а вторую сторону я уж, позволь, на себя возьму.
Он довольно хихикнул, что означало: есть кое-какие идеи!
- Боюсь, напрасно это, - вяло возразил Рябов.
- Трусы в карты не играют. Так ты, кажется, учишь своих ребят? Вот и
сам попробуй. Ни пуха!...
Прежде чем Рябов успел сообразить, что Жернов счел разговор
законченным, короткие гудки застучали в ухо. Он еще долго держал трубку в
руке. Слышал и не слышал гудков. Странно, но обнадеживающий вроде бы.
разговор с Жерновым не только не притупил ощущения тревоги, но, наоборот,
растравил душу. Сомнения насчет правильности принятого решения об уходе,
скрывавшиеся где-то в глубине души и которые он давил своей волей, вдруг
выплыли на поверхность.
Рябов вздохнул, аккуратно, как бы боясь разбить, положил трубку и лег
на диван, прикрыв глаза рукой.
"Что ж, подсчитаем..."