"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора - Вот именно.
Он еще не подумал, как попадет в кабину через закрытую дверь - то ли стучать, то ли звонить, как у садовой калитки. В открывшейся двери вырос Шмелев. Командир выглядел спокойным, хотя, как показалось Рябову, излишне собранным. - Что с тележкой? - пошел ва-банк Рябов, использовав очень скудную информацию стюардессы. Шмелев не удивился, будто разговаривал со специалистом: - Не только тележка, думаю... Точно определить пока не можем. Ясно одно - левая не убирается. - Полетим с неубранной?... Шмелев как бы очнулся и, снисходительно улыбнувшись, отчего Рябов понял, что сморозил какую-то техническую глупость, сказал: - С неубранной тележкой далеко не улетим. Еще ведь и садиться надо... - Уж лучше дома пытаться... - Не убежден... Путь дальний... Впрочем, гадать не будем. С контрольным пунктом договорились, что снижаемся до бреющего и с помощью фотосъемки попробуем выяснить, что произошло. Датчики показывают разгерметизацию полости левого крыла. Ребята спокойны? - По-разному... - Постарайтесь их успокоить, Борис Александрович. Во время матчей вам это удается.- Шмелев откинул рукой длинные седеющие волосы со лба.- Не исключено, придется играть ответственный матч... "Решающий", - поправил про себя Рябов, но виду не подал: - Только учтите: при необходимости мы предупредим всех пассажиров... - Учту. Растянув сладкую улыбку до ушей (Рябов представлял, какой дурацкой она выглядит под его большим крючковатым носом), он отправился на место. Перебрасываясь ничего не значащими словами с пассажирами, жадно тянувшимися к командиру корабля с вопросами, за ним следом прошел Шмелев. Тяжелая машина тем временем шла, очевидно, по очень большому кругу. Как теперь прикидывал Рябов, готовилась к заходу на бреющий полет. - Уважаемые пассажиры! Наш самолет идет на снижение, просим всех пристегнуть ремни и воздержаться от курения! - объявили динамики без всякого дальнейшего пояснения. Потом по-английски, потом по-французски... Машина сразу же загудела: кто пристегивал ремни, кто терзал соседа расспросами, а кто успевал сделать и то и другое. Как все реактивные машины с хвостовым расположением двигателя, самолет снижался неприятно. Чуть сбрасывался форсаж, нос вязко проваливался вниз, вызывая у Рябова невольный приступ тошноты, подступавшей к горлу. Перехватывало дыхание. Сейчас такие завалы Рябову, знавшему о тележке, казались особенно неприятными. Старался не думать ни о них, ни о себе. Как можно скрытнее наблюдал за ребятами. В нем росло невольное раздражение от их полной, такой мальчишеской беспечности. Однако подумал: "Стоит ли осуждать их, привыкших к полетам больше, чем некоторые привыкают к ежедневной поездке на трамвае на работу и с работы?" Земля приближалась неотвратимо и стремительно. Рябов смотрел на пестрые пауки световых пятен, на сверкающие транспортом жилы автострад и пытался |
|
|