"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

- Это было бы несправедливо...
- Да, но деньги... Что мы будем иметь от матчей в Москве? Канадские
газеты примутся писать о предстоящих встречах. Хоккей, предвижу, с помощью
серии станет круглогодичным событием. Потом начнутся лотереи... Скажем:
"Купите в нашем универмаге 20 коробок пудры, и в одной из них может
оказаться заветный билет!" Пожалуй, я пытаюсь объять необъятное - показать
вам, какой оборот может принять дело...
- Значит, вы считаете серию стоящей затеей?
- Как двадцать два миллиона канадцев, я хочу играть с русскими. Более
того, в отличие от двадцати двух миллионов моих земляков, понимаю, что в
случае проигрыша никакой национальной катастрофы не произойдет. Хотя это и
трудно себе представить - проигрыш сборной всех звезд...- Он мягко
улыбнулся, но за этой улыбкой крылось твердое убеждение, что серию канадские
профессионалы, несомненно, выиграют.
Обед подходил к концу. Рябов не заметил, как за разговорами - Гриссом
попросил его подробнее рассказать о системе организации хоккея в СССР -
прошло время. Официант поставил перед хозяином небольшой золотой сундучок,
немало удививший Рябова. Но в нем оказался только счет, который Гриссом,
внимательно изучив, подписал тщательно, словно сделку минимум на миллион
долларов.
Уже в "империале", по дороге домой, Рябов невольно вспомнил не столько
сам разговор, доставивший ему нескрываемую радость - он нашел на канадской
стороне единомышленника в проведении большой серии, - сколько вот эту
подпись - медленную, тщательную: она убеждала, что организация серии
потребует немало времени и трудов. И еще вспомнились слова Гриссома,
сказанные им напоследок:
- Когда-нибудь время сотрет остроту организационной проблемы, но
убежден, что серии станут величайшим событием в мировом спорте.
И это полностью совпадало с точкой зрения Рябова.

13

Самое трудное в жизни Улыбин делал улыбаясь, как и подобало человеку,
носившему такую недвусмысленную фамилию.
Когда весело забарабанили в калитку, Рябов не сомневался, что приехал
Улыбин.
Они были сверстниками. Еще в годы, когда играли вдвоем, у них сложились
странные отношения: неприязнь, замешанная на жизненной необходимости
общения.
Алексей Улыбин пришел в команду позже Рябова. Долго сидел у него за
спиной в запасе, вырываясь в основной состав только в случае болезни или
травмы Рябова. Алексея считали способным нападающим, звезда которого могла
разгореться в полную силу, если бы ранняя звезда Рябова не подавляла свет.
Рябов первым ушел на тренерскую работу и, выполняя обязанности
играющего тренера, стал прямым начальником самолюбивого Алексея Улыбина.
Так и повелось... Рябов двигался по жизни как бы на шаг впереди
Улыбина, и, что бы тот ни придумывал, обойти Рябова не удавалось. Одно время
даже вдвоем возглавляли сборную. Правда, и тут Рябов был старшим тренером, а
Улыбин - вторым. И можно бы работать, не мешай чувство постоянной
ущемленности Улыбина...