"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

душу. Что взять с молодых, сильных, полных энергии парней, которым в среднем
двадцать пять лет и так многое хочется успеть в жизни и так много соблазнов
за каждым углом?
Нет, Рябов любил Ригу за что-то другое. Может, за тот самый случай, о
котором он помнил всегда, будто особым огнем высвечивавший всю его личную
жизнь.
...Они приехали в канун дня игры утренним поездом. В сопровождении
милых проводниц, так смешно говоривших с тягучим латышским акцентом.
Разместились в центральной гостинице и через полчаса уже сидели в ресторане
за поздним завтраком. Рябов решил побродить по городу: тренировку назначили
на пять вечера, и каждому предстояло самому придумать, как убить время.
Он первым оделся у себя в номере и пошел по улице, ведущей к центру.
У входа в художественный салон "Максла" толпились люди: желающих если
не купить, то посмотреть, что нового сделали мастера латышского прикладного
искусства, всегда немало. В прошлый приезд Рябов купил очаровательный
стилизованный автомобиль из керамики. Этакое чудо начала двадцатого века.
Автомобильчик был вылеплен мастерски, с большим вкусом и выдумкой. Нечто от
ностальгии по старине звучало в каждой его линии, в каждом тоне
зеленовато-голубых эмалей.
Рябов представил себе, что может найти еще что-нибудь интересное, и
ускорил шаги. В дверях столкнулся с женщиной, которую толком и не успел
рассмотреть. Прижался к стене, пропуская даму вперед. Она сказала спасибо и
посмотрела на него совершенно равнодушным, как на пустое место, взглядом. То
ли этот обидный взгляд, то ли голос, идущий словно откуда-то из глубины,
заставил Рябова, и не помышлявшего о флирте, ввязаться в разговор.
- Я непременно куплю то же, что и вы, - сказал он, теперь уже
внимательно рассматривая незнакомку.
Они успели войти в магазин, когда она так же равнодушно ответила:
- Боюсь, вы уйдете без покупки - у меня нет с собой денег.
И тогда Рябов понял, что взгляд в дверях не был равнодушным и ответ ее
сейчас тоже. Это обычная манера разговаривать. О темпераменте латышек он
слышал немало разных анекдотов.
- Нет ничего проще, - сказал Рябов, завязывая все крепче и крепче нить
разговора, смысл которого только в одном - не прервать его внезапным
неуклюжим словом или жестом.- Я куплю две одинаковые вещи, которые вам
понравятся: одну - для вас, другую -" для себя. В память о нашей встрече.
- А зачем вам память ни о чем? - Она явно поддразнивала собеседника, но
это было уже напрасно. Он закусил удила, и когда, проведя в магазине минут
десять, они вновь вышли на февральскую, удивительно теплую, почти весеннюю
улицу Риги, со стороны выглядели давно знакомой парой.
Люба, так звали спутницу Рябова, оказалась милой и простой. Она не
жеманничала, не играла в особу, ведущую сложный, интеллектуальный образ
жизни. Она просто жила. И обладала - Рябов отметил это сразу - удивительным
умением легко, одним шагом, переступать через многие условности.
- Что мы будем делать вечером - я освобождаюсь в семь часов? - сказал
он и для пущей важности посмотрел на часы.
Он уже придумывал любой более или менее подходящий предлог, чтобы
улизнуть с тренировки, если того потребуют интересы продолжения знакомства.
- Не знаю, что вы будете делать, а я пойду в прачечную! У меня сегодня
стирка... Очередь подошла...