"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

возможное, чтобы найти контакт, чтобы сегодняшний разговор прошел как можно
мягче, и не моя вина...
Рябов кивнул головой, признавая свою вину за остроту предстоящей
беседы.
- Мнение таково, что, одержимые одной идеей, вы используете служебное
положение в личных, корыстных целях.
- Именно?
- Вам нужна слава победителя канадских профессионалов...
- А вам не нужна? Зачем же тогда существует спорт, если не для того,
чтобы побеждать?
- Спорт - явление, гораздо более сложное, чем определение победителя и
побежденного. Это политика, это и экономика. Спорт...
- При чем здесь моя корысть? Если серия закончится поражением сборной,
что приобрету я?
- Об этом-то мне особенно хотелось поговорить. Вы даже сейчас
рассуждаете прежде всего о себе. Меня же больше волнует престиж нашего
спорта, нашей страны. Поражение...
- Простите, но мы, отправляясь на очередной чемпионат мира, каждый раз
ставим этот же вопрос: "Кто сильнейший?" Почему же вы исключаете возможность
такого же подхода к неофициальной серии матчей с канадскими профессионалами?
- Вы прекрасно знаете, что здесь совсем другое дело...- уклончиво
ответил Баринов.- Это будет не просто поражение...
- Но тогда это будет и не просто победа! - упрямо повторил Рябов.
Разговор заходил в тупик. Оба понимали, что смысл его теряется. Баринов
со своей стороны уже проинформировал Рябова о точке зрения тренерского
совета и руководства, о сигналах, поступивших в комитет, а Рябов в свою
очередь высказался совсем не двусмысленно, что никакой вины за собой не
чувствует и претензии отвергает.
Михаил Иванович откинулся в кресле. Мягкий свет, лившийся через дорогие
шторы, располагал к душевной, мирной беседе. Но Рябова бесил именно этот
кабинетный покой. Покой, за которым вставал несправедливый, неприязненный
разговор. Хотелось встать и уйти. Но Рябов понимал, что не имеет права. Не
потому, что боялся последствий столь неуважительного отношения к своему
начальнику, а потому, что не видел в таком поступке пользы для общего дела.
- Мне говорили о вас разное...- медленно произнес Баринов и сделал
паузу, давая возможность Рябову или задать вопрос "Что именно?", или
подразумевать под этим самое худшее.
Рябов не спросил.
И Баринов продолжал.
- Но честно говоря, Борис Александрович, - Баринов впервые сегодня
назвал его по имени и отчеству, - меня поражает в вас не то, что
абсолютизируете свою идею и не хотите признавать других точек зрения. Нет.
Поражает в вас полное отсутствие инстинкта самосохранения. Даже животным он
свойственен...
- Не понял? - Рябов совсем по-другому взглянул сейчас на Баринова.
Кожей почувствовал, что вот наконец разговор приближается именно к той
точке, ради которой он и был сюда приглашен. Все, что говорили до этого -
только дунь, и исчезнет, - легкий мираж.
- Зачем вам, уважаемому в спорте человеку, нужны неприятности? Разве
мало того, что имеете? Разве стать олимпийским чемпионом, чемпионом мира и