"Антонина Григорьевна Голубева. Мальчик из Уржума (Повесть о детстве и юности С.М.Кирова)" - читать интересную книгу автора

Полстоваловской, под горой, а Сережина семья жила в начале той же улицы, в
третьем доме с края.
Семья Костриковых была не слишком велика: отец, мать да трое ребят -
старшая Анюта, средний Сережа и младшая Лиза. Еще была у Сережи старая
бабушка, Меланья Авдеевна, или, как ее все запросто звали, Маланья. Только
жила она отдельно. Служила в няньках у чиновника Перевозчикова.
Костриковы занимали меньшую половину дома, а большую половину сдавали
в наем Самарцевым. Окон в доме было пять, и все они выходили на улицу: три
окошка самарцевских, два - костриковских.
Отец Сережи перебивался случайными грошовыми заработками. Пробовал он
одно время и служить - устроился объездчиком в лесничестве. Но жалованья
там платили так мало, что семья еле-еле сводила концы с концами. В доме
было бедно и незатейливо. На кухне стоял дощатый кривобокий стол, накрытый
старой клеенкой, да две скамейки по бокам. На стене висели часы со ржавым
маятником. Часы эти всегда спешили. На каланче бывало еще только двенадцать
пробьет, а у Костриковых - глядишь, уже половина второго.
В углу на кухне примостилась деревянная скрипучая кровать. На ней
спала мать Сережи. Ребята спали на полатях, по-деревенски.
Кроме кухни, была еще одна комната. Называлась она важно "горницей", а
всего богатства было в ней четыре крашеных старых стула, с которых
давным-давно облезла краска, да стол с вязаной скатертью.
Здесь же в углу стоял старый шкаф для чайной посуды. Верх у него был
стеклянный, а низ деревянный, с тремя ящиками, - нижний ящик никогда не
открывался. Посуда в шкафу всегда красовалась на одном и том же месте. Для
постных щей, которые варили каждый день в доме, довольно было чугуна да
глиняной миски, а для каши и картошки хватало горшка. Простая еда была у
Костриковых. Дети иной раз еще козье молоко пили от своей козы Шимки да под
пасху и рождество лакомились белыми баранками.
Когда Сереже исполнилось шесть лет, приглянулась ему на базаре игрушка
- деревянная лошадка, серая в черных яблоках, с хвостом из новой мочалы.
Стоила эта радость всего-навсего шесть копеек. Только копеек лишних у
матери не было, и лошадку Сергею не купили. В утешенье сшила ему мать из
тряпок мячик, только я всего. Но Сережа со своим приятелем, Санькой
Самарцевым, умели обходиться и без игрушек. Играли они в деревянные
чурбачки, которые принес им однажды знакомый плотник, в лунки и в салки.
Летом самым любимым их занятием было купанье в Уржумке. Они сидели в
речке часами - до тех пор, пока, бывало, кожа у них не посинеет и не
покроется пупырышками. Плавали наперегонки, валялись в песке. Обваляются с
ног до головы - и бултых в воду. Так целый день и жили у реки. На головы
лопухи надевали, чтобы солнце не припекало, вот и вся одёжа.
А по вечерам собирали они во дворе у себя соседских ребят, в
чикало-бегало играли или в пряталки.
Много во дворе разных углов, где можно отлично схорониться. Например,
на конюшне или в яме под сараем. Эту яму вырыла собака Шарик, когда у нее
народились щенята. Здесь было холодновато, сыро. Прятались еще мальчики в
огороде и в темных сенях, за старой рассохшейся бочкой.
Да мало ли места было. Двор велик!
Иной раз ребята во время игры в пряталки переодевались. Наденут чужую
рубашку и выставят нарочно плечо или локоть из-за угла. Тот, кто водит,
сразу и попадается. "Санька! - орет, - Санька!" А это вовсе и не Санька, а