"Игорь Голубев. Собачья площадка " - читать интересную книгу автора

не два - тысячу, десять тысяч раз бредил в грезах. Правда, показывая
участок, вынудили посадить здесь же его личные саженцы. Но при чем тут
саженцы, когда такое приключение началось.
В доме она взяла инициативу на себя. Да и как не взять, если весь пыл
кавалера куда-то улетучился. Выходит, работая с собственными саженцами на
благо чужого сада, он как бы в землю зарыл свою решимость.
- А можно я помоюсь? - спросила она у Иванова.
Почему помоюсь? Почему спросила? Иванов кивнул и густо покраснел.
- Скучать не будете? Музыку поставьте, видик. Пультом пользоваться
умеете?
Дальше - больше. Иванов смотрел и ничего не видел и не понимал
происходящего на экране. Постепенно врубился. Это было жесткое порно. Но
порно между мужчинами. Само загадочное слово, каким называется это дело,
Иванов сейчас произнести боялся, хотя вовсю щеголял им в курилке учреждения.
А как не щеголять? Все пользовались. Забытовили. Иногда им награждали даже
женщину-менеджера по связям с прессой.
Врубившись, смотрел уже внимательно за техникой. Столько слышал, а вот
увидел впервые. В нем вдруг проснулся стыдненький интерес ко всему
скабрезному, нехорошему. Иванов даже подвинулся ближе к экрану.
Он не слышал, как вошла девица. Только почувствовал носом запах
дорогого не то шампуня, не то крема. Подлокотник по-кошачьи скрипнул. Девица
села на его кресло, и, скосив глаза, Иванов увидел голую красивую коленку.
Теперь его внимание раздваивалось. Глаза смотрели на экран, все остальное
трепетало от близости упругого тела молодой женщины.
Она погладила его по редким, мягким волосам и почему-то подула в
затылок. Черт, плохо, что редкие, зато без лысины, подумал Иванов и
осмелился положить руку на голую коленку. Нога ответила ему сначала легким
движением, потом разогнулась и сбросила тапочку. Иванов увидел ярко
накрашенные ногти и удовлетворился. Он именно такими и представлял её ногти
на ногах - ярко-красные. Она подняла воротник рубашки и стащила с него
галстук. Было глупо сидеть, уставившись в телевизор, и делать вид, что
ничего не замечаешь, но Иванов ничего не мог с собой поделать. Видимо, к
этому моменту клубящиеся в нем подозрения начали выстраиваться в ровные
ленты, ленты свиваться в спирали, спирали затягиваться в узел. А что может
быть проще узла? Его либо надо рубить, либо не надо завязывать. Вот тебе,
Коля Иванов, и Гордей...
И он обернулся.
И встретился с ней глазами.
Она загадочно улыбалась. Именно глазами. Так редко кто может -
улыбаться одними глазами. Она могла.
- Можно?..
- Тес... Все можно. - Сказано было шепотом, и Иванов прямо сидя начал
стаскивать с себя штаны.
Она встала и, опершись о дверной косяк, наблюдала за его лихорадочным
раздеванием.
Иванов запутался в штанине и чуть было не грохнулся на палас. Наконец
остался в трусах, мысленно благодаря судьбу, что именно сегодня надел свежее
белье. Есть, значит. Бог. Он все видит. Он все знает, что и как.
- А вы? - заметил он наконец, что девица как стояла опершись о косяк,
так и стоит, загадочно улыбаясь.