"Зиновий Гольдберг "Банька по-черному" [H]" - читать интересную книгу автора

Зиновий Гольдберг

БАНЬКА ПО-ЧЕРНОМУ

Наша тель-авивская гостиница для новых эмигрантов занимает четыре этажа.
На седьмом этаже, где живу я, всего две газовые плиты. И чтобы вечером
разогреть себе консервы, иногда приходится ждать своей очереди по сорок
минут. Впереди меня в очереди стоит с ковшиком старик Григорий Савельевич.
Я и сам инженер-механик, но Григорий Савельевич был инженером старой школы
и строил Днепрогэс. У него даже сохранились почётные грамоты. Ему
восемьдесят два года, а его жене семьдесят пять. У них двое детей в
Ришон-ле-Ционе, которые обещают их забрать. Пока их не забрали, они живут
в нашей олимовской гостинице и стоят в общей очереди на кухне. Григорий
Савельевич старше меня на восемнадцать лет, но себя я стариком не считаю,
хоть, может быть, и пора. В Тель-Авиве я уже год, и после курсов работаю
помощником сантехника. Неплохо. Пока я торчу тут в гостинице, на жизнь мне
хватает. Напротив меня по коридору живет молодая женщина из Ташкента
Валя. Ей тридцать четыре года, а ребенку восемь с половиной. Она относится
ко мне с уважением, потому что я нашел себе хорошую работу, а это не всем
удаётся. И после получки я покупаю её сыну какие-нибудь сладости. Валя
всегда здоровается со мной за руку. Я не задерживаю её руку. Особенного
внимания она на меня не обращает. У неё красивая рука, длинные пальцы.
Ладонь всегда сухая. Вообще из-за этой руки я и начал писать свою историю.
А может быть потому, что всё повторяется.

Тридцать четыре года, сухая ладонь, и я снова работаю учеником сантехника.
Только на этот раз - сам сантехник из Туниса, и шестьдесят четыре года
мне, а не ему. И моего первого сантехника звали не Боаз, а Сергей
Пахомович. Но все его называли по отчеству "Пахомыч". Это мелкие
стариковские подробности, для меня они имеют значение.

Пахомыч нашел меня в эшелоне, который в конце сорок четвёртого года шел с
фронта на Восток. Может быть, без него я угодил бы в любой из детских
домов, потому что на каждой станции несовершеннолетних снимали с поезда. К
добру или нет, но в детский дом я не попал. Документы у меня были не очень
хорошие, но Пахомыч знал мою историю. Он знал, что это не мои документы.
И он прятал меня пока мы не добрались до Челябинска. У него там были
родные, и Пахомыч сказал, что дальше мы не поедем, останемся в Челябинске.
Я добавил себе год и получил паспорт. А уже с паспортом устроился токарем
на авиационный завод. Там я жил в общежитии, а Пахомыч жил за городом, в
доме у казахов. У казахов детей очень много, но все устраиваются, и
квартирного вопроса у них нет. Коек, правда, раньше не существовало, а все
полы были закрыты войлочными ковриками. Сначала в таком доме идет
помещение для овец, потом стоят коровы, потом лошади, а уже потом живут
казахи. Запах сильный, но тепло из дома не выходит. А вот в моем заводском
общежитии овец и коров не было, и холод поэтому был жуткий.

В нашем общежитии Пахомыч работал сантехником, а когда освободилось место,
потянул за собой меня. Он сказал, что научит меня этой специальности за
три дня, а работа будет легче, чем на заводе. Хоть смены тоже по