"Пёс. Книга 1." - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 15Вампир хлопнул Петра Семеныча по протянутой руке и начал стремительно меняться: и без того бледная кожа посерела, лоб съежился и собрался отвратительными морщинами, челюсти удлинились, из них, словно телескопические антенны, выдвинулись длинные острые клыки. Короткие светлые волосы осыпались, обнажая уродливый шишковатый череп. — Красава! — воскликнул Паша. Он наблюдал подобную трансформацию уже не в первый раз, но до сих пор не мог спокойно относиться к подобному изменению. Вампир довольно рыкнул, обдавая стоящих рядом людей своим зловонным дыханием. Из темноты распахнутой дверной «кормушки» раздался сдавленный вздох. — Кто там? — шевельнув заострившимся ухом, среагировал на шум вампир. — Свои, — глухо ответил Петр Семеныч. — Скрудж и его люди… — Зачем они здесь? — не удовлетворился уклончивым ответом Шваб. — Для подстраховки. Мало ли чего… Не переживай, они в моей власти! — Наивный, — самодовольно ответил кровосос. — Что может сделать горстка жалких людишек против Высшего существа? Сила Киндред… — Он стремительно махнул когтистой лапой, высекая из стены сноп искр, сдобренных цементным крошевом. — Внушает! — согласился Петр Семеныч, рассматривая глубокие борозды на стене. — Так может, ты хочешь стать таким же, как я? Высшим существом… — Не-не-не! — замахал руками Министр. — Высшим вампиром сразу стать не получиться… А простым я не хочу — слишком много ограничений. — Со временем станешь Высшим! А когда победоносные войска Рейха займут этот мир… — Я, пожалуй, откажусь! — решительно заявил Петр Семеныч. — Гулем все-таки привычнее, чем, вот так, сразу отринуть все земное… Я не готов этому! — Обратной дороги не будет — гулю никогда не стать Киндред! Смотри, не прогадай! — Я хорошо подумал! Давай займемся делом! — Ты сделал выбор! — презрительно произнес вампир, чиркая себя острым когтем по запястью. — Причастись моей кровью! — сказал он, протягивая окровавленную руку Министру. Петр Семеныч решительно схватил руку вампира своими двумя и припал к ране. Кровь мгновенно наполнила рот Министра, и он содрогнулся всем телом в рвотном позыве. Вампир цепко держал свободной рукой голову Петра Семеныча, не давая ему оторваться от фонтанирующей кровью раны. Министр захлебывался в тягучей вязкой жидкости, поневоле глотая её. Поначалу кровь обжигала, словно Петр Семеныч хватанул чистого спирта. Но после нескольких глотков боль отступила — рот онемел, губы стали деревянными, словно на приеме у дантиста ему вкатили хорошую дозу обезболивающего. — Достаточно! — проревел вампир, играючи отшвыривая к стене Петра Семеновича. — И… его… тоже… — задыхаясь, просипел Министр, тыча скрюченными пальцами в Пашу. — Петр Семеныч, вы чего? — воскликнул телохранитель. — Мы так не договаривались! — Молчи… дурак… я знаю… как… лучше… — судорожно размазывая по лицу кровь, вновь просипел Министр. — Он тоже будет моим гулем? — уточнил вампир. — Да… — выдохнул Министр. — Причастись моей кровью! — вновь завел свою шарманку вампир, подскакивая к Паше. Схватив телохранителя за шкирку, словно несмышленого кутенка, Роман насильно засунул ему в рот истекающее кровью запястье. Паша пробовал сопротивляться, но борьба с кровососом походило на жалкую попытку завязать голыми руками в узел железнодорожный рельс. Напоив будущего верного слугу своей кровью, вампир небрежно, словно надоедливое насекомое, стряхнул его с руки. Паша упал на пол рядом с корчившимся в судорогах боссом: — За… что… Петр… Семеныч? — Терпи, Паша, — прошептал непослушными губами Министр, — атаманом будешь! Глаза Петра Семеныча закатились, и он потерял сознание. Через несколько секунд мир померк и для Паши. Вампир простер руки над безвольными телами и сосредоточился, опутывая будущих слуг невидимой сетью заклинаний. Но закончить процедуру ему не дали — металлическая дверь распахнулась, и в камеру ворвалась возбужденная толпа зеков, вооруженная осиновыми кольями. Вампир недовольно оскалился и играючи вспорол когтями живот ближайшему арестанту. Небрежно отмахнувшись от осинового кола, выставленного на манер копья очередным «Ван-Хельсингом», Роман, практически не прилагая усилий, оторвал бедняге голову. Отпихнув ногой в сторону фонтанирующее кровью безголовое тело, вампир накинулся на следующего охотника. Терпкий запах крови обострил все чувства Шваба, его движения стали стремительными. Жалкие людишки двигались слишком медленно для его обостренного восприятия. У них не было ни единого шанса уцелеть в этой бойне. Он даже не задумывался над странным поведением этих людишек. «Видимо, — решил он, — они думают, что их босс мертв, и хотят отомстить». Следующей жертвой, волей случая оказался лагерный смотрящий Скрудж, потешно размахивающий растянутой с одним из подручных сетью. Вампир не придал особого значения этой непрочной на вид ловушке. Он стремительно ввинтился между зеками, рассчитывая одним ударом убить двух зайцев. Сеть натянулась. Арестантов, держащих её за края, мотнуло по инерции так, что они болезненно сшиблись телами. К изумлению вампира сеть выдержала его рывок. Мало того, ее прикосновение причиняло жуткую боль. Оголенная кожа, соприкасаясь с металлической сеткой, дымилась и чернела. — Цепляй крючки! — истошно закричал Скрудж, защелкивая прочные серебряные карабинчики. Вампир неожиданно тонко заверещал, забился в опутавшей его сети, стараясь выкрутиться из серебряной ловушки. Но зэки навалились на него всей толпой, подсекли ноги, роняя спеленатого сетью кровососа на пол. — Шляпу давай! Шляпу!!! — ревел смотрящий, наваливаясь всем телом на мечущегося в путах Шваба. Один из зеков, держащий в руках пентаграмму, выбрал момент и припечатал ко лбу кровососа «Поцелуй Нюкты». Едва только «поцелуй» коснулся вампира, тот оцепенел, уставившись в потолок раскрытыми глазами. Разгоряченные зэки подскочили на ноги и начали остервенело пинать неподвижное тело ногами. — Сука! — осатанел пожилой рецидивист Оглобля, истово охаживая бесчувственное тело осиновым колом. — Он Майданщику башку оторвал! И Сереге Стылому кишки выпустил! Убью, сука!!! — Стоять, братва! — рявкнул Скрудж, пытаясь навести порядок в рядах своих бойцов. — Кончай кипишь! Фраерок спекся, как Министр базарил! В камеру осторожно вошел подполковник. — Ни хрена себе, пипец! — содрогнулся он при виде растерзанных тел. — Не дрейфь, начальник! — к Хозяину на негнущихся ногах подошел Скрудж. — Спеленали мы эту суку… Никогда таких тварей не видел… Думал сказки… Алексеев подошел к вампиру, дрожащей рукой смахивая со лба липкий пот. — Бля… — только и смог произнести он, взглянув в обезображенное лицо Истомина. — Зубищи-то… Зубищи… — возбужденно перешептывались зэки. — Что с Министром? — заметив лежащего навзничь банкира, поинтересовался Хозяин. — Не знаю, — мотнул головой Скрудж. — Вы ж слышали, он сказал, что как только свалится с копыт, чтобы мы вязали эту тварь! Оглобля, Комар, поднимите Министра! Зэки с трудом усадили грузного Петра Семеныча, привалив его спиной к стене. — Вот дерьмо! — шевельнулись губы банкира. — Живой, курилка! — обрадовано воскликнул Скрудж. Он присел перед ним на корточки и потряс Петра Семеныча за плечо. — Министр! Министр! Очнись, бродяга! Петр Семеныч открыл глаза и обвел мутным взглядом камеру. Сосуды в его глазах полопались, залив белок кровью. — Получилось? — выдохнул он. — В лучшем виде! Спеленали как младенца! Только эта сука Майданщику башку оторвала, а Стылый кишки по всей камере раскидал… — Я… возмещу… — произнес Министр. — Ни в чем нужды знать не будете! Я ваш должник! Ты ж знаешь, Скрудж, я долги возвращаю… Фуфлыжником никогда не был! — Сочтемся, Министр, — ответил смотрящий. — Только смотрите, — вмешался Хозяин, — языки чтоб за зубами держали! Стылого медведь на вырубках порвал, а Майданщик на пилораме поскользнулся… — Начальник, мы ж к тебе со всей душой, — ответил Скрудж. — Ты хоть и пес цепной, но с понятием… Босота свое дело знает! Нам тоже кипишевать понту нету. Министр, че с этим уродом делать будем? — Подвесьте его за ноги на крюк в потолке и принесите мне ведро, — распорядился банкир. — Потом свободны… Поляну накройте, бухло в машине… Владислав Борисович, распорядись, пожалуйста, чтобы твои архаровцы пацанам не мешали. Стресс снимать нужно… А с тобой мы после перетрем… Арестанты быстро связали ноги Швабу прочной веревкой и вздернули его под самый потолок. — Оставьте нас с ним наедине, — попросил Министр. Когда зэки покинули карцер, Петр Семеныч обратился к Хозяину: — Подполковник, тебе тоже лучше уйти. — Что ты с ним собираешься делать? — Уничтожить как класс, — просто ответил банкир, — не люблю кровососов… Всяких там комаров, мошек и вампиров. Если хочешь, оставайся, конечно. Но предупреждаю заранее — зрелище неприятное! — А тело? — Тело лучше уничтожить. Сжечь, а пепел развеять. Гарантирую — его не будут искать. На днях ты получишь от ФСБ официальный запрос… И заключенный Роман Истомин исчезнет из твоего гадюшника. — Так ты действительно связан с ФСБ? — выпучил глаза Алексеев. — А я-то думал… Может, поможешь и с остальными жмуриками? Они ж по вине этого… образовались. — Попытаюсь, но обещать не буду. Сам понимаешь, и надо мной есть люди! — А для чего ты его кровь пил? — шепотом спросил подполковник. — Внимание отвлекал, — нехотя ответил Министр. — И тебе совет: после утряски — забудь обо всем! Понял? — Не дурак! — ответил Хозяин, мельком взглянув на подвешенного за ноги вампира. — А Бог есть? — неожиданно спросил он. — Лично не встречался, — буркнул Министр, давая понять подполковнику, что разговор окончен. — Но молиться тебе никто не запрещает. — Ладно, не буду мешать, — произнес хозяин, выходя из камеры. — Паша, ты как? — Петр Семеныч присел на корточки возле верного телохранителя. — Почти очухался. Петр Семеныч, вы б хоть предупредили… — Да я и сам об этом не думал. А потом замандражировал чего-то — как я в одного? Так что сейчас мы этого порося прирежем, кровь сцедим… И аля-улю, гони гусей! Давай, поднимайся! Паша поднялся на ноги, придерживаясь за стену. Поставил под висящее тело пластиковое ведро и задумался: — Че, глотку резать? — Надрезай запястья, глотку, а затем вбивай кол в сердце. Да следи, чтобы «Поцелуй Нюкты» с головы не слетел! Когда первые капли черной вампирской крови упали с кончиков пальцев в подставленное ведро, Паша с хрустом пробил осиновым колом грудную клетку несостоявшегося повелителя гулей. Кодла Скруджа обильно заливала стресс спиртным, горланя блатные песни. Подполковник сидел в своем кабинете и тоже стаканами глушил белую. — Ну что, Владислав Борисович, — Министр вошел в кабинет Хозяина и поставил на стол перед подполковником небольшой кожаный саквояж, — как самочувствие? — Это что? — кивнув на саквояж, спросил Алексеев. — А ты открой, — посоветовал Министр. Не зная, чего ожидать, Хозяин щелкнул тугими замками и распахнул сумку. Она была заполнена ровными зелеными пачками купюр в банковской упаковке. — Бумаги придут завтра-послезавтра, — произнес Министр. — И держи рот на замке… — А ничего и не было, — захлопывая саквояж, улыбнулся подполковник. — Накатим по сто пятьдесят? — Да вы сбрендили, мать вашу! — бушевал Сидоренко, нервно размахивая руками. — Надо же, додумались, умники! Вы хоть соображаете, чего натворили? — Да не злись ты, Сергей Валентиныч! Каюсь, надо было и тебя с собой взять! — шутливо отбрехивался Мистерчук. — Вы… Вы… Поставить бы вас к стенке, да жаль такой материал губить! Не ожидал я от тебя, Петр Семеныч, подобной самодеятельности! Ведь серьезный человек… — А ты чего ожидал, майор, что я буду прохлаждаться, когда такой шанс представился! Я, может быть, его всю свою сознательную жизнь ждал! Поэтому и тебе не сообщил, знал, что ты против будешь! Ты же весь такой правильный, о душе заботишься… А мне по барабану, что потом, после смерти будет! Я и на этом свете пожить хочу подольше! Вон, батюшка Феофан триста лет небо коптит и не жалуется! — Да что ты вообще про него знаешь? — вскипел Сидоренко. — Вот что, мужики, натворили вы делов! — Слушай, а чем ты не доволен? — возмутился Министр. — Мы всю вашу работу сделали! Вампира вычислили и уничтожили, рискуя, между прочим, собственной жизнью! Должен же быть какой-нибудь бонус? — Жаль мне тебя, Петр Семеныч! Вроде бы и не плохой ты мужик, а с гнильцой. Все до себя, любимого, подтягиваешь… — А для кого мне еще жить? Мне кто-нибудь помог, когда я с голодухи в детдоме пух. Когда первую ходку на малолетку… За то, что кулек шоколадных конфет из магазина стырил… Попробовать хотел! А? Так что ты мне глаза-то не коли — слезу не вышибешь! Я сам себя сделал! — Ладно, мужики, хватит полемики! Да и самодеятельности тоже. Вы хоть понимаете, что теперь вам от 16 отдела никак не отвертеться? Вот что: завтра первым самолетом вылетаете в Москву! Пусть вами батюшка Феофан займется. Да еще и Незнанского с собой захватите… — А как же Вольфыч? Он тогда один… — А вот это уже не твоя забота! Конечно, похвально, что ты за него переживаешь, но… Обо всем уже доложено на самый верх! Скоро в районе Тереховки будет разбит полигон танковой дивизии… или мотострелковой. Так что без поддержки твоего Вольфыча не оставят! А вообще… — Сидоренко задумался, — странный ты человек, Петр Семеныч. Бросает тебя из одной крайности в другую! Да ладно, Бог тебе судья. Значит завтра… — Сергей Валентиныч, ну не гони ты лошадей! Я ж давно не босяк с пустыми карманами, которому собраться — только подпоясаться. Мне с делами порешать надо! Человека верного на хозяйстве оставить. — Хорошо, максимум неделя! — согласился с доводами Министра Сидоренко. — Утрясай свои дела — и в путь! Только предупреждаю еще раз — без самодеятельности! — Сергей Валентиныч, а ты не забудь подполковника Алексеева прикрыть, — напомнил Министр. — Он нам очень помог! — Прикрою я вашего Алексеева, — обнадежил майор. — Много у него трупов? — Десятка четыре. Они не знали, что и думать. А этот клещ, как присосался… — Благо еще, что весь лагерь он под себя не подмял! Видимо силы копил для рывка. Вовремя его… — Сидоренко запнулся, взглянув на сияющую физиономию Петра Семеныча. — Вот только вашей вины это нисколько не умаляет! — раздраженно повысил он голос. — Валентиныч, ну чего ты? Победителей не судят! — раздувшись от собственной значимости, заявил Петр Семеныч. — Идите с глаз моих! — буркнул Сидоренко. — Победители… Лететь на военном транспортном самолете Петр Семенович наотрез отказался. — Вот еще, новости! — встал он в позу перед майором. — Вы, уважаемый Сергей Валентинович, может, и страдаете запущенной формой извращенного мазохизма, а меня — увольте! Я, знаете ли, привык путешествовать с комфортом, попивая джин с тоником, или коньяк с лимончиком, развалившись в удобном мягком кресле! А трястись на дюралевой скамейке транспортника… Может так оно и экономнее, но у меня на первый класс подкожного жирку на всех троих наберется! Сидоренко что-то невнятно буркнул насчет «гребанных олигархов», но препятствий чинить не стал. — Вас встретят в аэропорту, — произнес он на прощание. — Будем надеяться, — произнес Министр, пожимая руку майора. — Не обижайся, Валентиныч, не со зла я… — Я и не думал, — чистосердечно ответил Сидоренко. — Видно била тебя судьба… Раз такой панцирь вырастил. — А то ты не знаешь, майор? Ты же мое личное дело, небось, наизусть заучил? В курсе, что, где, когда и с кем! В нашем деле без толстой шкуры никак. Правда, Паша? — Истинная правда, Петр Семеныч! Вот тебе истинный крест! — Паша размашисто перекрестился. — Опаньки! — удивленно воскликнул Министр. — Ты когда это, Паша, верующим стал? Раньше я чего-то за тобой такого рвения не наблюдал. — А вот как только… Ну, это… хлебнул… Так я и покрестился. Пусть хоть часть грехов… Грешно ведь это — кровь вампирскую… того… — сбивчиво объяснял Паша. — Надеюсь, ты батюшке на исповеди лишнего не брякнул? — вкрадчиво поинтересовался Сидоренко. — Кто о чем, а лысый о расческе! — хохотнул Петр Семеныч. — А то Валентинычу придется твоего батюшку того, бритвой по шее и в колодец… Чтобы не проболтался. Раз, и еще один грешок на тебе… — Ты чего несешь? — вскипел Сидоренко, багровея на глазах. — Совсем из ума выжили? Один на религиозной почве двинулся, а второй… — Да пошутил я, Валентиныч! Чего ты вскинулся? Шуток не понимаешь? Ты отдохнул бы, а? Совсем нервишки ни к черту! — С вашими заскоками никаких нервов не напасешься! Все, топайте — ваш рейс уже объявили! — Ну что, спрыснем, чтобы полет удачно прошел? — развалившись в удобном кресле, предложил Министр, когда самолет набрал высоту. — Не откажусь, — произнес Паша. — А ты, тезка, пригубишь? Незнански покачал головой. Его бедное лицо с неестественно алыми губами скривилось в разочарованной гримасе. — Рад бы, произнес он, да не хочется хороший продукт переводить! — Не торкает? — участливо поинтересовался Паша. — Не чувствую я алкоголь… Вообще ничего, ни вкуса, ни запаха… Только кровь меня пьянит, хлеще любого коньяка. — А ты с собой прихватил хоть грамульку? — Да. Сидоренко снабдил. Незнански достал из кармана плоскую металлическую фляжку. — Тогда другое дело, — обрадовался Петр Семеныч. — Чего ты в одного будешь на сухую сидеть? А так все при деле будем! Девушка! — окликнул Министр симпатичную стюардессу. — Принесите нам с товарищем по бокальчику коньячку с лимончиком, — попросил он, проникновенно глядя девушке в глаза. — Хочется расслабиться в кои-то веки… — Только два? — очаровательно улыбаясь, уточнила девушка. — Два. Наш третий товарищ не так давно закодировался… — Минуточку, — произнесла девушка и вышла из салона. — Петь, а почему на тебя никто внимания не обращает? — полюбопытствовал Паша. — Я как на твою бледную рожу взгляну — так мурашки по коже. Краше в гроб кладут. — Простейшее внушение, — пояснил Незнански, — они меня видят несколько иначе, чем вы. На вас внушение не распространяется. Чего силы зря тратить? — Покажи, как это, — попросил Паша. Неожиданно мертвенная бледность кожи исчезла — лицо вампира окрасилось здоровым румянцем. Куда-то подевалась пугающая угловатость черт, присущая мертвецам, пропали синяки под глазами, пухлые губы съежились и потускнели. Перед Пашей сидел абсолютно нормальный живой мужчина, ничем не напоминающий выходца из преисподней. — Ловко! — воскликнул Паша. — То есть ты мне все это внушил? — Угу. Мимикрия — основное умение вампира. Нужно внушить жертве симпатию, чтобы она ни о чем не подозревала. Даже слабенькие вампиры могут зачаровать пару-тройку человек, а Высшие — держать под контролем десятки смертных! Можно, конечно, поступить проще — применить заклятие «Пустого глаза». Тогда меня просто перестанут замечать, а, следовательно, обращать внимание на некоторые странности моего облика. Но так, как ты видишь, намного естественнее. Хотя и в этом случае имеется небольшой нюансик — мое зеркальное отражение неизменно! Жертва, взглянув в зеркало, вместо, во всех смыслах приятного человека, видит там жуткого монстра… — А разве вампиры отражаются в зеркалах? — наивно спросил Паша. — Я как-то не проверял. — Можешь поверить мне на слово — отражаются. Одно время Высшие вампиры практиковали совместную обработку сознания смертных «Мимикрией» и «Пустым глазом». «Пустой глаз» проецировался на зеркала. Жертва смотрела в зеркало и не видела отражения вампира. Так выросло суеверие, что вампиры не отражаются в зеркалах. — А откуда ты все это знаешь? — спросил Министр. — Господа, ваши напитки! — проворковала стюардесса, вернувшаяся в салон. — Спасибо, красавица! — поблагодарил её Петр Семеныч, забирая с подноса бокалы. — Так откуда такие познания? — Учитель хороший был, — криво усмехнулся Незнански. Его лицо вновь посерело и приобрело естественный для вампира облик. Силы Незнански не любил растрачивать понапрасну. — Высший каинит с тысячелетним стажем! — Дай Бог, бродяги, и мы с вами столько протянем! При упоминании всевышнего Паша мелко, но истово перекрестился. Министр недовольно поморщился: — Ничего, Паш, привыкнешь! Вон Петька, вообще богомерзкий вампир, а ничего — не тушуется и духом не падает! Живет себе, не тужит. Ты мне еще спасибо скажешь! — Просто мне не по себе как-то становится, — оправдывая свое поведение, произнес Паша, — при одной мысли… — Не тушуйтесь, вьюноша! — покровительственно произнес Министр, передавая бокал с коньяком Паше. — Я тоже хорош! Нужно было с тобой заранее перетереть… Да я об этом не думал… Спонтанно как-то все получилось! Ладно, Петр, доставай свою баклажку — пришло время вздрогнуть! Ну что, господа-товарищи, братья? За наше светлое будущее? А при таких возможностях оно обязательно должно быть светлым! Поехали… В аэропорту «Шереметьево» их ждали. Возле трапа троицу путешественников встречал серьезный молодой человек, облаченный в строгий деловой костюм. Он без труда опознал в прибывших свою клиентуру, видимо Сидоренко скинул по электронной почте их личные дела. — Господа, капитан Земченко! — представился молодой человек, показывая удостоверение. — 16 отдел ФСБ. Следуйте за мной. Он подвел их к припаркованному неподалеку от летной полосы черному «Мерседесу-Брабус» с тонированными стеклами. — Прошу, — коротко сказал он, усаживаясь на водительское кресло. — Куда поедем? — спросил Министр. — На базу, — туманно ответил капитан. — В город? — Нет. База в Подмосковье, — скупо ответил капитан, сосредотачиваясь на дороге. — Ясно, — протянул Петр Семеныч, поняв, что больше ничего не сможет добиться от немногословного капитана, — лозунг «болтун находка для шпиона» до сих пор действует. Капитан не ответил, продолжая невозмутимо вести автомобиль. Минут через сорок они свернули с основной трассы на неприметную проселочную дорогу и минут через пятнадцать уткнулись в перегородивший проезд шлагбаум. — Свои! — высунулся в окошко капитан. — А, Валентин! — узнал Земченко охранник. — Проезжай. Примерно через километр «Мерседес» остановился перед еще одним шлагбаумом. В этот раз капитан вылез из машины и вошел в будку постового. Минут через пять он вышел, шлагбаум поднялся и они продолжили движение. Вскоре они остановились у очередного поста, расположенного в проеме высокого бетонного забора. По верхней кромке забора змеилась колючая проволока. — На зону похоже, — удрученно произнес Министр. — Ностальгия… — Выходим, — произнес капитан, вылезая из джипа. — Вещи оставляем в машине! На его место тут же запрыгнул один из охранников, дождался, пока пассажиры покинут салон, а затем проехал под поднятым шлагбаумом на охраняемую территорию. — А мы — через КПП, — сообщил капитан, указывая на проходную. — Хорошо у вас охрана поставлена! — вздохнув, произнес Петр Семеныч. — Тройное кольцо оцепления, колючка, небось, под напряжением, вышки… Любая зона обзавидуется! Вход рубль, выход два… Если вообще выйти реально. — Проходите, — капитан, игнорируя замечания Министра, открыл дверь, приглашая гостей внутрь помещения контрольно пропускного пункта. Сначала они прошли сквозь створ металлодетектора, затем длинный коридор непонятного предназначения, стены которого были увешаны многочисленными зеркалами. Петр Семеныч не сомневался ни секунды, что сквозь эти односторонние окна их пристально изучают. Проскочив коридор, они вошли в небольшую комнату. Там их встретил старый знакомец — батюшка Феофан, облаченный в неизменную черную рясу. Его сопровождали суровые неулыбчивые парни с автоматами наперевес. Батюшка молча обошел всех гостей, проникновенно заглядывая каждому из них в глаза. Паше показалось, что старец зрит намного глубже, его бесцветные глаза заглядывали в самую душу. — Это они! — наконец произнес он. Вооруженные охранники облегченно расслабились, однако продолжали подозрительно поглядывать на вампира, пребывающего в своем естественном облике. — Ну что, оболтусы, — произнес старец, — шагайте за мной. Территория охраняемой базы напоминала какой-нибудь заштатный дом отдыха: несколько каменных корпусов в два-три этажа, россыпь маленьких аккуратных коттеджей, живописно расположившихся меж зеленеющих свежей листвой матерых тополей, небольшая спортивная площадка и, как неизменный атрибут любого пансионата, многочисленные беседки и скамейки вдоль асфальтированных аллеек. — Раньше здесь располагался ведомственный пансионат, — словно прочитав мысли гостей, произнес батюшка. — Но в начале девяностых было решено устроить здесь штаб квартиру 16 отдела. Батюшка уверенно подвел гостей к небольшому домику, на крыльце которого обнаружились сумки с вещами, оставленные в джипе, и протянул Петру Семеновичу ключ. — Располагайтесь. На ближайшее время это ваш дом. Две спальни, общая гостиная, кухня и удобства. Завтрак, обед и ужин по расписанию… На территории базы есть продуктовая лавка, если меню не устроит, а оно более чем приличное, можете мне поверить, — усмехнулся в усы батюшка, — мне приходилось едать в компании августейших особ и членов ЦК, готовьте сами. В общем, отдохните с дорожки — поговорим позже. Я зайду за вами к ужину. А для нашего ночного друга я подготовил более подходящее его физиологии жилье. Раскланявшись с Пашей и Министром, старец повел Петера куда-то вглубь обширной территории базы. — Посмотрим, какой жилплощадью снабдила нас контора, — предложил Петр Семеныч, отпирая дверь. — На первый взгляд недурно! — остановившись в просторной прихожей заявил Министр. — Не люкс, но жить можно. Чем-то похоже на провинциальные немецкие отели. Неброско, но со вкусом. — Ух, ты! — воскликнул Паша. — А в гостиной даже есть небольшой камин! Удобные кресла, диван и телик. — Достойно, — согласился Петр Семеныч. — Спальни одинаковые. Ты какую займешь? — Да мне все равно, — пожал плечами Паша. — Тогда твоя эта, а моя — та. Покемарим до ужина? А то чего-то я слегка приустал… Да и коньячок в самолете был не ахти! — К тому же на семь часов разница во времени, — поддержал Паша предложение босса. — Тогда сопим в две дырки, а батюшка нас разбудит на ужин… Ужин оказался выше всяких похвал: большой выбор блюд и напитков, приготовленных с большим умением. — Знатная кормежка! — высказался Министр, сыто откинувшись на спинку кресла. — Повару респект… А то я, увидев колючку с вышками, решил, что нас тут баландой потчевать будут. — Кормят здесь хорошо, — произнес батюшка, съевший за ужином лишь небольшую порцию каши. — Теперь можно и поговорить. Пойдемте со мной. Вслед за батюшкой они вошли в один из каменных корпусов. Махнув вооруженному охраннику на входе, разблокировавшему вертушку, старец подошел к раздвижным дверям лифта. — Зачем лифт в двухэтажном здании? — изумился Паша. — А кто тебе сказал, что мы поедем наверх? — прищурился батюшка, набирая комбинацию цифр на кодовом замке, а затем нажал кнопку вызова. Старец зашел в кабину, Паша и Петр Семенович без приглашения последовали за ним. Затем батюшка нажал одну из кнопок, на которых отсутствовали какие-либо обозначения, и лифт плавно тронулся с места. Когда он остановился, двери распахнулись в небольшом коридорчике у закрытых дверей, снабженных помимо кодового замка еще и сканером сетчатки глаз. — К чему такая предосторожность? — поинтересовался Министр. — Это здание хранит такие тайны, — проскрипел старец, — которые простым людям знать совсем не обязательно. Здесь находиться самая большая коллекция магических редкостей, артефактов и прочей лабуды. В библиотеке вы найдете оригиналы многочисленных «гримуаров», «некрономиконов» и «дьявольских библий». Папирусы жрецов Гермеса-Трисмегиста, глиняные таблички Шумера и Вавилона, берестяные книги Волоса… — старец вновь набрал ведомый лишь одному ему код и приложился глазом к линзе сканера. — Не буду перечислять все, если заинтересует — библиотека к вашим услугам. Щелкнул замок и тяжелая дверь распахнулась, открывая взорам гостей длинный яркоосвещенный коридор со множеством дверей. — Прошу! — батюшка по-хозяйски распахнул ближайшую к лифту дверь. — Здесь у меня что-то вроде кабинета. Гости зашли и огляделись: небольшая комната квадратов на тридцать, обшитая натуральным дубовым брусом, большой, во всю стену, камин из дикого камня, в котором рдели догорающие угли, четыре массивных резных кресла, большой стол с покрытой кожей столешницей. И никаких компьютеров, факсов, телефонов, словно научно-технический прогресс остался за дверями кабинета батюшки Феофана. — Удивлены? — вновь проявил чудеса чтения мыслей старец. — Устаю я от этих новомодных штучек. Мне в монастырской келье куда как легче дышится! Но служебный долг заставляет меня довольно много времени проводить на базе. Вот я себе убежище и оборудовал. Устраивайтесь поудобнее, — батюшка подбросил в камин несколько поленьев. — Закуривайте, если к сему зелью пристрастие имеете, — предложил старец. — Я, признаться, люблю возле камина трубочку выкурить. Хоть и не к лицу это действо скромному служителю Господа, да вот… В монастыре я себе такого не дозволяю, а вот здесь… Могу предложить хорошего табачку. Сам выращиваю. Трубок у меня целая коллекция… — Ну что, Паш, уважим батюшку, попробуем его пресловутый самосад? — подмигнул телохранителю Петр Семеныч. — А что? — оживился Паша. — Покурим! Правда, я с трубками никогда не сталкивался… — О! Это просто! — воскликнул батюшка, раздавая гостям вычурные трубки, больше похожие на произведения искусства, нежели на приспособления для вдыхания дыма. Старец на собственном примере показал, как следует обращаться с сим приспособлением. Наконец комнату наполнили клубы ароматного дыма. Табачок оказался душистым, но ядреным, Паша с непривычки даже закашлялся. — Это тебе не фитюльки ваши! — наставительно произнес старец, с наслаждением попыхивая трубочкой. — Никакой химии — чистый продукт! А запах дыма — вообще нечто, наслаждение в чистом виде! Хоть и греховное… Но все мы не без греха! — Недурственный табачок-с, — согласился с батюшкой Петр Семеныч, выпуская струю сизого дыма, — на «Друм» чем-то похож… — Вот что, ребятки, — неожиданно сменил тон старец, вмиг превратившись из доброго безобидного старичка в жесткого волевого комитетчика, — разговор нам предстоит серьезный. Поэтому настраивайтесь! Перво-наперво… Товарищи офицеры, разрешите поздравить вас с зачислением в славные ряды Федеральной Службы Безопасности! — торжественно произнес он, старательно пряча в бороде ехидную усмешку. — С сего дня вы — полноправные сотрудники 16 отдела. — Товарищи офицеры? — Трубка выпала из приоткрывшегося рта Петра Семеныча. — Я на это согласия не давал! Без меня меня женили? — А ты, милок, о чем думал, когда кровь вампирскую хлебал? Что контора тебя просто так отпустит? Да еще спасибо скажет за бескорыстную помощь? Конторе легче тебе погоны повесить, закрыв глаза на прежние грешки, либо грохнуть по-тихой! Хотя, это маловероятно… Слишком ценный материал! Так что остается для тебя одна дорога — прямиком в серпентарий к нашим яйцеголовым. Будете на пару с вампиром Гуго Лазоревым удовлетворять неуемное научное любопытство доморощенных физиологов! Как тебе такая перспектива? Так что, ребятки, засуньте свои амбиции в задницы и радуйтесь жизни. При благоприятном раскладе она у вас будет долгой и насыщенной. Уяснили? Вот и молодцы! — старец вновь превратился в безобидного сельского священника. Некоторое время в кабинете батюшки стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием разгоревшихся в камине дров. Невольные сотрудники 16 отдела обмозговывали дальнейшие перспективы. — А сколько человек в курсе, чем занимается пресловутый отдел радиолокации? — наконец ожил Петр Семеныч. — Немного, — попыхивая трубочкой, ответил батюшка. — Президент, начальник ФСБ, пара-тройка высших военных чиновников и руководитель 16 отдела. — И все? — А этого вполне достаточно — нам известность ни к чему. — С президентом и главным ФСБешником все понятно, а кто осуществляет непосредственное управление отделом? Он же, как я понимаю, наш непосредственный начальник? — смирившись с собственной участью, Петр Семеныч решил как можно больше узнать о структуре, которая так беспардонно зачислила его в свои ряды. — Официальный руководитель 16 отдела — полковник Тюленев. Именно он отвечает за радиолокацию… — А неофициальный? — Неофициальный — ваш покорный слуга! — улыбнулся батюшка, выстукивая прогоревшую трубку о каминную решетку. — И что же, звание есть? — А как же, только я не придаю ему большого значения. В каких чинах мне только не приходилось служить: тайным советником, комиссаром, генералом… — Понятно, товарищ генерал, — с горечью в голосе произнес Петр Семеныч. — А нас в какие чины определили? — Вы пока салажата в нашей службе, лейтенантами походите. А там видно будет… А вообще звание в нашем деле не главное… — А что главное? — Главное то, что теперь за вашими плечами контора! Которая и прикроет в случае чего, и поможет… — Зато и соки все выдавит! — Ну, за все надо платить, — философски заметил батюшка. — Только подумайте, что с вами будет через два-три десятка лет? Нездоровый интерес со стороны родственников и знакомых? — Родственников у нас с Пашей нет. А документы новые выправить не проблема, при наличии денег. — С родственниками вам повезло. Это большой плюс! А документы? И что будешь всю жизнь бегать по миру как заяц? Да тебя вычислят, не пройдет и пятидесяти лет! Ты думаешь наша контора единственная в своем роде? Каждая уважающая себя страна имеет подобные структуры! Они отслеживают все несуразности существования подобных личностей. Лучше поступиться малым и иметь крепкие тылы, нежели всю жизнь скрываться. Либо селя вы, либо селя вас, такова жизнь, друзья мои! — И чем мы будем заниматься в вашей конторе? — В нашей, лейтенант Мистерчук, в нашей конторе, — мягко поправил его батюшка. — Работы непочатый край! Для начала вы пройдете небольшое обучение… Затем мы отзовем Сидоренко с Дальнего Востока, а его место займете вы. Внешне вы будете жить прежней жизнью… Еще лет двадцать… А затем придется исчезнуть, во избежание… Где-нибудь на вашем Морском кладбище появиться мемориальная плита с надписью « безвременно ушедшему Петру Семеновичу Мистерчуку от скорбящих друзей». Смените регион, имя, фамилию, и продолжите дальнейшую службу на благо отечеству. Если все будет идти своим чередом… Но что-то подсказывает мне, что обыденный уклад вскоре будет нарушен. Предчувствия меня еще никогда не обманывали. Нечто подобное я ощущал перед революцией и Второй Мировой… — Портал? — догадался Петр Семенович. — Портал, — не стал отрицать батюшка. — В любой момент оттуда может хлынуть… А если уж за дело там взялись такие личности, как Хильшер, Зиверс и Виллигут… Мне становиться как-то не по себе! — Но они слабее нас в плане технологий, техники и вооружения, — заметил Петр Семеныч. — У них не развита даже элементарная сотовая связь, а компьютерные… — Технологии, — презрительно перебил Министра батюшка. — Слишком часто в последнее время мы полагаемся на технику, игнорируя то, что дал нам Господь! Мы развиваем бездушные механизмы, напрочь игнорируя собственные природные возможности. Ученые строят гигантские ускорители, для сталкивания элементарных частиц, пытаясь тем самым разгадать тайну создания вселенной! По их собственным заверениям, они таким образом пытаются познать замысел Творца! Понимаете? Познать замысел, не разобравшись даже в самих себе! Люди перестали верить в чудеса! Древние хроники для них не боле, чем волшебные сказки! Знаете, кого я считаю настоящим ученым? Ученым с большой буквы? Генриха Шлимана. Он был первым, кто поверил в древние легенды. Над ним смеялись — но он не сдавался! И доказал, что поэмы Гомера — это не сказки древнего сказителя, а реальность! За минувшее столетие лишь нацистская Германия серьезно изучала те редкие крупицы знаний, доставшиеся нам по наследству. Я не одобряю те способы, которые практиковало «Анэнербе», но масштабность проектов поражает! В нашей библиотеке хранится львиная доля архивов «Наследия», захваченных нашей доблестной Красной Армией. Мы до сих пор не разобрали и десятой доли документации нацистов — не хватает специалистов, времени и средств… Пятьдесят научно-исследовательских институтов, это вам не шутки! А теперь представьте, что будет, если из портала в наш мир хлынут полчища тех же вампиров, поставленных Вермахтом на поток? — Удручающая получается картинка, — поежился Петр Семеныч. — А если вампиры только верхушка айсберга? Ведь каким-то образом и Зиверсу, и Виллигуту удалось избежать смерти? Хотя я лично присутствовал на казни Вольфрама фон Зиверса, и еще месяц назад мог бы поклясться на Библии, что он отошел в мир иной! Но… Каким-то способом он сумел обмануть старуху смерть… Это очень опасные люди, которых стоит воспринимать всерьез! — А если и нам пойти по тому же пути? — предложил Петр Семеныч. — Подберем надежных людей, с помощью Петера наштампуем бригаду вампиров — будет, что противопоставить фашистам. — Если бы все было так просто, — Феофан вновь потянулся к кисету с табаком, неторопливо набил трубку и закурил, — первый вопрос, если отбросить этическую сторону проблемы: как прокормить такую ораву кровососов? — Ну… донорская кровь, животные… Разве не этим питается Петер? — Ты, видимо, плохо представляешь себе жажду, испытываемую вампиром. Одного Петера мы в состоянии прокормить. А вот если наплодим последышей… — А как решили эту проблему в Рейхе? — В Рейхе ценностью является лишь жизнь настоящего арийца. Все остальные — унтерменши, недочеловеки. Ты знаешь, где столовались Красные братья Незнански из Ротен СС? В концлагерях «Дахау» и «Натцвайлере». Эти институты смерти до сих пор в ходу в параллельном Рейхе. К тому же к услугам Рейха все население планеты. При правильной демографической политике в среде бесправных унтерменшей можно прокормить целые дивизии кровососов. Мы не можем себе этого позволить! Даже если бы очень хотели! — Но переходной портал, так или иначе, требует охраны! — Полностью с тобой согласен. Но, видишь ли, в чем дело, наше с тобой начальство, всего лишь обыкновенные люди… Чиновники высокого ранга, неординарные личности, но… Вся их система восприятия окружающего мира насквозь рационалистична! В их жизни практически нет места обыкновенному чуду. Они изначально настроены скептически к нашей работе… — Тогда почему они не разгонят весь отдел к чертям собачьим? — не понял Петр Семеныч. — На всякий случай. А вдруг? Зачем трогать отлаженную систему? Ведь не дураки же ее создавали? Пусть функционирует себе потихоньку! Лучше лишний раз плюнуть через левое плечо, положить под пятку пятак, надеть счастливую не стираную рубашку, чем спугнуть удачу. Вдруг все это работает? От меня же не убудет? — Я понял, о чем вы толкуете, — согласился Петр Семеныч. — Извечные вопросы веры. Долгие годы советского атеизма так и не смогли вытравить из её людей. — А кто вам сказал, что коммунисты задавались целью вытравить веру? — А как же нападки на церковь? Опиум для народа? Научный атеизм… — Научный атеизм — та же религия! — возразил батюшка. — Сменилась ширма, регалии и лозунги, но суть осталась та же! Народ должен во что-то верить. Да и атрибутику никто из головы не выдумывал — древние символы в действии. Возьмем просто для сравнения: вместо распятия — пятиконечная звезда. Это пентаграмма, магический символ известный людям с незапамятных времен. Первые постреволюционные годы младенцев звездили, нашивали звезды куда ни попадя: на пеленки, одежду… По сути то же крещение! Серп и молот — так же. Серп — инструмент Смерти, коса — более позднее воплощение. Смерть — жнец, её инструмент — серп. Череп в ногах Иисуса на распятии — символизирует то же царство смерти. Митинги и демонстрации заменили крестные ходы. Прошло немного времени, и новая власть обзавелась собственными нетленными мощами… — Ленин в мавзолее? — В точку. И таких аналогий можно привести бесчисленное множество. К слову, в Третьем Рейхе так же происходило вытеснение христианства. Не так грубо, но планомерно. Инициатива принадлежала небезызвестному вам профессору Хильшеру. — Старикашка был не прост, — согласился Министр. — Это было ясно с первого взгляда! — Так вот, ребятки, наша задача не дать оккупантам из сопредельной вселенной никаких шансов! Поэтому придется не слабо попотеть и мне, и вам! |
||
|