"Пёс. Книга 1." - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 17Когда проводник погрузил закостеневшую мумию «Хранителя Ключей» с головой в наполненный водою чан. Волли не выдержал и схватил монаха за широкие рукава балахона: — Ты что это делаешь? Утопишь же старичка, если он, конечно еще жив! Хоть голову оставь! Тибетец гневно зачирикал, нахмурив жиденькие брови. Он понял без переводчика, чем недоволен грозный штурмбаннфюрер. — С ним не случиться ничего страшного, — перевел тираду монаха Шварцвальд. — Все процессы в организме просветленного замедленны настолько, что он может не дышать годами. Пророк Агарти находится в таком состоянии уже больше пятисот лет. Он единственный из ныне живущих, кто смог продержаться столь долгий срок. Демонстрируя всем желающим, как сила духа может победить бренную плоть! — Не хотел бы я оказаться на месте этого победителя! — передернул плечами Волли. — У него, поди, все легкие превратились в труху… Проследив, чтобы тело Хранителя погрузилось под воду полностью, монашек засеменил к нише. Тыча пальцем в выбитые на скале знаки, проводник вновь очень быстро заговорил. — Здесь указаны годы, — перевел Шварцвальд, — когда Ньямару-Джи выходил из состояния самадхи. Последний раз это случилось 84 года назад. — Это получается, — прикинул в уме группенфюрер, — в 1923 году. 23 год — год «Пивного путча»! В вашем мире Гитлер пришел к власти именно в этом году! — Судя по надписи, просветленный изрек лишь одну фразу: пришел Великий Вождь, — Шварцвальд, тоже, наконец, разобрался в иероглифах, выбитых над нишей. — Пророк… — задумчиво произнес Виллигут. — Его ученик, — группенфюрер кивнул головой в сторону груды костяков, — тоже редко ошибался… Но… в нашем мире победа досталась другим! Рон, спроси, долго он собирается отмачивать старика в бочке? — Пару суток, — дождавшись ответа, перевел Шварцвальд. — Та дрянь, которую он вылил в бак, должна всосаться в кожу, мышцы и сухожилия. Естественная среда… Обезвоживание… — Еще бы, — согласился Виллигут, — столько лет без пищи, воды и движения! Если он оживет и сможет говорить, это будет чудом! Не менее удивительным, чем находка вампира. Если есть хоть маленькая надежда — будем ждать, сколько понадобиться. Валеннштайн! — Я! — Все свободные от караулов могут отдыхать! Пока тибетец отмачивал мумию, Виллигут и Гипфель решили осмотреть обветшалый храм жрецов Агарти. К большому изумлению Волли, святилище практически ничем не отличалось от ранее виденных храмов Лхассы, разве что уступало размерами. А так тот же длинноухий Будда, те же росписи на стенах, те же символы. — Герр группенфюрер, а в чем прикол? — спросил Волли. — Все эти храмы, они как братья близнецы, — пояснил он, — не вижу разницы. — А ты видел большую разницу среди лютеран, католиков, баптистов, православных? Крест, святые, иконы… — Так это же разные ветви христианства! — воскликнул Волли. — У них одни и те же корни. — Здесь то же самое — общие корни! А если посмотреть еще шире, охватить все без исключения религии, можно сделать вывод: корни едины! То есть все они произошли из одного источника… — Который мы ищем? Шамбалу? Или Агарти? — Называй, как хочешь: Шамбала, Агарти, Авалон, Китеж-град, Асгард, смысл не изменится. Все это… Интересная деталь, — неожиданно сменил тему разговора группенфюрер, рассматривая центральную фигуру Будды, — такого я еще не встречал… — Что за деталь? — поинтересовался Волли. — Смотри, в руках Будды два круглых опахала на длинных ручках… — Вот эти, плетеные, со свастиками посередке? — Они… Тонкая работа, золотое плетение… — Так они золотые? — Скорее всего, — подтвердил Виллигут, — я не думаю, что в священном храме опустятся до позолоты. Волли заскочил сидящему Будде на колени и дотянулся до одного из опахал. — Здесь по ободу свастики еще камни вставлены, — сообщил он группенфюреру. — Я, конечно, не ювелир, но брильянты от дешевой бижутерии отличить сумею! — И свастики на опахалах разносторонние, — продолжал размышлять Виллигут. — Нужно будет поинтересоваться у проводника, что сие означает. Думаю, что в этом есть какой-то тайный смысл. — Так может мы их того, с собой заберем? Зачем добру пропадать? — Обязательно заберем! — согласно кивнул группенфюрер. — Только для начала покажем монаху. Да и разбирать эту конструкцию нужно аккуратненько — слишком тонкая работа! Настоящий мастер делал. Больше ничего интересного в храме обнаружить не удалось. Зато в подвале жилого барака исследователи наткнулись на небольшую библиотеку — более сотни древних манускриптов. Развернув первый манускрипт, Виллигут пришел в неописуемый восторг. Сутре, которую он держал в руках, было, по меньшей мере, две тысячи лет. С её копией ему уже приходилась работать в архивах «Анэнербе» своего родного мира. — Эх, жаль, нет с нами Карла Хаусхоффера и барона Зеботтендорфа! Это двое действительно были знатоками Востока… Ну, пожалуй, еще и Шеффер{}. Да, Шварцвальду еще работать и работать, чтобы достичь такого уровня. Нам приходится с практически нуля растить ценных специалистов. — Нам придется тащить с собой всю эту библиотеку? — Ну не оставлять же её здесь, — ответил Виллигут. — Этим сутрам нет цены! Будем потихоньку разбираться с ними в тиши берлинских кабинетов. К концу вторых суток монах, как и обещал, вынул из лохани основательно отмокшую мумию «Хранителя». Расположив тело на заранее приготовленном столе, монах принялся осторожно разгибать согнутые ноги мумии. Затем он разогнул руки, положив их вдоль тела. Удовлетворенно оглядев плоты своего труда, монах достал из мешка грубую щетку с короткой щетиной, костяной скребок и свой фирменный ножичек с травлением неизвестными символами на лезвии. Разложив эти не хитрые инструменты на столе рядом с телом, монах принялся срезать и счищать отслоившиеся в результате замачивания омертвевшие куски кожи. Это была филигранная работа, требующая твердой руки — одно неверное движение, и Хранитель мог лишиться какого-нибудь важного органа. Виллигут распорядился, чтобы никто не отвлекал монаха по пустякам, а сам вместе со ставшим тенью групеннфюрера Волли и Шварцвальдом заперся в библиотеке. Монах закончил работать с телом Хранителя лишь поздним вечером. — Посвежел старикан, — наблюдая, как монах натирает неподвижное тело оставшимся маслом, заметил Волли. С мумией действительно произошли разительные перемены: его черная кожа посветлела и слегка разгладилась. Не сказать, чтобы она стала эластичной, как у обычных живых людей, но теперь она хотя бы не норовила лопнуть или растрескаться при любом неловком движении. На посветлевшей коже проступили многочисленные татуировки, сплошной вязью покрывающее тело. Монах деловито втирал масло, разминая одеревеневшие мышцы Хранителя. Отставив в сторону ополовиненную канистру с маслом, монах достал из мешка связку тонких игл. Вскоре Хранитель стал похож на ощетинившегося дикобраза. Накрыв тело просветленного чистой тряпицей, проводник устало опустился подле стола на землю. — Ну и? Чего еще ждем? — поинтересовался неугомонный Волли. Шварцвальд перевел. — Утра, — односложно ответил монах и впал в прострацию, не реагируя больше ни на какие вопросы. — Что ж, — не стал теребить проводника вопросами Виллигут, — надеюсь завтра все проясниться. Нам тоже следует немного отдохнуть. Восход солнца монах встретил в той же расслабленной позе лотоса, в какой эсэсовцы оставили его подле тела Хранителя вечером. — Неужели он так всю ночь просидел? — ахнул Волли, для которого даже несколько минут неподвижности были настоящей пыткой. — При соответствующей подготовке, — ответил Виллигут, — они могут находиться в таком положении годами. Да чего далеко ходить за примером, на столе лежит человек, пребывающий в этой позе полтыщи лет! — Чего-то я все-таки сомневаюсь, что он оживет, — признался Волли. — Скоро узнаем, — философски заметил группенфюрер. Монах не шевелился, а Виллигут запретил кому-либо тревожить его. Наконец, когда поднимающееся на небосклоне солнце осветило своими лучами отрешенное лицо проводника, он глубоко вздохнул и открыл глаза. Сдернув с тела Хранителя ткань, монах неторопливо вынул иглы. Затем остатками растительного масла вновь смазал кожу просветленного — предыдущая порция благополучно впиталась высохшим организмом. — Что дальше? — поинтересовался группенфюрер. — Есть один способ, — ответил монах через переводчика, — экстренный… Вот, — он провел рукой по татуированной груди Хранителя, — сутра вызова. Она не закончена. Не хватает одного, последнего знака. Взывающий к Хранителю ключей, должен нанести этот знак на тело своей кровью… И если хранитель решит, что взывающий заслуживает внимания, он придет. Кто взывает к просветленному Ньмару-Джи? — Я взываю! — произнес группенфюрер. — Тогда мне нужна твоя кровь, — монах обнажил свой примечательный ножичек. — Я сам! — остановил проводника Виллигут. — Дайте зажигалку! — пронес он, доставая из ножен именной кортик. Волли положил в протянутую ладонь групеннфюрера зажигалку. Виллигут крутанул колесико и несколько секунд прокаливал на огне острое лезвие кортика. — Куда? Монах поставил на живот мумии куцую чеплашку. Групеннфюрер полоснул себя кортиком по ладони и наполнил её своей кровью. — Достаточно? Монах скупо кивнул. Виллигут обмотал рану чистой тряпицей протянутой услужливым штурмбаннфюрером. Монах выудил из своего ветхого мешка большую иглу с тампоном, смешал кровь группенфюрера с чернилами и принялся колоть на груди Хранителя недостающий символ. Эсэсовцы молча наблюдали за действиями проводника. Наконец он закончил и убрал в мешок инструменты. Минута бежала за минутой, но Хранитель не подавал признаков жизни. Монах молчал, группенфюрер также не раскрывал рта. Первым вновь не выдержал затянувшегося молчания Волли: — Черт возьми! — прошипел он. — Я так и знал, что ничего не получиться! Виллигут тяжело вздохнул, видимо соглашаясь с мнением штурмбаннфюрера. Он уже отвернулся от стола и неторопливо шел в сторону жилых бараков, когда сутра полыхнула на груди Хранителя кроваво-красным. Волли от неожиданности вздрогнул и отступил от стола на шаг назад. — Герр группенфюрер! — истошно закричал он, привлекая внимание уходящего Виллигута. — Здесь… Здесь… Началось! Группенфюрер стремительно развернулся и кинулся обратно. Тело мумии неожиданно свело судорогой: оно мелко затряслось и выгнулось дугой. Судороги прекратились внезапно, как и начались. Обнаженное тело вновь замерло неподвижным бревном. — И это все? — разочаровано произнес Волли. — А я-то ду… — осекся он на полуслове — Хранитель резко поднялся и уселся на столе в привычную позу лотоса. Монах накинул на костлявые плечи старика чистую тряпицу и закрепил её на манер древнегреческой тоги, почтительно поклонился и отступил в сторону. Сухие веки Хранителя медленно поднялись, открывая бельмастые глаза, испорченные катарактой. «Интересно, — подумал Волли, — он с самого начала был слеп? Или это последствия пребывания в трансе?» Неожиданно пустые бельма слепца пронизала сеть мелких кровеносных сосудов. Сосуды росли и лопались, заливая белки кровавой пеленой. Голова Хранителя медленно повернулась, а залитые кровью глаза безошибочно остановились на монахе-проводнике, почтительно склонившимся перед ожившей мумией. — Передай далай-ламе Лхассы, — произнес просветленный сухим и шершавым, словно наждак, голосом, — он обретет потерянную тайну Шамбалы. Секрет вернется… Но не сегодня… — Сколько нам ждать, о просветленный Ньямару-Джи? — Двадцать лет и четыре года… — едва шевельнув непослушными губами, произнес Хранитель. — Теперь слушай ты, взывающий, — пылающий кровью взор просветленного остановился на группенфюрере, — слушай внимательно! — Рон, мне нужен точный перевод! — нервно произнес Виллигут, уловив, что вышедший из транса Ньямару-Джи обращается лично к нему. — Все снимается на камеру, — успокоил группенфюрера Волли. — Если чего пропустим, просмотрим запись! — В руках у Будды все: Добро и разрушенье. Соединив Начала, Получишь ты решенье. Цвет жизни повернешь, И тайна распахнется. Кто ищет, тот обрящет, Живым домой вернется! — Стихотворным речитативом произнес Хранитель и замолк. Затем он закрыл глаза и замер каменным истуканом. — Все что ли? Уважаемый, — прикоснулся Волли к плечу Хранителя, — Представление что, закончилось? — Все! Его дух покинул тело! — вместо просветленного ответил монах. — Каждый получил то, что искал! — Ну и как все это понимать? — выслушав перевод Шварцвальда, спросил группенфюрера Волли. — Пророчества не всегда являются прямым руководством к действию, — пожал плечами Виллигут. — В большинстве своем они невнятны и туманны. Мои пророчества тоже не отличались большой ясностью. Подумаем над ним позже. Валеннштайн, сегодня заканчивайте все дела, пакуйте находки — завтра выступаем в обратный путь! — Так точно, герр группенфюрер! — Рон, бери монаха, и дуйте за нами в храм, — распорядился Виллигут. — Проясним вопрос с опахалами… — Сначала вернем просветленного на место! — заартачился монах. — Скалу хоть не надо двигать? — уточнил Волли. — Нет, — качнул головой монах. — Ньямару-Джи не трогают животные и насекомые. А после моего возвращения сюда отправиться община монахов… Это святое место не должно пустовать! — Парни, — скомандовал Волли, — берите старца и перенесите его в нишу! — Теперь все? — поинтересовался он, когда Хранитель занял свое место. Монах поклонился просветленному и пошел за штурмбаннфюрером. В храме их уже ждал Виллигут, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу возле статуи Будды. — Что символизируют эти опахала? — спросил он монаха. — Это символы, — Шварцвальд синхронно переводил неторопливое объяснение проводника. — Свастики в руках Будды символизируют начала борьбы и созидания. Они разносторонние… — Стой! — неожиданно прервал Шварцвальда Виллигут. — Повтори, что ты сейчас сказал! — Свастики в руках Будды, — послушно повторил переводчик, — символизируют начала борьбы и созидания. — В руках у Будды все: Добро и разрушенье! — возбужденно произнес Виллигут. — Соединив начала, получишь ты решенье… Это же подсказка, руководство! Вот Будда, в его руках свастики — начала борьбы и созидания! Созидание, это всегда Добро! Борьба — это передел, это революция! А какая революция обходиться без разрушений? Значит разносторонние свастики — это начала… Волли, ну-ка попытайся совместить опахала, наложить их друг на друга! Штурмбаннфюрер заскочил на колени позолоченного истукана, дотянулся до опахала и легко сдвинул его в сторону. — Похоже, что ручки на шарнирах, — предположил он, двигая второе опахало. Едва только Волли совместил свастики, раздался громкий щелчок. Оба опахала соединились в единую монолитную фигуру. — Черт подери! — выругался Волли, пытаясь их разъединить. — Они словно приросли друг к другу! — Начала соединились, — прошептал Виллигут. — Как там дальше? — Цвет жизни повернешь, и тайна распахнется, — подсказал Шварцвальд. — Ты уверен, что все правильно перевел? — Слово в слово, герр группенфюрер! — Цвет жизни… Цвет жизни… — задумчиво бормотал Виллигут. Волли тем временем слез со статуи и подошел к группенфюреру. — Забавная фигура получилась, — произнес он. — Похоже на железный крест, либо на угловатый цветок. — Цветок!!! — вскричал Виллигут. — Цвет жизни — может быть обычный цветком! Волли, попробуй повернуть цветок! Волли вновь забрался на истукана, схватил руками поперечные балки свастик, словно штурвал и без усилий провернул фигуру по часовой стрелке вокруг своей оси. Храм содрогнулся, откуда-то сверху на голову людям посыпалась пыль и мелкий мусор. Пьедестал, на котором восседал Будда, съехал в сторону, открывая темный провал из которого пахнуло промозглой сырость. В темное чрево подземелья вели выщербленные каменные ступени. — Вот это номер! — воскликнул Волли, заглядывая в темноту. — А ларчик просто открывался, — прошептал Виллигут. — Поздравляю, господа офицеры! — торжественно произнес Виллигут. — Возвращение отменяется! Волли, сообщи об этом штандартенфюреру! Завтра с утра нам предстоит побывать там, куда уже давно не ступала нога человека! Мощный луч фонаря выхватывал из темноты сочащиеся влагой стены мрачного коридора, уводящего исследователей все глубже в недра Гималайских гор. — Интересно, — произнес Волли, — долго нам идти? Ведь аккумуляторы сядут рано или поздно… А в темноте сильно не разгонишься! — Ничего страшного не с тобой не случиться! — возразил Валеннштайн. — Пакли для факелов вдосталь. Есть несколько керосиновых ламп. Можем бродить по этим пещерам хоть месяц! Главное, чтобы хватило провизии и воды. — И насколько нам хватит провианта? — решил прояснить Волли. — Если не шиковать, — ответил хозяйственный штандартенфюрер, — недели на две. Ты думаешь, почему группенфюрер распорядился взять с собой лишь пятерых бойцов «Эдельвейса»? — А чего тут думать? Хавчика сколько сэкономим! — Ну вот, ситуацию понимаешь! — обрадовался Валеннштайн. — Так что солнышко мы увидим в лучшем случае дней через десять, не раньше! Первое время солдаты шли, весело переговариваясь между собой. Но по прошествии нескольких часов шуточки куда-то улетучились, уступив место угрюмой задумчивости. Волли иногда казалось, что эта бесконечная лестница ведет прямиком в ад, к исходящим паром котлам и раскаленным сковородкам. Темнота плохо действовала на людей. И ощущение нависших над головой миллионов тонн грунта, не прибавляло веселья. Через десять часов после начала спуска Виллигут распорядился: — Привал! Час отдыха и продолжаем спуск! Для полноценного отдыха нужно найти ровную площадку. Не лежать же на ступенях? — А если не найдем, герр группенфюрер? — поинтересовался Волли. — Может случиться и такое, — согласился Вейстхор. Тогда через пять часов придется остановиться на ступенях. А сейчас подкрепитесь и в путь! Через час слегка повеселевшие эсэсовцы, перекусившие сухим пайком, продолжили спуск. — Интересно, сколько времени заняла постройка этого тоннеля? — спросил Волли идущего впереди группенфюрера. — На мой взгляд, — ответил Виллигут, — это бывшее русло подводной реки. Воду отвели, а в освободившемся тоннеле прорубили ступени. И судя по уже пройденному пути, над ними трудились не один год, а, возможно, и не одно десятилетие. Но я не исключаю и того, что все это возникло лишь по мановению руки «Высших Неизвестных». — «Высшие Неизвестные» — это Атланты? — старательно поддерживал беседу Волли. Она помогала ему справиться с врожденным страхом темноты и неизвестности. — Атланты ли, Лемурийцы, или Древние Божественные Сущности, никто не знает ответа. Существует масса легенд и слухов, будто бы в недрах Гималайских гор нашла убежище некая древняя могучая раса… Некоторые считают, что это высокотехнологичная раса, некоторые — что она давно перешла на биоэнергетическую основу… Предположений много… Будем надеяться, что нашей экспедиции удастся поставить большую жирную точку в этом вопросе. По прошествии еще четырех часов пути лестница неожиданно закончилась в громадной пещере, явно природного происхождения. Истинные её размеры оставались для путешественников тайной за семью печатями, ибо свет подсевших фонарей терялся в непроглядном мраке. — Скорее всего, это бывшее подземное озеро, — предположил группенфюрер. — Когда реку отвели в сторону, озеро высохло и превратилось в эту пещеру. Ночуем здесь. На отдых — восемь часов. Валеннштайн, разбросайте часы дежурств на всех, не исключая меня. — Но, герр группенфюрер… — Это приказ, Валеннштайн! — стоял на своем Виллигут. — Я буду нести вахту вместе со всеми! — Есть! Тогда заступайте первым, герр группенфюрер! Через два часа вас сменят! — Вот это другой разговор, штандартенфюрер! — улыбнулся в темноте Виллигут. Мы все — одна команда! Не взирая на чины и звания! Следующий день не принес никаких новых открытий: отряд двигался до самого ночного привала в недрах огромной пещеры, бывшей некогда подземным озером. Лишь к исходу третьих суток произошло нечто необычное — путешественники увидели вдалеке тусклый свет. — Там вдалеке что-то светиться! — возбужденно произнес переводчик Шварцвальд, первым заметивший странное явление. Тусклый свет струился из высокого арочного прохода, явно обработанного человеческими руками. Арка была украшена искусной резьбой, а внутренняя поверхность отполирована до блеска. — Над аркой выбиты какие-то иероглифы, — обратил внимание спутников Шварцвальд, когда они подошли поближе к проходу. — Посветите, а то я не могу разобрать надпись. Путешественники сгрудились возле арки. Волли прикоснулся рукой к полированной поверхности. Едва его пальцы ощутили прохладную свежесть обработанного камня, выбитые над аркой символы засветилась бледно-голубым светом. — Вот тебе и подсветка! — произнес не ожидавший такого эффекта Волли. — Ну, и чего там нацарапано? — Это какой-то архаичный язык. Я не могу разобрать некоторых символов… Но общий смысл понятен… — И чего? — нетерпеливо погонял переводчика Волли. — Как же это… В общем, за этой аркой расположено чистилище… — Какое еще чистилище? — удивленно приподнял одну бровь Волли. — Чистилище, приемник-распределитель, зал сортировки… В общем, в этом зале происходит… Через него пройдут лишь близкие по крови, либо создания повелителей… Остальные недостойны лицезрения… Дальше не понятно… В общем, это место только для избранных. — Герр группенфюрер, что дальше делать будем? — спросил Волли. — Вперед! — не задумываясь, ответил Виллигут. — А там пусть сортируют, кого пускать, а кого нет! Группенфюрер первым прошел под аркой и оказался в большом зале наполненным тусклым светом. Виллигут огляделся, но не обнаружил его источника. Казалось, что тусклое свечение излучают сами стены. — Доннерветер! — выругался Виллигут. — Уж не радиация ли? Волли! Достань счетчик Гейгера! Ну? — Ничего, герр группенфюрер, обычный фон. Это не радиационное свечение… Это нечто иное! — Возможно, на стены нанесен какой-то светящийся состав, — предположил Виллигут. — Но эффект потрясающий! После трех суток темноты перед тобой встает во всем великолепии этот зал… — Да, красиво, — произнес Волли. — Только куда дальше? Я не вижу выхода. — Черт побери! — выругался Шварцвальд. — Вход тоже исчез! Солдаты заволновались, кинулись осматривать стену, где еще недавно был проход, от которого не осталось и следа. — Без паники! — рявкнул Виллигут, и эхо его голоса разнеслось по пустому залу. — Выход всегда найдется! Отодвинув в сторону солдат, он подошел к стене и прикоснулся руками к гладкой поверхности: — Значит, древний механизм работает. Вот это я понимаю, даже щелки не осталось! — Герр группенфюрер, Карл! — завопил Волли. — Смотрите… Серый каменный пол неожиданно поменял цвет и стал молочно белым. Сквозь белизну проступили ярко-красные круги. — Их девять! — выдохнул Волли, сосчитав круги. — Нас тоже девять! — Хитро! Я так понимаю, — невозмутимо произнес Виллигут, — что каждому из нас нужно встать в центр круга. Давайте, парни, не будем заставлять ждать наших неизвестных хозяев! Он первым переступил красную черту ближайшего круга. Едва он это сделал, как перед ним выросла прямо из пола прозрачная хрустальная колонна с маленькой чашей на торце. Из чаши торчал острый хрустальный шип. — А вот и проверка! — произнес Виллигут, протыкая шипом палец. — Это аналог наших медицинских лабораторий — клинический анализ крови. Рубиновая капля скатилась по шипу в чашу, хрустальная колонна съежилась и втянулась в пол. Ничего страшного с Виллигутом не произошло. Следом за группенфюрером в круги вступили Волли и Валеннштайн. Увидев, что ничего страшного с ними не произошло, свои места заняли остальные члены экспедиции. — Ждем результатов? — предположил Волли, когда круги исчезли с пола, и он вновь стал обычным полированным камнем. — Подождем. Я думаю, что вскоре двери откроются! — сказал группенфюрер, засекая время. Действительно, не прошло и пяти минут, как на противоположном конце зала на абсолютно голой стене проступили очертания больших двустворчатых дверей. — Вот и выход! — удовлетворенно потер руки группенфюрер и, не испытывая больше сомнений, направился к дверям. Воодушевленные бесстрашием командира, солдаты потянулись следом. Группенфюрер двигался стремительным шагом, почти бежал, подчиненные за ним едва поспевали. Неожиданно один из солдат поскользнулся и рухнул на пол, громыхнув выпавшим из рук автоматом. «Шмайсер» заскользил по зеркальному полированному полу и, ткнувшись прикладом в створки ворот, замер. Группенфюрер сбился с ритма и остановился. Он обернулся к упавшему бойцу и замер в изумлении. Замерли и остальные участники экспедиции: упавший боец, трепыхался, пытаясь подняться на ноги, словно попавшая в паутину бабочка. Он, скорее всего, не замечал, происходивших с ним изменений. Но группенфюреру было прекрасно видно, что тело бойца приросло к полу. Один из бойцов бросился на выручку товарищу, но был остановлен жестким окриком группенфюрера: — Назад! Не прикасаться! Боец нервозно переминался с ноги на ногу, разрываясь между желанием помочь упавшему товарищу и приказом командира. Тело упавшего солдата стремительно сливалось с белоснежным камнем. Еще несколько секунд зеркальная поверхность бугрилась шевелящимися пузырями спины и головы упавшего, а затем разгладилась и вновь затвердела. — Бегом за мной! — рявкнул группенфюрер. — Не могу! — неожиданно плаксиво заявил один из солдат. — Ноги… Ноги не отрываются от пола!!! Господи, что же это! Солдатик дергался, но его ноги словно вросли в камень. Группенфюрер с ужасом увидел, что горные ботинки бойца «Эдельвейса» меняют окрас под цвет каменного пола. — Черт! И у меня тоже ноги не идут! — громко выругался переводчик Шварцвальд. Он дрожащими руками судорожно пытался развязать шнурки ботинок, видимо, пытаясь их снять. — И я прилип… — И я… Мама!!! — Господи, да помогите же!!! — взмолился Шварцвальд, сумевший освободить одну ногу из ботинка. Но группенфюрер видел, что ему уже не помочь — нога даже без ботинка выглядела каменной, хотя еще и шевелилась. — Будьте вы прокляты!!! — крикнул Шварцвальд, теряя равновесие. Он упал на колени. Едва только его руки соприкоснулись с полом, как тут же изменили свою структуру и стали с ним единым целым. Не обращая внимания на крики и стенания обреченных на гибель солдат, группенфюрер, которого почему-то не затронул странный процесс, заревел: — Все, кто может двигаться, ко мне!!! Он развернулся на каблуках и подбежал к дверям, схватил за ручку и попытался распахнуть хотя бы одну створку. Но двери не поддавались на жалкие усилия группенфюрера, как будто были лишь обманкой, вырубленной в скале. К Виллигуту подскочили запыхавшийся Волли, Валеннштайн и, как ни странно, один из солдат «Эдельвейса». — Навалились! — заорал группенфюрер. — Все вместе!!! Раз! Два! Навались! Но их усилия пропали даром — дверь даже не шелохнулась. — Дьявол! — прорычал Виллигут, бессильно опуская руки. Крики за его спиной стихали. Наконец в зале воцарилась гробовая тишина. Группенфюрер нашел в себе силы и обернулся. От четверых бойцов «Эдельвейса» и переводчика Шварцвальда не осталось и следа, лишь кое-где еще подрагивала блестящая поверхность пола. — Что это было? — дрожащим голосом спросил Волли. — И почему с нами ничего не произошло? — Помнишь, что сказал Шварцвальд? — глухо произнес Виллигут. — Это зал сортировки… Пройти дальше могут лишь дети «Высших», либо их создания… Видимо погибшие не были ни детьми, ни созданиями… — А мы тогда кто? — Одно из двух… — криво усмехнулся группенфюрер. — С нами все ясно: я, ты и Валеннштайн — бессмертные! Мы прошли инициацию… Возможно поэтому и остались живы… А вот кто ты, парень? — Виллигут повернулся к единственному уцелевшему бойцу. — Что связывает тебя с Тибетом? — Я… Я не знаю… — пролепетал солдат, встретившись с горящим взглядом группенфюрера. — Может быть то, что мой прадед был одним из офицеров «Черного Солнца»? Я нашел его тело на монастырском дворе… — Как ты его опознал? — По перстню… — Ах да, именной перстень, — задумчиво произнес Виллигут. — Возможно, в этом все и дело. Едва только пол перестал вздрагивать, поглотив тела несчастных солдат, дверь тут же распахнулась. — Ну что, сортировка произошла, — изрек Виллигут, решительно переступая порог. — Мы прошли отбор! Думаю, что бояться нам больше нечего! Вперед! Едва все члены поредевшей группы вслед за группенфюрером переступили порог, дверь захлопнулась и исчезла, словно её никогда и не было. Зал, в котором оказались путешественники, не уступал размерами предыдущему. Но в отличие от голых стен предыдущего зала, светящиеся стены нынешнего изобиловали многочисленными барельефами. — Да это же… Это… — задохнулся от изумления Виллигут. — Здесь вся история мира! Древняя история, о которой мы слышали лишь в легендах! Забыв обо всем, группенфюрер перебегал от барельефа к барельефу: — Это же солнечная система! А это, — он ткнул пальцем в хвостатую комету, — небесное тело, столкнувшееся с землей! А это, — он перебежал к следующему барельефу, — сам момент катастрофы: небесное тело врезается в землю… Черт побери, это же космические аппараты! Значит, цивилизация Атлантов была в большей мере технологической! И кто-то из них спасся, покинув планету. Те же, кому не посчастливилось улететь прочь, погибли… Выжили лишь жалкие крохи, которые и основали новую цивилизацию, но пошли по другому пути — они занялись духовным развитием, подчинили естественные природные силы… Волли, видеокамера цела? — Так точно, герр группенфюрер! — Снимай на пленку все, что видишь! Это бесценно! — Есть! — Волли расчехлил видеокамеру и принялся методически снимать на пленку барельефы. — Герр группенфюрер! — позвал Карла с дальнего конца зала Валеннштайн. — Здесь интересное сооружение. Волли дернулся было за группенфюрером, но тот сурово одернул штурмбаннфюрера: — Снимай барельефы, не отвлекайся! Как закончишь, снимешь находку Валеннштайна! — Есть не отвлекаться! — разочаровано произнес Волли. Конструкция, найденная Валеннштайном, показалась группенфюреру смутно знакомой. — Да это же лабиринт! — воскликнул Виллигут, подойдя поближе. На каменном полу была выдолблена, либо вырезана схема переплетающихся друг с другом концентрических кругов. По периметру этих кругов в специальных канавках были установлены хорошо знакомые группенфюреру хрустальные черепа. — Командир, а эти черепушки могут двигаться по канавкам, — сказал Валеннштайн, опускаясь на корточки. — Интересно, для чего? — А вот для чего! — взгляд Виллигута уперся в барельефы, украшающие стены зала в непосредственной близости от лабиринта. — Смотри, каждый барельеф, это схема расположения черепов. То есть, расположив черепа как на картинке, мы попадем именно в то место, какое там указано! Это же просто, как дважды два! — Только мы прочитать этого не можем — Шварцвальд-то того… — А смотри, рядом с надписью… Стилизованная картинка! Вот это, — он указал на одну из них — явно пирамиды! — То есть, если мы расставим черепа, как указано, то попадем в Египет? — Скорее всего! — Знать бы только, работают эти штуки… — Не сомневайся! Вспомни лучше предыдущий зал! Там все прекрасно работало! А вот это изображение тебе ничего не напоминает? — указал группенфюрер. — Это же… центральный храм Лхассы! — узнал Валеннштайн. — А вот это похоже на гробы… — Место вечного покоя, — неожиданно произнес, доселе стоявший молча, солдатик. — Я знаю эти символы… От прадеда остались кое-какие бумаги… — Так что же ты раньше молчал? — резко повернулся к нему Виллигут. — Ты можешь читать их? — Нет, — мотнул головой солдатик. — Мне знакомо всего лишь несколько символов… — Место вечного покоя, — задумчиво произнес Виллигут. — Похоже, что нам туда. А лабиринт может действовать, как переходной портал не только между измерениями… Интересно, интересно… — бурчал он себе под нос. — А черепа, стало быть, являются источниками и проводниками энергии! Тогда отпадает надобность в жертвах и заклинаниях! А что, если и в нашем лабиринте, заменить камни черепами? Любопытно… — Герр группенфюрер, я закончил съемку! — отрапортовал Волли, отвлекая Виллигута от размышлений. — Хорошо! А сейчас мы опробуем этот лабиринт. Двигайте черепа вон по той схеме с гробами… Посетим Место Вечного Покоя, чьим бы оно не было! Черепа легко двигались в пазах и вскоре заняли свои места согласно схеме барельефа. — Волли, а схемы ты снял? — решил уточнить Виллигут, прежде чем вступить в лабиринт. — Так точно! — Тогда все за мной! След в след! Если кто-нибудь собьется — пеняйте на себя! Готовы? Тогда поехали! Валеннштайн, ты замыкающий! Когда штандартенфюрер ступил в спираль лабиринта, тело шагающего первым Виллигута уже стало каким-то зыбким и эфемерным. С каждым пройденным шагом хрустальные черепа начинали светиться все ярче и ярче. Валеннштайну показалось, что лабиринт начал заполняться изумрудным туманом. Через несколько секунд он убедился, что туман действительно существует. Мало того, он сгущался и приобретал плотность. Вскоре движение Валеннштайна замедлилось — ему приходилось с усилием продавливать телом изумрудную дымку. По всей видимости, его впереди идущим товарищам тоже приходилось не сладко. Он видел лишь пропитавшийся потом китель Волли. С каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее, но Валеннштайн упрямо пер вперед, пока не потемнело в глазах. Неожиданно тяжесть исчезла, а туман рассеялся — он выскочил из лабиринта. Рядом обнаружились тяжело дышавшие и взмокшие от пота Виллигут, Волли и уцелевший солдатик из «Эдельвейса». — Все целы? — просипел группенфюрер. — Целы! — ответил за всех Валеннштайн. — А этот лабиринт пройти оказалось не так сложно! — отдышавшись, заметил Виллигут. — Когда мы переходили в ваш мир, было намного тяжелее! После перехода — чуть не сутки в отключке! Итак, куда мы попали? — с интересом огляделся группенфюрер. Лабиринт выбросил их у подножия гигантской золотой пирамиды с усеченной вершиной. На вершину величественного сооружения вела широкая лестница. Пирамида находилась в пещере, определить размеры которой попросту не представлялось возможным — отвесные стены уходили ввысь, теряясь в кромешной темноте. В отличие от предыдущего зала, стены пещеры не светились, свет излучала сама пирамида. За спиной Виллигут обнаружил точную копию лабиринта, установленного в предыдущем зале. Лабиринт располагался возле глухой стены с барельефами, на которых были изображены вариации расположения черепов. — Так, — повеселел Виллигут, — путь к отступлению имеется! Осталось лишь добраться до вершины. Волли наклонился и постучал костяшками пальцев по первой ступеньке: — Неужели из чистого золота? — Сомневаюсь, — ответил группенфюрер. — Вспомни пол сортировочной… На вид — камень, а на деле… Подъем оказался тяжелым — несколько раз путешественники останавливались, чтобы перевести дыхание. — Тысяча сто одиннадцать ступеней! — выдохнул Волли, когда они все-таки забрались наверх. — Символично, — буркнул Виллигут. — Тысяча сто одиннадцать тел мы нашли в тайном монастыре адептов Агарти. На вершине пирамиды не оказалось ничего примечательного — голая, отливающая металлом поверхность пятиугольной формы. И лишь ровно по центру, на дюйм выше основного уровня выпирал идеальный круглый диск, метров десяти в диаметре. Виллигут вздохнул и, не придумав ничего лучшего, ступил на этот диск. — Давайте все сюда! — распорядился он. Едва только все оказались на диске, как он плавно начал опускаться вглубь пирамиды. — Это же лифт! — догадался Волли. — Они бы еще эскалатор вместо лестницы додумались бы поставить, или просто двери у подножия! — Тихо, Волли! — прошипел группенфюрер. — Держи себя в руках. Группенфюрер понимал, что из-за излишней нервозности штурмбаннфюрер Гипфель болтает без умолку. Волли послушно заткнулся. И остаток пути стойко молчал. Диск медленно опускался вниз в чреве гигантской пирамиды. Изнутри она была пустой, только пять больших хрустальных гробов, расположенных по углам пятиугольного основания, парили в воздухе без всякой опоры. Сквозь их прозрачные стенки без труда можно было разглядеть их безмолвных обитателей — двоих мужчин и трех женщин. — Вот они, истинные повелители мира! — воскликнул Виллигут. — И какие здоровые! — не выдержал Волли длительного молчания. — В мужиках метров по пять росту! А фройляйн несколько меньше — три-три с половиной… Достигнув пола, диск остановился. Виллигут осторожно ступил на пол и подошел к одному из гробов. Гробы были ориентированы по лучам пятиконечной звезды, вписанной в основание. Гиганты лежали головами к центру пирамиды. Сквозь прозрачный материал гроба, фактурой напоминающий горный хрусталь, Виллигут рассмотрел обнаженного великана. По сути, он ничем не отличался от обычного человека, разве что гигантским ростом. Те же пропорции мускулистого тела, две ноги, две руки, на них по пять пальцев. Единственным отличием Виллигут посчитал большую выпуклость на высоком челе гиганта, похожую на заросший третий глаз. Он осторожно прикоснулся к прозрачной домовине безмолвного хозяина пирамиды и провел пальцами по гладкой поверхности. Свет в пирамиде неожиданно померк. А над гробом зажглись в воздухе объемные символы. Низкий, исполненный величия голос произнес что-то на неизвестном языке. К удивлению путешественников, они понимали, о чем повествует рассказчик. Виллигут подпрыгнул, стараясь достать горящие символы. Его рука легко прошла сквозь них, не встретив никакого препятствия. — Это голограмма! — воскликнул он. — Волли, камеру! Снимай все, что увидишь! Символы исчезли, а на их месте возник величественный мегаполис. Ажурные небоскребы и башни, протыкающие вершинами облака. Многочисленные транспортные потоки, как наземного, так и воздушного транспорта. Примерно так рисовали города будущего современные фантасты. И все это великолепие было в один момент уничтожено чудовищным взрывом. Те, кому посчастливилось выжить в катастрофе, лежали сейчас перед путешественниками в хрустальных гробах. Эта жалкая кучка некогда могущественной расы сделала невозможное — изменила себя и изменила мир. На их счастье они могли жить долго, очень долго. Медицина их мира была почти всесильна. Но, оказавшись оторванными от привычной среды, растеряв все свои технологические достижения, выжившие принялись изучать тонкую структуру мира, невидимую обычным глазом энергетику, естественную суть вещей. За несколько тысячелетий уединенных изысканий на заснеженных вершинах Тибета, они достигли успеха. Объединенными усилиями они сумели обуздать стихию, осушить участки земли, пригодные для жизни, разыскать горстки выживших низкорослых пигмеев и расселить их по осушенным землям. Когда пигмеи размножились, каждый из пятерки Властителей получил свой надел, где волен был заниматься, чем угодно. И они занимались… Так появились Создания, существа, стоящие на ступень выше пигмеев, обладающие чудовищной силой и способностями оперировать тонкой энергетикой мира. Создания стали для пигмеев богами. Им поклонялись, им приносили дары и жертвы, питающие этих, не ведающих жалости богов жизненными силами. Собако и птичьиголовые боги, обладающие бычьими телами, львиными, лошадиными. Фантазии Властителей не знали предела. Родственнички графа Карди — вампиры, как и предполагал ранее Виллигут, тоже оказались одними из бесчисленного множества Созданий. Верхом творения Вершителей были аморфные полуразумные бестелесные сущности — духи. Самые сильные из них — Джинны, оказались настолько неуправляемыми, что Властителям пришлось попотеть, чтобы очистить от них землю. Джинны оказались на редкость живучими и неуязвимыми Созданиями, некоторых так и не удалось уничтожить даже самим Создателям. Их просто связали и засунули куда подальше. Опыты над бестелесными сущностями были лишь одной из ступенек перехода самих Вершителей на энергетическую основу существования. В один из дней они запаковали свои тела в хрустальные гробы и покинули вещественный мир. Голограмма исчезла, в пирамиде вновь загорелся свет. — Здорово они все по полочкам разложили! — произнес Волли. — Прямо научно-популярный фильм. Только я одного не понял, нашли мы их Сакральные знания, или нет. — Ты все отснял? — вместо ответа спросил Виллигут. — Так точно! — А знания… Где-то здесь должен быть архив или библиотека. Не могли же они результаты всех исследований в голове держать? — А чего, — хохотнул Волли, — головы у них будь здоров, большие! — Вход в библиотеку, наверное, ведет через лабиринт, — догадался Виллигут. — Позже мы все здесь обследуем! А сейчас, считаю нашу миссию выполненной! Возвращаемся домой! — сказал группенфюрер, наблюдая, как светлеют хмурые прежде лица спутников. «Только бы лабиринт не подвел!» — подумал Виллигут, не желая расстраивать подчиненных раньше времени. Диск послушно вынес их на вершину пирамиды. А спуск по лестнице всегда легче подъема. Вскоре они уже стояли у лабиринта. — В Лхассу? — поинтересовался Волли, выискивая среди барельефов нужную схему. — В Лхассу! — распорядился Виллигут. — С остальными путями будем разбираться позже. Когда черепа заняли свои места в лабиринте, Виллигут смело пересек границу портала. |
||
|