"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

землей:
- Право на борт! Право на борт!
Глотка наполнилась водой, и, издав какой-то звук, то ли храп, то ли
хрип, он провалился в беспамятство. Занимался рассвет, неумолимо окрашивая
все серо-зеленым. Волны стали близкими и огромными. Они дымились. Очутившись
на гребне широкой, вздымающейся волны, он мог видеть, как следом накатывают
еще две, а за ними только смутные очертания круга - не то туман, не то
мелкие брызги дождя. Он вглядывался в этот круг, поворачиваясь в разные
стороны, определяя направление по движению воды, пока не обследовал его
полностью. Тлеющее в животе пламя, которое он поддерживал, чтобы уцелеть,
накрыло потоком. И оно захлебнулось - беззащитное, зажатое между одеждой и
мокрым телом.
- Я не умру! Нет!
Перед глазами висел ровный круг тумана. Видно было лишь, как с одной
стороны накатывают волны; они нависали, подхватывали его, на мгновение
приподнимали, отпускали и крадучись отползали прочь. А следом уже шел новый
вал, принимая его на свой гребень, давая возможность увидеть, как последняя
волна темной массой уходит из круга. Затем он снова опускался, а впереди
маячил следующий гребень, готовый повторить все сначала.
Он стал сыпать проклятиями и колотить по воде белыми ладонями, борясь с
набегающими волнами. Но звуки, которые издавали вступившие в схватку тело и
рот, полностью поглощались нескончаемым шумом бегущей воды. Он неподвижно
завис внутри спасательного пояса, чувствуя, как холод обшаривает живот
ледяными пальцами. Голова упала на грудь, слабые струйки непрерывно обдавали
лицо. Думай. Это твой последний шанс. Думай, что делать.
Корабль затонул в Атлантике. За сотни миль от суши. Других судов
поблизости не было. Они получили приказ идти к северо-востоку от конвоя,
чтобы наладить радиосвязь. Возможно, неподалеку рыщет немецкая подлодка.
Охотится за кем-нибудь из уцелевших - за "языком", или чтобы расстрелять
спасатель, который придет на помощь потерпевшим крушение. Может всплыть в
любую минуту, рассекая волны своим плотным корпусом, как риф, показавшийся
во время отлива. Ее перископ может вспороть воду совсем рядом - глаз земной
твари, победившей ритм и неизбывность моря. А может, она сейчас проходит
прямо подо мной - темная, похожая на акулу. Или залегла под моими
одеревеневшими ногами на ложе из соленой воды, покоится как на подушке, пока
отсыпается команда. А те, кто уцелел - на плоту, китобое, шлюпке,
обломках, - наверно, где-то тут, бултыхаются, скрытые в тумане за
одной-двумя волнами. В ожидании помощи. Уж консервы-то у них найдутся, а
может, и глоток-другой чего-нибудь хлебнуть.
Он снова стал разворачиваться, вглядываясь в туман слезящимися глазами.
Сощурившись, поглядел на низкое - чуть повыше крыши - небо; обследовал круг
тумана в поисках обломков или головы. Ничего. Эсминец исчез, словно чья-то
рука, взмыв вертикально на целую милю, схватила его и одним махом уволокла
вниз. При мысли об этой миле его тело изогнулось, лицо перекосилось. И он
завопил:
- Помогите, сволочи, ублюдки, козлы, да помогите же!
Он плакал и дрожал, а холод стискивал его, как та рука, которая
уволокла корабль. Медленно икая в тишине, он опять завращался в дымящейся
зеленой пучине.
С одной стороны круг был освещен чуть ярче. Волны, толкая друг друга,