"Уильям Голдинг. Хапуга Мартин" - читать интересную книгу автора

катились к левой части этого слабого свечения; там, куда добрался свет,
туман был даже гуще, чем сзади. Он повернулся лицом к светлой части круга,
не потому, что видел в этом какую-то пользу для себя, а потому, что свечение
вносило разнообразие, прерывая однородность круга, и еще - казалось, там
чуточку теплее. Он снова стал машинально делать плавательные движения,
словно ему ничего не оставалось, как следовать в кильватере свечения. В
лучах света морская дымка казалась плотной. И когда его окружали пронизанные
светом неутомимые бугорки зыби, вода отливала бутылочно-зеленым. На
мгновение его взгляд проник прямо в глубь убегающей волны, но она была всего
лишь водой - ни водорослей, ни крупицы твердого вещества, ничего плывущего,
ничего движущегося, одна лишь зеленая вода, холодная, неизменная, идиотская
вода. Что в ней несомненно было, так это две руки, два черных рукава
прорезиненного плаща, да еще шум дыхания, судорожные вздохи. А еще шум этой
идиотской стихии: догоняя друг друга, волны шептались и, наталкиваясь на
препятствие, с журчанием прокатывались возле уха, подобно маленьким бурунам,
набегающим на плоский берег; слышалось то внезапное шипение, то всплески, то
рычание, какие-то обрывки слогов и мягкий посвист ветра. Оказавшись в яркой
части круга, руки приобрели значение, но им не за что было ухватиться.
Только бесконечные капли мягкой холодной стихии под ними и под борющимся,
умирающим телом.
Теперь, ощутив, какая под ним глубина, он подтянул к животу свои
безжизненные ноги, словно пытаясь отделить их от всей массы океана.
Изогнулся, втянул зевком воздух и поднялся на гребне волны над разверзшейся
пучиной. Рот раскрылся, пытаясь что-то прокричать навстречу свечению, но так
и остался открытым. Потом, щелкнув зубами, закрылся, а руки принялись
разгребать воду. Он с трудом прокладывал себе путь вперед.
- Эй, на борту! Ради Бога! Есть кто живой? Кто-нибудь живой! Держи
правей!
Он молотил руками и ногами, неуклюже пытаясь плыть кролем. Волна
накрыла его, и он резким толчком высунулся по грудь из воды.
- Помогите! Помогите! Кто-нибудь живой! Ради Бога!
Сила обратного движения влекла его вниз, но он, сопротивляясь,
устремился наверх, стряхивая с головы волну. Пламя в животе распространилось
по телу, а сердце мучительно проталкивало медлительную кровь во все его
участки. Корабль! Слева от яркого пятна в тумане виднелся корабль! А он...
он находился по носу справа или - и от этой мысли он едва не захлебнулся! -
слева за кормой, и корабль уходил прочь. Но даже в этой яростной погоне
человек понимал всю ее бессмысленность и невозможность - ведь корабль должен
был пройти рядом всего несколько минут назад! Да, он двигался вперед,
пересекая линию видимости всего в нескольких ярдах от плывущего.
Или стоял.
Он тоже перестал плыть и лег на воду. Силуэт судна был настолько
неясным, едва вырисовываясь в темноте, что он не мог определить ни размеров,
ни расстояния до него. Сейчас оно было повернуто носом, больше, чем когда
его впервые отметил глаз. Даже опускаясь во впадину между волнами, он все
равно не терял силуэт из виду. Он снова поплыл и всякий раз, поднимаясь на
гребне, в отчаянии взывал:
- Помогите! Эй, кто-нибудь!
Но что же это за судно? Кривобокое, асимметричное. Авианосец? Покинутый
авианосец, брошенный, обреченный затонуть? Так его уже давно потопили бы