"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

Робертсон писал записку, а Сцилла терпеливо ждал. Когда Робертсон
закончил, Сцилла взглянул на листок.
- Ты хороший человек, Джек, о тебе будут вспоминать только хорошее.
Закрой глаза.
Робертсон закрыл глаза.
Сцилла поразился, как трудно ему нажать на спусковой крючок. Он не
боялся, что пули, выпущенные в спешке, застрянут в стенах и поставят под
большое сомнение версию самоубийства. Трудно было потому, что работу этого
рода он выполнял или в целях самозащиты, или под влиянием сильных эмоций,
но сейчас, в эту минуту, работа предстала в своем чистом виде, работа
мясника, и если ее становится трудно выполнять...
Сцилла навел пистолет на висок, но не стрелял.
- Расскажи мне, как ты сегодня пообедал, Джек. - Палец на спусковом
крючке напрягся.
- Зачем?
- Я хочу, чтобы ты думал о еде, о вещах радостных и приятных, о
профитроле и марочном портвейне, потому что... последние годы были трудными
для тебя... грозил еще один инфаркт, а после него ничего нельзя в рот
брать, кроме сельдерея, я хочу, чтоб ты знал... я ведь делаю тебе услугу,
так ведь, Джек?
- Ради Бога, Сцилла, ты ведь обещал без боли!
Сцилла выстрелил в висок, в нужную точку. Потом аккуратно вложил
пистолет в руку Робертсона.
- Спи спокойно, Джек.
Сцилла сидел и смотрел невидящим взором на тело. Я такой же, как ты,
только ты лежишь навзничь.
Я тоже умер, но я не буду лежать.


7

Бэйб сидел в своем углу библиотеки: угол был "его". Бэйб терпеть не
мог, когда был занят дальний от двери в левом углу стул. Бэйб и сейчас
сидел на нем, сгорбившись над столом. Казалось, его мозги легонько
потрескивали - все из-за этих итальянцев, проклятые итальянцы решили его
доконать. Их имена сводили Бэйба с ума-а-а-а.
Большинство людей раздражают русские имена, ничего не скажешь, в них
есть своя чертовщинка. Жизнь не покажется сладкой, если придется по
нескольку раз на день выписывать: "Фиедор Миехайлувич Доустоевски". Но, по
крайней мере, тут можно обойтись одной фамилией. Скажешь: "Достоевский", и
всем ясно - это человек, который писал великие романы.
А вот если ты упомянул Медичи... Которого ты имел в виду? Лоренцо или
Козимо № 1? Или, быть может, Козимо № 2? А которого: Беллини-Джентили,
Джованни или Джакобо? Не говоря уже о ребятах Поллануоло - Актонио и Пьеро.
А кто, кроме дьявола, мог создать фра Филиппе Пиппи в одно время с
Филиппино Пиппи? И к тому же все, кроме Медичи, естественно, были
художниками, скульпторами или архитекторами.
Бэйб откинулся на спинку стула. Не одолеть мне все это, подумал он с
отчаянием. Я всегда буду второго сорта, а на моем могильном камне напишут:
"Здесь покоится Т. Б. Леви, который не смог осилить даже итальянцев". А