"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора Робертсон писал записку, а Сцилла терпеливо ждал. Когда Робертсон
закончил, Сцилла взглянул на листок. - Ты хороший человек, Джек, о тебе будут вспоминать только хорошее. Закрой глаза. Робертсон закрыл глаза. Сцилла поразился, как трудно ему нажать на спусковой крючок. Он не боялся, что пули, выпущенные в спешке, застрянут в стенах и поставят под большое сомнение версию самоубийства. Трудно было потому, что работу этого рода он выполнял или в целях самозащиты, или под влиянием сильных эмоций, но сейчас, в эту минуту, работа предстала в своем чистом виде, работа мясника, и если ее становится трудно выполнять... Сцилла навел пистолет на висок, но не стрелял. - Расскажи мне, как ты сегодня пообедал, Джек. - Палец на спусковом крючке напрягся. - Зачем? - Я хочу, чтобы ты думал о еде, о вещах радостных и приятных, о профитроле и марочном портвейне, потому что... последние годы были трудными для тебя... грозил еще один инфаркт, а после него ничего нельзя в рот брать, кроме сельдерея, я хочу, чтоб ты знал... я ведь делаю тебе услугу, так ведь, Джек? - Ради Бога, Сцилла, ты ведь обещал без боли! Сцилла выстрелил в висок, в нужную точку. Потом аккуратно вложил пистолет в руку Робертсона. - Спи спокойно, Джек. Сцилла сидел и смотрел невидящим взором на тело. Я такой же, как ты, Я тоже умер, но я не буду лежать. 7 Бэйб сидел в своем углу библиотеки: угол был "его". Бэйб терпеть не мог, когда был занят дальний от двери в левом углу стул. Бэйб и сейчас сидел на нем, сгорбившись над столом. Казалось, его мозги легонько потрескивали - все из-за этих итальянцев, проклятые итальянцы решили его доконать. Их имена сводили Бэйба с ума-а-а-а. Большинство людей раздражают русские имена, ничего не скажешь, в них есть своя чертовщинка. Жизнь не покажется сладкой, если придется по нескольку раз на день выписывать: "Фиедор Миехайлувич Доустоевски". Но, по крайней мере, тут можно обойтись одной фамилией. Скажешь: "Достоевский", и всем ясно - это человек, который писал великие романы. А вот если ты упомянул Медичи... Которого ты имел в виду? Лоренцо или Козимо № 1? Или, быть может, Козимо № 2? А которого: Беллини-Джентили, Джованни или Джакобо? Не говоря уже о ребятах Поллануоло - Актонио и Пьеро. А кто, кроме дьявола, мог создать фра Филиппе Пиппи в одно время с Филиппино Пиппи? И к тому же все, кроме Медичи, естественно, были художниками, скульпторами или архитекторами. Бэйб откинулся на спинку стула. Не одолеть мне все это, подумал он с отчаянием. Я всегда буду второго сорта, а на моем могильном камне напишут: "Здесь покоится Т. Б. Леви, который не смог осилить даже итальянцев". А |
|
|