"Карло Гольдони. Веер" - читать интересную книгу автора

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ


Немая сцена, вплоть до выхода графа и барона. Креспино выходит из лавки с
хлебом, сыром и еще какой-то снедью на тарелке и пустым бокалом; он ставит
все это на скамью и усаживается рядом, чтобы поесть. Тоньино выходит из
виллы с метлой, бежит к аптеке и входит в нее. Креспино молча режет хлеб. Из
гостиницы выходят Коронато и Скавеццо, несущий на плече бочонок - точно
такой же, какой он раньше отнес графу. Коронато проходит мимо Креспино,
поглядывает на него и смеется. Креспино, в свою очередь, смотрит на него,
дрожа от злости. Коронато, улыбаясь, направляется в ту сторону, куда отнесли
первый бочонок. Креспино внимательно глядит вслед Коронато, затем снова
принимается за еду. Тоньино выходит из аптеки и подметает осколки разбитых
пузырьков. Тимотео выбегает из аптеки с подносом, уставленным новыми
пузырьками, и скрывается в вилле. Тоньино продолжает подметать. Кресшшо
берет свой бокал и тихо, с невинным видом входит в гостиницу. Сузанна
выходит из лавки, приводит в порядок выставку своих товаров, затем садится и
начинает что-то шить. Тоньино идет в виллу и запирает за собой дверь.
Креспино выходит из гостиницы с бокалом, и с хитрым видом рассматривает
веер, спрятанный под полой, не столько для собственного удовольствия,
сколько для того, чтобы показать его публике; потом направляется к своей
скамье и ставит бокал на землю. Джаннина появляется из дому, садится и
начинает прясть. Креспино тоже садится, достает веер и, смеясь, прячет его
под куски кожи. Он продолжает есть. Коронато возвращается один, проходит
мимо Креспино и смеется. Креспино ест и ухмыляется. Коронато, дойдя до
гостиницы, поворачивается к Креспино и хохочет. Креспино ест и тоже хохочет,
Коронато в дверях гостиницы продолжает хохотать, потом исчезает. Креспино
достает веер, смотрит на него с довольной улыбкой, затем кладет на место и
снова принимается за еду. Этим немая сцена заканчивается.
Граф и барон выходят из виллы.

Граф. Нет, мой друг, простите меня, но уж вам-то жаловаться грех.
Барон. Уверяю вас, что хвастать мне тоже нечем.
Граф. То, что синьора Кандида почувствовала себя плохо, - простая
случайность. Ничего не поделаешь! Вы же знаете, что у женщин бывают этакие,
как говорят, гастерические припадки.
Барон. Гастерические? Вы, наверное, хотели сказать истерические...
Граф. Да, именно истерические, как вы их там называете, истерические. И
уж если она вас не поняла как следует, то виною, разумеется, ее нервное
состояние.
Барон. Странно! Когда мы пришли, она как будто была совсем здорова; но
стоило ей увидеть меня, как она сразу же ушла к себе.
Граф. Думаю, что она просто почувствовала себя плохо.
Барон. А вы обратили внимание, с каким серьезным видом синьора
Джертруда читала какие-то бумаги, что-то вроде писем?
Граф. Синьора Джертруда деловая женщина, и, наверное, это были какие-то
свежие счета...
Барон. Нет, вы ошибаетесь. Бумаги были старые. Мне кажется, что она
нашла их на столе или в кармане синьоры Кандиды.