"Оливер Голдсмит. Векфильдский Священник. История его жизни, написанная, как полагают, им самим" - читать интересную книгу автора

книжку осилит, если в ней не попадаются чересчур уж длинные слова. Что же до
варений, да солений, да всяческой стряпни, так тут уж никому за ней не
угнаться! Кроме того, она хвалилась чрезвычайной своей бережливостью, хотя я
не могу сказать, чтобы мы вследствие экономических ее ухищрений стали
особенно богаты!
Как бы то ни было, мы нежно любили друг друга, и чувство наше крепло по
мере того, как сами мы старились. Словом, мы не имели причин роптать ни на
судьбу, ни друг на друга. Жили мы в прекрасном доме, посреди живописной
природы, и общество, окружавшее нас, было самое приятное.
Мы гуляли по окрестностям или находили себе занятие дома, навещали
богатых соседей, помогали бедным; ни о каких переменах не помышляли,
тягостных забот не ведали, и все наши приключения совершались подле камина,
а путешествия ограничивались переселением из летних спален в зимние, и из
зимних - в летние.
Жилище наше стояло неподалеку от проезжей дороги, и к нам частенько
наведывались путники и прохожие, которых мы непременно потчевали крыжовенной
настойкой, ибо она составляла гордость дома; и должен сказать со всей
беспристрастностью историка, что никто ни разу ее не хулил. Многочисленная
родня, иногда такая дальняя, что мы даже но подозревали о ее существовании,
помнила о своей кровной связи с нами, не справляясь с гербовником, и
частенько нас навещала. Не всегда, однако, родство это придавало нам блеск,
так как среди родственников попадалось немало увечных, слепых и хромых. Но
жена моя полагала, что раз они одной с нами крови, то и место им за одним с
нами столом. Таким образом гости наши, хоть они не блистали богатством,
оставались всегда всем довольны. Известно ведь, и это непреложная истина,
что чем беднее гость, тем легче ему угодить. А для меня счастливое лицо все
равно, что для иного любителя красивый тюльпан или редкая бабочка. Впрочем,
если среди наших родственников попадался человек вовсе непутевый, или
кто-нибудь из них оказывался очень уж беспокойным гостем, пли, наконец,
просто был нам не по душе, я стремился одолжить ему что-нибудь - куртку,
башмаки или не слишком дорогую лошадь - и всякий раз с величайшим
удовлетворением замечал, что человек этот больше у нас не появляется. Таким
образом избавлялись мы от людей нам неприятных. Но конечно же, ни страннику,
ни бедняку, нашедшему приют в лоне векфильдского семейства, отказа никогда
не бывало.
Так прожили мы несколько лет, наслаждаясь безмятежным счастьем.
Разумеется, посещали нас иногда и невзгоды, но ведь провидение ниспосылает
их нам лишь затем, чтобы мы могли еще сильнее оценить его милости. То
школьники заберутся в мой фруктовый сад, то жена припасет сладкую подливку к
пудингу, а кошки или дети возьмут да и полакомятся ею без спросу. Иной раз
помещик заснет в самом трогательном месте моей проповеди, а то, глядишь, его
супруга, повстречавшись в церкви с моей, ответит на ее любезное приветствие
едва приметным поклоном. Но все эти мелкие неприятности тут же нами и
забывались, и к концу третьего или четвертого дня мы уже сами обычно
дивились своей досаде.
Наградою за умеренность, которой придерживались всю жизнь родители,
было то, что дети наши появились на свет здоровыми, не изнеженные
последующим воспитанием, такими же и выросли; сыновья - полные жизненных сил
крепыши, дочки - цветущие красавицы. Всякий раз, что я окидывал взглядом всю
эту маленькую компанию, которой суждено было со временем сделаться опорой