"Оливер Голдсмит. Векфильдский Священник. История его жизни, написанная, как полагают, им самим" - читать интересную книгу автора

их всех, и, собственно, у всех у них характер был одинаковый - все были
равно благородны, доверчивы, простодушны и незлобивы.

ГЛАВА II
Семью постигает несчастье. Лишившись состояния, человек благородный
не теряет чувства собственного достоинства

Почти всеми мирскими делами нашей семьи вершила жена; но в вопросах
духовных я был полный хозяин. Мой приход доставлял мне ежегодно около
тридцати пяти фунтов, которые я жертвовал целиком в пользу вдов и сирот
священнослужителей нашей епархии; обладая изрядным состоянием, я мог не
заботиться о вознаграждении и испытывал тайную радость при мысли, что
исполняю свой долг безвозмездно. Кроме того, я решил не держать помощника и
вменил себе в обязанность хорошенько познакомиться со всеми своими
прихожанами, призывая людей семейных к трезвости, а холостым рекомендуя
супружество; так что за несколько лет моего пребывания в Векфильде там даже
сложилась такая поговорка: "В Векфильде три недостатка: священнику недостает
чванства, молодым людям - невест, а кабатчикам - завсегдатаев".
Брак всегда был излюбленным предметом моих рассуждений, и я даже
составил несколько проповедей, в которых доказывал, что он является
непременным залогом счастья; тут, однако, я держался таких же точно
убеждений, что и Уистон, и полагал, что священник англиканской церкви по
смерти своей первой жены не имеет права жениться вторично, иными словами - я
был сторонником строжайшего единобрачия.
С самых первых моих шагов я был посвящен в знаменательный спор,
породивший столь великое количество ученых сочинений. Я и сам выпустил
несколько трактатов, в которых излагал свой взгляд на этот предмет; правда,
никто их не покупал, и они так и остались лежать у книгопродавца, но зато я
утешался мыслью, что мои творения доступны одним лишь избранным счастливцам.
Кое-кто из моих друзей называл это моей слабостью - бедняги, разве
просиживали они, подобно мне, долгие часы, размышляя о сем предмете? Я же
чем больше думал о нем, тем больше постигал всю его важность. В
осуществлении своих принципов я даже пошел несколько дальше самого Уистона.
Так, он, потеряв жену, приказал вырезать на ее могильном камне надпись,
гласящую, что под ним покоится тело единственной жены Уильяма Уистона; а я
при живой жене заказал ей эпитафию, где превозношу благоразумие,
бережливость и смирение, не покидавшие ее до самой смерти; красиво
переписанная и вправленная в изящную рамку, она висела у нас над камином и
отвечала нескольким весьма полезным целям одновременно: напоминала жене о ее
долге, указывала на мою верность ей, вызывала в ней желание заслужить добрую
славу и вместе с тем не давала забывать о бренности человеческой жизни.
Быть может, мои беспрестанные рассуждения о браке тому виною, но мой
старший сын, едва окончив колледж, уже сделал свой выбор, полюбив всем
сердцем дочь одного духовного лица, жившего неподалеку от нас и облаченного
высоким саном; за ней можно было ожидать изрядное приданое; впрочем, она и
без всякого приданого была хороша. Все (за исключением моих дочерей,
конечно) признавали, что мисс Арабелла Уилмот - настоящая красавица. Тут
было не одно очарование молодости, здоровья и невинности - прозрачный
румянец ее был так нежен, взор обличал такое чувствительное сердце, что даже
старость не могла взирать на нее равнодушно. Мистер Уилмот, зная, что я в