"Эбрахим Голестан. Мертвый попугай моего соседа" - читать интересную книгу автора

- Насилие, тирания, гнет, произвол, бандитизм, несправедливость,
дискриминация...
Его голос все больше слабел, слова становились все непонятнее, и вдруг
он вскочил и заорал:
- Почтеннейший, дорогой мой, так не поступают, не полагается так! Где
справедливость? Вы спросите у этого типа, у этой подозрительной личности,
чем он живет, что делает?! Скажите ему: "Где твоя честь, твое достоинство?
Кто тебя воспитал такого?" Да спросите его, спросите!
Я прямо онемел: при чем тут гнет и насилие и прочие высокие слова? И
какое отношение все эти "смелые разоблачения" имеют ко мне? Я же только пел,
да и то до двенадцати и в собственной квартире. А он против моего пения и
смеха восстание поднял - начал горшками кидаться, три штуки швырнул, а потом
запустил в меня несчастным попугаем.
- А как же донесение постового? - спросил офицер. - Или вы...
Сосед перебил его, тихо пробормотав:
- Нет, уважаемый, нет, дорогой мой, нет... - Он провел ладонью по лицу,
прижал пальцы к виску. - Нет, я не имею никакого отношения к этому человеку.
Этот господин - баловень судьбы. У него нет недостатков. Он о них и не
ведает. Он поднимается на заре, делает гимнастику. С милем* упражняется.
Эти-то звуки всегда и будят меня. Если даже однажды утром он не встанет в
положенный час, я все равно проснусь по привычке. Я точно знаю - он с милем
упражняется! - Его голос окреп. - Выходит на балкон, пружину растягивает,
гири поднимает. Целый час старается. За дыханием следит: вдох - выдох. - Он
повернулся ко мне и злорадно спросил: - У тебя что, стадион в квартире? - и
снова обратился к офицеру: - Затем возвращается в комнату - пришло время
водных процедур. Пустит вовсю воду в ванной - только стены дрожат. - И
вдруг, ни к кому не обращаясь, посетовал: - Ну зачем человеку столько
крутиться да вертеться, чтобы пот прошибал? - Потом снова повернулся к
офицеру: - А уж как залезет в ванну, по целому часу вода плещет и хлюпает. А
дальше что? Господин желает слегка позавтракать. Гудит соковыжималка, тянет
запахом яичницы, какао, пшеничной каши, корицы, имбиря, копченой свинины. Да
что тут говорить... Все теперь знают, от чего рак начинается. Когда господин
изволит сесть за завтрак, мне уже пора уходить. Возвращаюсь под вечер - весь
дом гудит. По радио новости передают - нет, ему надо пластинки крутить! А
что за музыка! Не музыка, а одно название! Или европейскую заводит, сплошной
рев и вой, или иранскую, песни Гамар. Эта Гамар уже померла давным-давно, а
он все слушает, как она воркует. То Гамар поставит, то Делькяш. Ты мне
скажи, Бога ради, разве у Делькяш голос?! Хоть бы раз послушал Вигяна,
Джабали или Бану Шапури, Раджа Капура... Нет, всегда Гамар или Делькяш...
или еще симфонии. Ей-Богу, симфонии всякие! Ты ведь иранец, на кой тебе эти
симфонии? Ни к чему они. Ну а потом приходит его подружка.
______________
* Миль - особый шест для занятий иранскими национальными видами
спорта.

Тут мне захотелось сменить тему, не хватало только выслушивать его
рассуждения насчет Жале! Я сказал:
- Ну что вы, разве пение - это грех? По какой вере делать зарядку,
принимать душ, завтракать считается...
Он опять взорвался: