"Пёс. Книга 1." - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 5Мерзкие исчадия преисподней рвали на части его безвольное тело, а он был не в силах даже пошевелить руками. Он мог лишь кричать, зная заранее, что никто не придет ему на помощь. Твари тоже это знали и не спешили, упиваясь безнаказанностью. Размазывая темную тягучую кровь Вольфа по своим бледным, обезображенным смертью лицам, они довольно урчали. Одна из тварей ухватила когтистой лапой руку егеря, приподняла её повыше и с хрустом принялась отгрызать пальцы. Пес закричал, забился в истерике — никогда еще он не испытывал такого животного ужаса, даже когда попал в плен к виртуозам в области пыток китайцам. — Мы пожрем твое теплое тело, Пес! — урчали твари, сдирая с него кожу. — Мы поглотим твою душу, Вольф! Вольф… Вольф… Вольфыч! Вольфыч, мать твою! Да очнись же ты, наконец! От полновесной пощечины голова Вольфа дернулась, и он выпал из кошмарного сна. Раскрыв глаза, Вольф увидел занесенную для повторной пощечины здоровую Пашину ладонь и резко вскинул вверх левую руку, блокируя удар. Правой рукой егерь инстинктивно саданул бугая под дых. Паша охнул и сложился пополам, уткнувшись посеревшим лицом Вольфу в живот. — Ты… чего… — хватая ртом воздух, прошипел Паша, — сдурел? Пес небрежным движением оттолкнул бугая в сторону и уселся на лежанке. — Какого хрена?! — выругался он, заметив багровый солнечный диск, готовый вот-вот скрыться за горизонтом. — Сколько же я спал? Ты как? — Вольф повернулся к Паше. — Не сильно я тебя? — Бывало и хуже, — философски ответил Паша, потирая ушибленное место. — Ты чего с цепи сорвался? — Сон плохой. Кошмар, — Вольф внутренне содрогнулся, вспоминая, как хрустели костяшки пальцев под острыми зубами твари. — Паша, объясни мне, что происходит? Как мы могли проспать до самого вечера? — Вольфыч, я сам ничего не понимаю! Едрен батон, как же чердак трещит, — пожаловался Паша, — словно «паленой» водки вчера обожрался! А ведь пили только фирменную конину… Я минут двадцать назад проснулся! Башка не варит! Коньячку стопку принял — слегка полегчало. Огляделся, а в домике кроме нас с шефом нет никого! Петра Семеныча тряхнул — а он даже ухом не ведет. Я, было, подумал, что он кони двинул. Нет, дышит! Я тогда к окошку — а на дворе-то уже вечереет! Тут ты заорал, словно тебя на куски режут! Я на улицу… Ты орешь благим матом, а не просыпаешься! Пришлось мне тебя того, реанимировать. Ты уж не серчай — перетрухал я! — Да ладно! — отмахнулся Вольф, хотя отбитые щеки до сих пор пылали. Видимо дело не обошлось одной пощечиной, а рука у Паши оказалась тяжелой. Вольф потер пальцами виски, и терзавшая его головная боль слегка притихла. — И где, черт возьми, наши иностранцы? — Джип здесь. — Это и я вижу, а сами-то они где? — А это что такое? — Вольф обнаружил на предплечье среди многочисленных укусов мошкары болезненную припухшую ранку. — На комариный укус не похоже, на чирей тоже. — Да это же след от укола! — догадался Паша. — Я год в «дурике» санитаром работал, такого добра насмотрелся! Он судорожно скинул футболку. На его левой руке обнаружился точно такой же след от инъекции. — Писец! — выругался он. — Вот и ответ на твой вопрос. Нам с тобой вкатили хорошую дозу снотворного, или какого-нибудь наркотика! То-то башка так трещит! Вот твари! — Кто? Да и зачем вся эта суета с нашим усыплением? — Не знаю, Вольфыч. Кроме немцев залетных больше некому! Давай Петра Семеныча растолкаем, — предложил Паша, — может он в курсе всех этих заморочек. С Петром Семенычем Паша с егерем возились больше получаса. Лупцевать своего босса по щекам Паша побаивался. А ну, как рассердиться, и прогонит на хрен из конторы? А своим местом Паша дорожил. В конце концов, Вольф окатил толстяка холодной водой из ковша. Петр Семеныч недовольно завозился на кровати, но глаза так и не открыл. После второго ковша Петр Семеныч с трудом разодрал припухшие слипшиеся веки. Его взгляд был мутным — Петр Семеныч до сих пор не мог прийти в себя. — Шеф, шеф, — затараторил Паша, — вы как? Петр Семеныч провел ладонью по мокрому лицу: — Вы что творите, засранцы? Что за дурацкие шуточки? Постепенно к Пашиному боссу возвращался начальственный тон. Босс приподнялся с подушки, но тут же со стоном рухнул обратно, схватившись руками за голову. — Паша, — раздраженно бросил он здоровяку, — мы чего вчера пили? — «Хэнеси», — тут же отозвался Паша. — Ты его что, на рынке брал? — Петр Семеныч, — обиженно засопел Паша, — там же, где и обычно! У Левандовского. Продукт качественный, голову даю! — Сдалась мне твоя голова! Тут своя на куски разваливается! Дай мне упаковку «алкозельцера». Там в рюкзаке… в кармашке. — Не поможет, Петр Семеныч. — Это еще почему? — Нас какой-то гадостью ширнули! Если поищете внимательно, то обнаружите такой же след от укола. Паша продемонстрировал шефу след от иглы. — Вот дерьмо! — сморщился Петр Семеныч, обнаружив ранку. — Как думаете, кто бы это мог сделать? — подал голос Вольф. — Да кто угодно! Врагов у меня хватает! — буркнул Петр Семеныч. — Только понять не могу, зачем меня усыплять? Пришили бы, да и дело с концом. В тайге и не найдет никто… Стоп, а где немцы? — Петр Семеныч наконец заметил пропажу гостей. — На улице? Их тоже того… ширнули? Как же я им все объяснять-то буду? — Их нигде нет, — виновато произнес Паша. — Пропали! — Пропали? — Петр Семеныч, не смотря на головную боль, подскочил с кровати. — Их похитили! Конкуренты! На чем их увезли? — Петр Семеныч, — Паша схватил шефа за плечи, — успокойтесь! Сейчас мы с Вольфычем осмотрим окрестности. Если найдутся какие-нибудь следы… Пойдем, Вольфыч! — Стволы возьмите, — посоветовал Петр Семеныч, — вдруг эти гады где-то рядом! Оставив матерящегося сквозь зубы Петра Семеныча в избушке, вооруженные Вольф с Пашей принялись методически обшаривать окрестности в поисках каких-либо следов злоумышленников. Во дворе ничего обнаружить не удалось, и Вольф перенес поиски в лес. Вскоре он понял, что никаких посторонних злодеев не было. Единственные следы, которые удалось обнаружить егерю, вели прочь от избушки в тайгу. Принадлежали они небезызвестной троице, о чем Вольф тут же сообщил Паше. — Почему ты думаешь, что это наши немцы? — засомневался Паша. — А ты сам подумай, — предложил Вольф, — мы же с тобой выяснили, что к моей избушке никто не приближался! Ни пешком, не на машине! Нет следов в этом направлении. А вот от избушки в тайгу ушли трое. Вот здесь шел один, здесь второй, а вот здесь третий, — он указал на примятую траву и раздавленные стебли густо разросшегося папоротника. — И этот третий — старик, смотри, как он загребал землю ногами. Он и в избушке шаркал ногами, словно спадающие шлепанцы волочил. О! А вот еще одна деталь, — Вольф присел над глубоким ребристым отпечатком ботинка, — это мой окурок! «Прима». Видать застрял в протекторе, вон какие у них шикарные гады. Словно у диверсантов… Озарение неожиданно окатило его ледяной водой. Загадочные немцы направлялись прямиком в сторону переходного портала Третьего Рейха. И как он, дурак, сразу не сообразил! Видимо мозги после дозы неизвестного лекарства до сих пор работали плохо. Неспроста появились в его избушке эти гости! Ох, не с проста! — Нагоним? — Вольф вопросительно посмотрел на Пашу. — Как думаешь, далеко они сумели уйти? — Не очень, — прикинул скорость троицы егерь. — Они вышли с восходом. Ночью плутать по тайге, может выйти себе дороже. А старик неважный ходок, ему лет сто, не меньше. Есть шанс перехватить! — Нужно посоветоваться с Петром Семенычем, — решил Паша. — Ну, беги, советуйся, а я им на хвост сяду, — попытался избавиться от ненужного свидетеля Вольф. Если Паша с Петром Семенычем увидят его минное поле, то легко отбрехаться не получится. А в том, что немцы отправились к заветной полянке, он почти не сомневался. — Не-не, ты чего? — заупрямился Паша. — Как мы без тебя дорогу найдем? Ты же у нас единственный следопыт. Вольф подавил подкатывающее раздражение: какая ему сейчас разница? Пропавших немцев просто так со счетов не скинуть! Так или иначе, предстоят большие разборки. А — будь, что будет! — Хорошо, — скрепя сердце, согласился Вольф. — Только давай поторапливаться — стемнеет скоро! — Ты уверен, что ночью не было посторонних? — переспросил егеря Петр Семеныч. — На все сто! Это немцы! — Во дела! — почесал затылок Пашин босс. — Зачем им все это? Неужели аферисты? Да нет, я их основательно по всем каналам пробил! Ничего не понимаю! Так, говоришь, можем догнать? — Если поторопимся, — кивнул егерь. — Старик не ходок… — Ладно, рискнем здоровьем! — решил Петр Семеныч. Он хоть и был дородным толстяком, но в тайге неподготовленному крепкому ходоку запросто мог дать фору. Сборы не заняли долго времени — через несколько минут небольшой отряд преследователей под предводительством Пса отправился по следам злоумышленников. Вольф даже не пытался выискивать следы беглецов — немцы шли напрямую к переходному порталу. Неожиданно Вольф почувствовал небольшое головокружение и жжение в области сердца. Так происходило всегда, когда Штрудель разогревал свою установку. После этого профессор активировал врата. «Не может быть! С момента последней заброски прошли всего сутки! Это не Штрудель! — внезапно понял Вольф. — Это наши недавние гости!» В глазах запрыгали разноцветные зайчики, а ноги покосились. Вольф оперся о ближайшее дерево, переводя дух. Врата открыты! — Вольфыч, плохо? — спросил Паша. — Сейчас пройдет! — пробормотал Вольф, чувствуя, как прекращаются болезненные судороги. Все — врата закрылись! Теперь Пес был абсолютно уверен в своей правоте: беглецов уже не достать. — Отдышался? — участливо поинтересовался Петр Семеныч. — Погнали? — Да, — Вольф сплюнул на землю горькую слюну, явно отдающую желчью. — Все в порядке. — Далеко еще? — Они рядом, — ответил Вольф, — минут через десять нагоним. Полянка, затянутая рассеивающимся зеленоватым туманом, вынырнула внезапно. Вольф даже не сразу её признал — таким разительным образом она изменилась. Но приметный расколотый дуб стоял на своем месте ни капельки не изменившись, и Пес понял, что они достигли своей цели. — Я их вижу! — восторженно заорал Паша, разглядев сквозь странную дымку тела мертвых диверсантов, которые принял за беглецов. — Сейчас я их достану! — он словно лось ломанулся сквозь кусты. — Стой! — вцепился в него егерь. — Здесь мины! — Чего?! — в один голос закричали спутники Вольфа. — Мины? Да какого хрена здесь происходит? — вышел из себя Петр Семеныч. — Вольфыч, что за игру ты ведешь за нашими спинами? — Я объясню, Петр Семеныч, — устало ответил лесник. — Только позже! Темнеет! Туман тем временем совсем рассеялся, и путешественники смогли внимательно рассмотреть сложенные аккуратной поленницей мертвые тела. — Это не они, Петр Семеныч! — возбужденно воскликнул Паша. — Бля буду, не они! Паша топтался на окраине полянки, не решаясь нарушить запрет лесника. Вольф пошел к мертвецам, настороженно осматривая полянку, но, не забывая при этом поглядывать себе под ноги. На память Вольф не жаловался, он отлично помнил, где устанавливал мины-ловушки. Но в тех местах, где он их установил, зияли глубокие воронки. Беглецы попросту их подорвали. К тому же вся полянка оказалась завалена невесть откуда взявшимися валунами. Камни, установленные концентрическими кругами, создавали некий рисунок. Некоторые валуны оказались покрыты прозрачными хрусталиками изморози, тающей на глазах. И это в середине лета! Чертовщина какая-то! Вольф махнул спутникам рукой: — Все мины взорваны! Бояться нечего! Паша с опаской пробежал по рыхлой земле к неподвижным телам. Трупы были уложены друг на друга лицами вниз. Перевернув одно тело, Паша в ужасе отшатнулся. Мертвая плоть зловонным студнем отслаивалась от желтоватых костей. Вытекший глаз шлепнулся на высокий ботинок здоровяка и растекся по нему словно разбитое куриное яйцо по сковороде. Паша взбрыкнул, словно необъезженный жеребец, затряс ногой, пытаясь стряхнуть с ботинка глаз. Тот неожиданно лопнул, забрызгав кровавым киселем камуфляжную куртку здоровяка. Этого Паша не выдержал: его вывернуло наизнанку остатками обильной вчерашней трапезы. Петр Семеныч, благоразумно держащийся в отдалении, демонстративно громко щелкнул затвором. — Вольфыч, мать твою, — держа егеря на мушке, выругался он, — кто эти люди? Кто их убил? И где наши немцы? — Это диверсанты! Их убил я! — в голосе Вольфа прорезались стальные нотки. — Диверсанты? — истерически взвизгнул Паша. — Ты что, ФСБешник? Тогда зачем ты с ними сделал ЭТО? — Паша прав, их можно было просто зарыть! — качнул стволом винтовки Петр Семеныч. — Кто ты, Вольфыч? — Пушку! Пушку брось! — опомнился Паша, срывая с плеча собственную винтовку. — Паша, не истери! — Вольф бросил оружие на землю. — А этих я зарыл вон там, на пригорке. Можете проверить… Только зачем их откопали ваши гости, убей, не пойму! Петр Семеныч кивнул Паше головой: проверь! Паша тут же умчался в указанном направлении, не забыв, правда, подобрать с земли карабин егеря. — Так, где немцы, Вольфыч? — спросил егеря оставшийся с ним наедине Петр Семеныч. — Они ушли. Их можно больше не искать. — Куда? В тайгу? — Нет, они вообще покинули этот мир! — Сдохли что ли? Тогда где трупы? — недоумевал Петр Семеныч. — Они живы. Здесь находится переходной портал, врата в альтернативный мир… — А ты часом не болен, Вольфыч. Фантастики в одиночестве перечитал? Не надо мне мозги парить! — Петр Семеныч, — вернулся запыхавшийся Паша, — Вольфыч правду сказал: есть там разрытая могила. Свежая! Видно, что их оттуда сюда перетаскивали! Вот, даже лопатку забыли, — похвалился он, демонстрируя находку. — Вот засада! — Петр Семеныч забрал лопатку у Паши. — Ихняя это лопатка! Немец еще в городе хвалился, что его лопаткой можно гвозди рубить… Гвоздь разрубили, но на лопатке зарубка осталась. Вот она. Чё за дела творятся? — Вернемся в избушку, — предложил Вольф, — я расскажу все, что знаю. А дальше сами решайте! — Хорошо, — подумав, согласился Петр Семеныч. — Возвращаемся! До заветного домика егеря маленький отряд добирался уже в кромешной темноте. И если бы не знание лесником окрестностей, то плутать бы им по тайге до самого утра. Но, наконец, вековые деревья расступились — изматывающая дорога закончилась. Паша глухо матерился: он умудрился расцарапать лицо, не заметив в темноте торчавшие ветки. Благо, что глаз не выткнул! Вольф сразу направился к сарайчику. Немного повозившись с капризным движком, егерь завел старенький генератор. В избушке вспыхнула тусклая лампочка. Паша собрал со стола остатки обильной трапезы и без сожаления вынес их во двор. Затем он быстренько накрыл стол, вскрыл несколько жестяных банок с тушенкой и сосисками, нарезал колбасу, ветчину и сыр. Недопитые бутылки с дорогим коньяком он тоже выбросил, опасаясь, что в них может остаться отрава. Благо спиртного было в избытке. После нескольких стопок Петр Семеныч, навалившись локтями на стол, жестко произнес: — Давай, Вольфыч, трави свои байки! Чего это ты в этой глуши людей пачками валишь? — Угу, — промычал с набитым ртом Паша, соглашаясь с шефом. — А мы послухаем! А затем решим, верить тебе или нет! — Когда-то я уже рассказывал эту историю Степанычу… — А деду что ли, егерю бывшему? — переспросил Паша. — Ему. И он мне поверил. А вы… Слушайте… — Во, брешет! Даже глазом не моргнет! — изумился Паша, выслушав рассказ Пса. — Тебе книжки надо писать, а не в тайге груши околачивать! — Цыть, Паша! — строго приказал шеф, и тот сразу прикусил язык. — Так ты говоришь, хлынуть оттуда может в любой момент? — Да. И тогда этот мир обречен! Против Вермахта вам не выстоять! — Петр Семеныч, вы серьезно? Да он нам лапшу на уши вешает! — Цыть, щенок! Урою в натуре! — с Петра Семеныча неожиданно сполз аристократический лоск удачливого бизнесмена и миллионера, обнажив личину матерого уголовника. Так же резко изменился его лексикон, оказавшийся вдруг насыщенным блатными словечками. — Я фуфло за километр нутром чую! А этот пердун старый к своим сквозанул? По возрасту вполне мог в сороковых коммуняков вешать. — Одного не пойму, — признался Вольф, — они ведь ничего знать не могли. — Вот шо, братва, — наконец изрек Петр Семеныч, — решать все равно что-то надо! Фрицев не вернуть, а их искать будут, как пить дать, прочешут все. Старикан-то миллиардер — его так просто со счетов не скинуть. Как бы на международный скандал не нарваться! Значит, действовать будем так: никого и ничего не видели! Мы, Паша, приехали вместе, поохотились, как всегда и отвалили! Что бы не случилось, стойте на своем. Вольфыч, все следы нужно уничтожить, чтобы ни одна собака не нашла? — Сделаю, тайга как-никак! — И еще — трупы своих диверсантов зарой подальше и поглубже… Да, если вдруг еще что-нибудь почувствуешь… Ну, как это у тебя, что ворота распахнулись — немедленно мне маякни. Паша, оставишь Вольфычу спутниковый телефон. — Хорошо, Петр Семеныч. — Теперь, разлей еще по одной, и в койку! Завтра обсудим подробности и приберемся. Ну, — он поднял услужливо наполненную Пашей стопку, — с Новым Годом! Что дело «швах» и плохо пахнет, Штрудель понял, когда с задания не вернулась вторая группа. Если после пропажи Пса он еще питал какие-то надежды на благополучный исход дела, то после исчезновения двух профессиональных контрразведчиков СД, посланных по его следу, надежды рухнули. Тучи сгущались над головой профессора. Он чувствовал задницей, что вскоре может разразиться большая гроза. И в этом буйстве стихий ему придется сыграть главную роль — роль громоотвода. Двое суток назад Штрудель на свой страх и риск, не предупредив об этом даже фюрера, лично курировавшего этот сверхсекретный проект, отправил в измерение «R» новую группу диверсантов. На этот раз пятерых чистокровных арийцев, прошедших специальную подготовку на секретном полигоне института. С единственной задачей — выжить. На пребывание в измерении «R» профессор отвел группе трое суток. Он рассчитывал, что за столь короткий срок хоть один из диверсантов сможет вернуться назад. Он пообещал держать открытым портал раз в сутки, прекрасно понимая, что идет «ва-банк», бросая «на ветер» колоссальные средства. Но если в этот раз все получится… Не получилось! Откуда же профессору было знать, что отчет о энергозатратах его лаборатории лег на стол фюрера буквально через несколько минут после заброски группы. Спустя час с Берлинского военного аэродрома в восточном направлении стартовал самолет с особой командой СС на борту. Перед эсесовцами стояла задача — взять под стражу научную группу профессора Штруделя и срочно доставить её в Берлин. Со своей задачей элитное подразделение Вермахта справилось играючи: не прошло и суток, как Штрудель лично предстал перед разгневанным главой Тысячелетнего Рейха. — В чем дело, Дитрих? — «ласково» поинтересовался фюрер, когда они остались наедине. — Что за самодеятельность ты устроил? Переминающийся с ноги на ногу Штрудель стоял возле дверей, сиротливо потупив взор. Он чувствовал, как холодная рука страха железными тисками сжимает его горло, не давая произнести ни слова в оправдание, как в бешеном ритме стучит его сердце, как бегут по спине струйки пота, но ничего не мог с собой поделать. Он боялся даже поднять глаза, чтобы встретиться взглядом с хозяином Мира. — Я жду объяснений, Дитрих! — видимо устав слушать в ответ лишь тяжелое дыхание, повысил голос Лепке. — Они… они… — с трудом проталкивая слова сквозь скованное спазмами горло, просипел Штрудель, продолжая «гипнотизировать» пол под ногами. — Громче, Дитрих, громче! — раздраженно бросил фюрер, по привычке меряя шагами кабинет. Так ему было проще держать себя в руках. — Они отключили оборудование, — вздрогнув от окрика фюрера дородным телом, прошептал доктор. — Что ты там блеешь! — Лепке в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Они отключили оборудование! — повторил Штрудель. — Никто не сможет вернуться… — Они всего лишь выполнили мой приказ! — поставил в известность профессора фюрер. — Но… — Штрудель, наконец, нашел в себе силы взглянуть в глаза Хозяину Мира, но Лепке не дал ему произнести ни слова. — Никаких «но»! Ты представляешь себе, СКОЛЬКО энергии истрачено на последний эксперимент?!! Теперь меня запросто можно смешать с дерьмом! Едва только с этой бумажкой ознакомятся сенаторы, — фюрер потряс перед побледневшим Штруделем мятым отчетом о энергозатратах, — а это произойдет в ближайшее время, я распрощаюсь со своим высоким постом! У нас не монархия, а я не Адольф Гроссе Фюрер!!! — сорвался Лепке, едва не переходя на визг. — Но прежде… Прежде я превращу твою жизнь в ад! Ты пожалеешь о том, что вообще появился на свет! И зачем я только связался с тобой! — горестно воскликнул фюрер, мешком падая в кресло. Сжимая голову руками, он продолжал причитать, словно забыв о присутствии Дитриха. — О, Господи, я войду в историю как самый бездарный руководитель Империи! Я стану притчей во языцах… — Может быть, все-таки включить установку? — робко предложил профессор. — Если дела так плохи: терраваттом больше, терраватом меньше — какая разница? — Замолчи! — закричал Лепке, буравя профессора налитыми кровью глазами. — А вдруг кто-нибудь все-таки вырвется? — продолжал гнуть свою линию приободрившийся Штрудель. — Да никто не вырвется! Никто! Ты до сих пор не понял этого?! Вся эта идея с самого начала была бредом! Фикцией… Один из телефонных аппаратов на столе руководителя Рейха издал мелодичную трель, прервав фюрера на полуслове. Фюрер грязно выругался и поднял трубку. — Я занят! — прорычал он. — Позвоните позже… ЧТО?!!! С каменным лицом он выслушал доклад до конца и положил трубку на место. После нескольких минут молчания, в течение которых Штудель боялся даже вздохнуть, фюрер, наконец, произнес севшим от напряжения голосом: — Возможно, Господь дает нам еще один Шанс! У нас гости с той стороны, профессор. — Вернулся кто-то из команды? Но как? Оборудование отключено! — Нет, Дитрих, это чужие… Белый потолок кружился в медленном танце, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. Хильшер закрыл глаза и попытался справиться с приступом головокружения. Но ему не удалось этого сделать: вместо крутящегося перед глазами потолка завертелся он сам. Желудок сжался в комок, и Фридриха вырвало на белоснежную наволочку. — Доктор! Он пришел в себя! Хильшер скосил глаза, рассматривая говорившего мужчину. Хоть после рвоты ему немного полегчало, двигать головой он не решался. Позвавший врача оказался крепким коротко стриженым мужчиной 45–50 лет, чем-то неуловимо похожим на вчерашнего егеря: похожие жесты, движения, интонации и манера говорить. Когда этот человек одетый в полувоенный френч защитного цвета повернулся к Хильшеру боком, профессора заколотила нервная дрожь — на эмблеме рукава скалился все тот же взъерошенный пес над двумя скрещенными метлами. — Где я? — тихим от слабости голосом прошептал Фридрих. — В тюремной больнице, — ответил незнакомец, протягивая Хильшеру чистое полотенце. — Нет, я не об этом! — Хильшер отер полотенцем губы и накрыл им испачканную подушку. — Город? Страна? — Вы находитесь под юрисдикцией Дальневосточного гау, одной из провинций Новой Германии, — невозмутимо ответил незнакомец. — А конкретнее — в тюремной больнице Терехоффского блока. — Новая Германия? Дальневосточный гау? Терехоффский блок? — изумленно прошептал профессор. — Я! — утвердительно ответил незнакомец во френче. И только сейчас до Хильшера стало доходить, что общаются они по-немецки. — Кто вы? Немец? — выдохнул профессор. — Найн. Меня зовут Петер Незнански. Славянин. Унтерменш. На сегодняшний день я — заместитель блокляйтера Терехоффки. — Мне нужно переговорить с руководством! — Хильшер резко приподнялся, но тут же вновь рухнул на подушку. — К сожалению сейчас это невозможно, — произнес Петер, — блокляйтер Вольф Путилов пропал без вести два года назад… — Вольф? Вольфывычь? — вспомнил Хильшер о егере. — У него… такая же… — Фридрих потянулся к нашивке, — татуировка… Вот здесь… — Ты видел его? Разговаривал? — неожиданно резко спросил Петер. — Что с ним? Он жив? — Жив, — задыхаясь, кивнул Хильшер — на него опять накатила слабость. Потолок вновь качнулся и закрутился. — Он… охраняет врата с той стороны… чтобы никто… не проник… Он — дезертир… — из последних сил произнес Фридрих и вновь потерял сознание. — Да где же доктор?! — В сердцах выкрикнул в коридор Незнански. — Бегу! Уже бегу! — В палату ворвался растрепанный врач в заляпанном кровью халате. — Попытка суицида… — виновато развел он руками. — Пока заштопал… — Не из этих? Ими заинтересовались на самом верху! И не дай Бог с ними что-то случится… — Упаси Господи! — перекрестился врач. — Нет! Гауптман Зингер из седьмой камеры вскрылся. — А! — вспомнил Незнански. — Тот, что застал жену с молоденьким шарфюрером и порешил обоих? — Он, — подтвердил доктор. — Полоснул себя бутылочным стеклышком. И где только взял? Но Петера не волновало наличие у заключенного острого предмета, пусть с этой проблемой разбирается тюремная администрация, а у него и так хватает дел. — Работайте! Зиг Хайль! — распрощался Незнански с доктором и вышел из палаты. Он торопливо шел по коридору, размышляя об услышанном от пришельца с той стороны: Вольф жив, Вольф — дезертир, Вольф охраняет врата от вторжения… Что же произошло с ним там, черт побери? Глава Имперской Службы Безопасности бригаденфюрер Рудольф Криг сухо излагал Великому Канцлеру все, что удалось разузнать о странной троице пришельцев. Кроме него и фюрера в кабинете находился сияющий, словно начищенный медный пятак профессор Штрудель. После обнаружения пришельцев из измерения «R» Лепке сменил гнев на милость. — Показания пришельцев больше похожи на бред, чем на правду! — подвел итог Криг. — Не знаю, как им удалось обмануть приборы… Сыворотка правды тоже не подействовала… — Значит, ты считаешь, что они лгут? — уточнил фюрер. — Да, — нисколько не сомневаясь в своей правоте, произнес Рудольф. — Я не знаю, как они это делают, но все их россказни — бред сумасшедших! Этого не может быть! — Ну, ну, — скептически протянул Штрудель. — В нашем мире много неизведанного и неопознанного! Не нужно взваливать на себя функции всеведения. Всеведущ лишь Господь Бог! — А, бросьте вы! — отмахнулся Криг. — Не нужно мне читать морали! И без вас голова пухнет! — Так, отставить! — по-военному гаркнул фюрер. — Не надо превращать совещание в базар, бригаденфюрер! — Яволь, майн фюрер! Криг вскочил на ноги, опрокинув тяжелый стул. Лепке поморщился: — Рульф, не суетись! Мы уже знаем друг друга достаточно долго, чтобы в своем кругу обходиться без этих фельдбебельских выкрутасов! Садись! У меня самого от всей этой котовасии голова кругом идет! Давай еще раз и поподробнее! Не упускай не единой мелочи! — Хорошо, — согласился Криг, поднимая опрокинутый стул. Усевшись, он раскрыл портативный компьютер, лежащий перед ним. На мониторах расположенных перед Лепке и Штруделем появились демонстрационные фотографии. — Вечером двадцать восьмого числа в шестнадцать двадцать семь пополудни местного времени на территории секретной лаборатории профессора Штруделя солдаты из команды охраны наблюдали странный феномен. Он проявился в виде странного зеленого дыма или, возможно, тумана, окутавшего место так называемого перехода в измерение «R». Так как профессор, как впрочем, и вся его научная группа находились под стражей, феномен наблюдали лишь солдаты охраны. — И у одного из них, слава Богу, хватило ума включить систему видеонаблюдения! — сварливо произнес Штрудель. — Дитрих, заткнись! — Лепке сверкнул глазами, и Штрудель мгновенно прикусил язык. — Да, один из солдат включил камеру, — невозмутимо продолжил генерал. — Запись вы уже видели, но посмотрим её еще раз. Бригаденфюрер пробежался пальцами по клавиатуре, а фюрер и профессор прильнули к экранам. — Сначала появилась легкая зеленая дымка, — повторился Криг, — затем на земле зажглись изумрудные фонарики. Как выяснилось во время допроса — это камни переходного лабиринта, который является аналогом врат профессора Штруделя. — Интересно, — буркнул Штрудель, — по какому принципу они работают? — У тебя будет время пообщаться, — пообещал фюрер. — Вот, смотрите, сейчас из тумана проявятся фигуры этой троицы, — продолжал комментировать Рудольф, — вот они! Обратите внимание, фигуры прозрачны! Сквозь них видно деревья! Сейчас в тумане что-то сверкнет, и он исчезнет. А вот и наши гости! Они уже не просвечиваются. В бессознательном состоянии они были доставлены в Терехоффскую тюремную больницу. Изображение погасло. — Теперь непосредственно о самих пришельцах, — Криг вывел на мониторы фотографии объектов. — Их трое: один древний старик и двое молодых… — он на секунду задумался. — Пожалуй, начну со старика, — решил он. На мониторе появилась фотография профессора. — Можно посмотреть видеозапись допроса, — предложил бригаденфюрер. — Нет, излагай так, — распорядился Лепке. — Имя — Фридрих Хильшер. Год рождения — 1902. — Для сотни лет он здорово держится! — не удержался Штрудель. — По утверждению объекта, он тот самый Фридрих Хильшер, основавший в тридцатых годах вместе с доктором Виртом и Генрихом Гиммлером полумифический проект «Анэнербе». — Доктор Хильшер, доктор Вирт, Генрих Гиммлер, Карл Вейстхор, Вольфрам Зиверс и еще ряд талантливейших ученых и руководителей трагически погибли во время секретного эксперимента в Вевельсбурге в тридцать восьмом году, — с видом знатока продекламировал Штрудель. — Гроссефюрер Гитлер тоже должен был присутствовать там, но заболел. Эта болезнь спасла ему жизнь. Именно после этого трагического события проект «Наследие предков» был свернут — погибли все идеологи и теоретики проекта. — Вы правы, профессор, мы подняли секретные архивы и личное дело Фридриха Хильшера — объект настаивал на сличении отпечатков пальцев. Генетическую экспертизу мы провести не в состоянии — от профессора Хильшера, погибшего в 38 году не осталось даже пепла… — От Вевельсбурга тоже, — вновь влез Штрудель. — Одна большая воронка! — Так вот, мы сличили отпечатки объекта с отпечатками из личного дела Хильшера — они идентичны! Судя по ним — перед нами Фридрих Хильшер, погибший почти семьдесят лет назад, во плоти! — Подделать отпечатки невозможно? — уточнил фюрер. Начальник Имперской Безопасности пожал плечами: — Не знаю, как там у них, в измерении «R», но мы не обладаем такими технологиями. Да, вот посмотрите: фотография Хильшера из личного дела. Он вывел старое фото на монитор рядом с изображением объекта. — Это Хильшер, — сравнив оба снимка, произнес Лепке, — постаревший, обрюзгший, но это он! — Наши специалисты обработали фотографии новейшей программой, совпадение — шестьдесят пять процентов! — сообщил Криг. — Это очень высокий процент. — Хорошо, оставим старика в покое. Что с остальными? Бригаденфюрер нехорошо усмехнулся: — С молодыми вообще все запутано! Бред! Как можно принимать их… Они сумасшедшие! Их место в дурдоме! — Рудольф, — вновь одернул генерала фюрер, — давай не будем делать поспешных выводов! Излагай! Генерал глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. — Они утверждают, что являются реинкарнациями… Нет, — поправился Криг, — не реинкарнациями, а личностями умершими, а затем перемещенными в новые тела. Вот этот улыбчивый молодой человек, на фотографии слева, не кто иной, как штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс — генеральный директор пресловутого «Анэнербе». Второй — еще более одиозная фигура Третьего Рейха — бригаденфюрер СС Карл Мария Вейстхор. Вейстхор это псевдоним, настоящая фамилия — Виллигут, личный маг и провидец Генриха Гиммлера! Майн фюрер, неужели вы принимаете их бредни за чистую монету? — Пока не решил, — признался Лепке. — Но давайте рассуждать логически: то, что они пришли из альтернативного измерения, не подвергается сомнению? — Нет, — согласился Дитрих, — видеозапись подтверждает это. Показания свидетелей… — Отлично, это раз! Далее: мы знаем, что для открытия врат технологическим путем требуется колоссальное количество энергии! Даже для нашей Империи, обладающей ресурсами всей планеты, открытие врат — дорогое удовольствие. Так? — Очень дорогое! — закивал головой в такт словам Штрудель, прочувствовавший дороговизну на собственной шкуре. — Дитрих, как открыли врата пришельцы? Генерал презрительно фыркнул: — Я бы не доверял их показаниям… — Дитрих! — Они сложили из обычных булыжников некий лабиринт, затем с помощью шаманского бубна, бредового заклинания и ментальных сил продавили границу альтернативной вселенной! — Последние слова Криг прочитал с экрана. — Значит, эти люди использовали лишь энергию человеческого организма, — обобщил фюрер. — Мы этого не умеем — это три. Если им под силу переход с такими мизерными затратами, а то, что они открыли врата, не подвергается сомнению, следовательно эти люди могут обладать поистине фантастическими технологиями! От сотрудничества с ними Рейх только возвеличиться! Кто у них за главного? — Главного у них нет, — ответил Криг, — но мне показалось, что старик… — Давай его сюда! Я хочу поговорить с ним лично! Наедине. Фюрер внимательно изучал вошедшего в его кабинет старика. Тот действительно был стар, однако для столетнего возраста выглядел неплохо. Фюрер не дал бы ему больше семидесяти-восьмидесяти лет. Лепке поднялся с кресла. — Зиг Хайль! — поприветствовал он старца. — Хайль! — отозвался Фридрих. — Прошу Вас, герр Хильшер, располагайтесь! — лучезарно улыбаясь, фюрер указал старику на кресло. — Данке! — старик, шаркая ногами, добрался до кресла и мешком осел на мягкую подушку — он до сих пор не восстановился после перехода. Фюрер подождал, пока старик устроиться поудобнее и спросил: — Зачем вы здесь, Фридрих? И вообще, черт побери, кто вы такой? — С кем имею честь? — прошамкал старик. — Разве вам не сказали? — удивился Лепке. — Я хотел это услышать от вас! — настаивал старец. — Хорошо. Я — Карл Лепке, четвертый Великий Канцлер и Фюрер Тысячелетнего Рейха. — Как я понял из приватных бесед с Главой Имперской Безопасности — у Рейха в вашей реальности нет врагов? — Вы правы, — согласился фюрер, — на Земле существует всего лишь одно Государство — Рейх, все остальные — всего лишь провинции Новой Германии. — Значит, в вашем мире Адольф добился своего? — Да! — с гордостью за Великого Вождя воскликнул фюрер. — Почему Германия вашего мира оказалась обречена? — У нас еще будет время сравнить исторические последовательности наших миров, — уклонился от прямого ответа Фридрих. — Я не могу так сразу ответить на этот вопрос. — Понимаю. Но вы не ответили на мой первый вопрос, — напомнил фюрер. — Зачем вы здесь? — А второй вопрос мы опускаем? Мне тоже хотелось бы знать, что произошло с моим альтернативным двойником? Неужели Фридрих Хильшер вашего мира не оставил след в истории? — Оставил, — не стал скрывать Лепке. — Только он геройски погиб в 1938 году. Мы сравнили ваши отпечатки пальцев с имеющимися в архиве… Они идентичны! И если бы не это обстоятельство, поверить в вашу фантастическую историю было намного сложнее! Хильшер победно улыбнулся: — Не зря я сопротивлялся переселению! Мое дряхлое тело оказалось главным козырем! — Так вы действительно можете… — Менять тела как перчатки? — закончил фразу старик. — Да! — Но это же значит, что вы практически… — Бессмертны, — вновь подсказал старик. — После небольшого обряда, мы можем переселиться в любое подходящее тело, — невозмутимо продолжил старик. — Обряд проводится заранее, так что нам не грозит внезапная смерть от пули, яда, либо от банальной старости. Мои друзья перенесли эту процедуру уже по нескольку раз. — А эту процедуру… обряд, — взволнованно спросил Лепке, облизнув языком пересохшие губы, — можно провести над любым человеком? Старик неожиданно хохотнул: — Вы хотите жить вечно, фюрер? — Какой же здравомыслящий человек не хочет этого? — парировал Лепке. — Бессмертным может стать любой, но не каждый достоин бессмертия! — пафосно произнес Хильшер. — Согласен, но… — Вы станете бессмертным, уважаемый! — старик словно гипнотизировал фюрера. — Если мы найдем общий язык! — Мы найдем общий язык, — фюрер не раздумывал больше ни секунды. — Я рад это слышать! Знайте, что вы сейчас стоите на пороге истинного величия! С вашей помощью мы обретем поистине божественные силы! — Хильшер решил приоткрыть фюреру истинные цели. — Мы с вами еще поговорим на эту тему! А сейчас прошу извинить меня — мое изношенное тело требует отдыха. — Конечно, конечно, можете отдыхать! — Фюреру не хотелось настраивать старика против себя. Хотя он был не прочь побеседовать с ним еще. — Вас проводят! Едва только Хильшер покинул кабинет, фюрер нажал кнопку селектора: — Дора! Профессор Штрудель и бригаденфюрер Криг еще в приемной? — Да, — ответила секретарша. — Пусть зайдут! Криг и Штрудель вновь заняли свои места и вопросительно уставились на фюрера. Лепке молчал, проигрывая в голове разговор с Хильшером. Первым не выдержал Криг: — Они действительно бессмертны, Карл? Не обращая внимания на фамильярный тон начальника службы безопасности (они с Кригом в свое время съели не один пуд соли), Лепке задумчиво ответил: — Ты знаешь, я ему почти поверил! — Почти? — Да, почти. Полностью убедиться в его правоте, мы сможем, проведя небольшой эксперимент. — Какой эксперимент? — заинтересовался начальник охраны. — Простой. Дитрих, подыщи преданного человека, желательно больного неизлечимой болезнью, либо калеку, которого тяготит его существование… И пускай наши гости совершат над ним этот свой пресловутый обряд. — А новое тело? — влез Штрудель. — Этого добра навалом! — презрительно скривив губы, произнес Криг. — Берем любого физически здорового унтерменша, и дело в шляпе! Умерщвляем нашего храбреца. После переселения допрашиваем получившийся гибрид и выясняем, действительно ли это наш человек. — Логично, — согласился Лепке. — Поинтересуйся, сколько времени им нужно для этой процедуры. Пока пускай отдыхают. Только глаз с них не спускать! Далее: проект измерение «R» временно приостанавливается. — Но… — попытался протестовать Штрудель. Фюрер остановил его властным жестом. — Я не сказал: закрыт, — повысил голос фюрер, — я сказал: временно приостановлен! В свете последних событий вы, профессор, назначаетесь руководителем нового проекта под кодовым названием «Гости». Основной задачей проекта будет изучение возможностей «пришельцев». Дитрих, распорядитесь об усиленной охране переходных врат… — Вот дьявол! — неожиданно вспомнил Криг. — Совсем из головы вылетело! Гости опознали по фотографии нашего первопроходца-Пса. — Он что — жив? — брови фюрера взлетели. — Жив! Мало того: он уничтожил обе группы, заброшенные в измерение «R» следом за ним! Гости обнаружили тела наших агентов — Пес зарыл их поблизости от переходной зоны. Всех семерых! Мы должны наказать дезертира! — Должны, — согласился Лепке, — но не можем этого сделать! — Давайте последний раз активируем врата, — предложил Штрудель. — Нет! — фюрер был непреклонен. — Мне еще предстоит отбиваться от нападок сенаторов за предыдущую растрату энергии. К тому же Пес уничтожил пятерых… Я давно говорил, что стержневая нация стала подобной студню! Отсутствие врага пагубно действует на Рейх. Реально действующими подразделениями, понюхавшими пороху, остаются лишь Псы! Что с легкостью доказал наш дезертир, уничтожив элитную группу диверсантов. — А если отправить Пса? — не унимался Штрудель. — Переброска одного человека не потребует много энергии! — А если они объединят усилия? — возразил Дитрих. — Но мы же не знаем, из каких соображений дезертировал Пес! — не сдавался профессор. — Хватит! — остановил разгорающийся спор фюрер. — Действовать будем так: установку профессора оставим в покое! Дитрих, подготовишь одного из Псов к заброске. А гости нам помогут… Заодно и разберемся с их технологией перехода. — Может вместе с Псом послать группу наших людей? — Все зависит от пропускной способности их пресловутого лабиринта, — высказался профессор. — Но, по крайней мере, трое пройти сквозь него в состоянии, — устало произнес Лепке. Сегодняшний богатый на сюрпризы день его измотал. — Дитрих, займись разработкой этой операции. Всё! Вы свободны! Завтра жду от вас подробные доклады о предстоящих операциях. |
||
|