Держ Оскал зверя (Пес-2)

Глава 1

18.06.09

Хабаровск.

Центр оккупации Дальнего

Востока войсками Вермахта.

От едкого аммиачного запаха нечистот слезились глаза, и перехватывало дыхание. Холодная жижа чавкала в промокших ботинках. Продрогший до костей парень болезненно морщился, шевеля онемевшими пальцами ног, пытаясь вернуть им хоть какую-то чувствительность. Напитавшиеся влагой штанины противно липли к ногам, сковывая и без того заторможенные движения. Споткнувшись в очередной раз, парень рухнул на колени, разбрызгивая во все стороны зловонную канализационную грязь. Увесистый продолговатый куль, который юноша упорно тащил все это время, выскользнул из его ослабевших рук и плюхнулся в жижу, в очередной раз всколыхнув вонючий канализационный отстой. Волна смрада, последовавшая за этим, вывернула парня наизнанку.

— Вот дерьмо! — просипел бедолага, сплевывая тягучую горькую слюну. Это был далеко не первый приступ рвоты. — Командир, подохнем мы здесь без противогазов! — в голосе юноши послышались панические нотки.

— Держись, боец, прорвемся! — с трудом сдерживая рвотные позывы, глухо отозвался крепкий мужчина лет сорока-сорока пяти, которого юноша назвал командиром. — Должны… Обязаны прорваться! Зря, что ли, вся наша группа полегла? Если подохнем в этом говне и задание не выполним, как пацанам на том свете в глаза смотреть будем? Держись, Василий, держись! Война…

— Да в гробу я эту войну видел! — с надрывом воскликнул паренек. — Я в городе однокашника своего встретил. Леху Курочкина. Он ни о каком подполье и не помышляет и при немцах хорошо устроился! Спецпаек от рейхскоммисариата получает. Живет припеваючи!

— Припеваючи, говоришь? — усмехнулся командир. — А о кормовой базе для Роттен СС он тебе ничего не говорил?

— Это для вампиров что ли?

— А то! Ты думаешь, почему такие Лехи живут припеваючи, да еще дополнительный паек от германских властей получают? На принудительных работах их не задействуют? Разве что в попу не целуют! Только в один прекрасный момент впишет полковой интендант имя этого твоего Курочкина в продуктовую разнарядку, и подадут его, словно цыпленка к обеду… А хладный обескровленный труп подъедят на ужин вервольфы, они не такие привередливые как красные братья!

Парнишка передернул плечами от отвращения, забыв на время о смраде нечистот и онемевших пальцах ног.

— Владимир Вольфыч, а почему они об этом не знают?

— Кто они? — переспросил командир. — Курочкины?

— Да.

— А им об этом знать не положено. Немецкое командование, оно тоже не лаптем щи хлебает. Зачем им лишняя шумиха? Зачем будоражить и без того запуганное население? Проще бросить таким лояльно настроенным к Рейху гражданам сахарную косточку в виде спецпайка и других поблажек…

— А на деле — откармливать их на убой?

— Дошло, наконец, — устало вздохнул Вольф. — Ладно, кончай лясы точить! Отдохнул слегка?

— Еще минут десять, — умоляюще произнес Вася.

— Времени нет! — жестко отрубил Вольф. — В городе сейчас такое твориться… Поднимай ублюдка!

Василий схватился за осклизлый брезентовый куль, но не смог удержать его в руках и вновь уронил в вязкую жижу.

— Тяжелый, сука! — прошипел он с ненавистью. — Командир, зачем мы этого мертвяка с собой тащим?

— Ты же слышал приказ: доставить на базу какой-нибудь высший чин, не ниже майора. Живого или мертвого. А тут такая удача — заместитель начальника штаба оккупационных войск Вермахта! Целый оберштандартенфюрер! Нет, не можем мы его бросить! Пусть он и дохлый…

— Так и я о том же: зачем им этот жмур? Что с мертвяка поиметь можно?

— А вот это не нашего ума дело! — нахмурился бывший егерь. — Сказано, что и труп сгодится, значит, тащим труп!

— Так давай его спрячем где-нибудь, — предложил парень. — Мертвяку-то все равно! А мы налегке до наших доберемся, людей побольше возьмем…

— Отставить разговорчики! — рявкнул Вольф, утомившись перепираться. — Схватил и потащил! Слишком ценный груз, чтобы его бросить! — немного погодя, добавил он, посмотрев на ссутулившегося Василия. — Найти могут. Давай, Вася! Потерпи, родной!

Паренек тяжко вздохнул, закашлялся от ядовитых испарений и вновь ухватил брезентовый куль с завернутым в него телом мертвого немца.

К заранее условленному месту — у старой водокачки на окраине города они добрались только к утру. Благо, что их встречали верные товарищи — самостоятельно выбраться из канализационного люка измотанные диверсанты не смогли.

— Вольфыч! Жив, курилка? — заглянув в землистое лицо командира, измазанное зеленоватой слизью, поинтересовался высокий сухопарый мужчина, прячущий глаза за большими очками-хамелеонами.

— Не дождешься, Сергей Валентиныч! — с отдышкой произнес Вольф, пожимая протянутую руку контрразведчика.

— Эх ты, морда нерусская! — укоризненно произнес Сидоренко, порывисто обнимая Вольфа. — Молодец, что живой остался!

— Испачкаешься, Валентиныч! — предупреждал друга Вольф. — Я только что из грязной задницы вылез…

— Плевать! На базе нас уже банька ждет! Баба Маша самогоночки приготовила! Ядреная, душистая, — закатив глаза, поцокал языком Сидоренко, на лесных ягодках настоянная!

— То, что нужно! — согласился с ним Вольф. — Кстати, Валентиныч, у тебя с собой есть чего?

— Обижаешь старика, Вольфыч! — притворно надул губы ФСБешник, сразу поняв, о чем речь. — Прости, что сам не догадался предложить!

Через секунду он уже выудил из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку.

— Пятизвездочный! — с гордостью произнес он.

— Дай сначала Ваське, — попросил Вольф. — Может, отойдет от глотка конины. Пацан сам не свой… Ведь сопляк еще совсем! Мне бы ветеранов обстрелянных пяток, таких бы дел наворочали…

— Да я все понимаю, — помрачнел Сидоренко. — Только где я тебе обстрелянных ветеранов возьму? Ты чего, первый день партизанишь? У нас даже кадровых вояк не осталось — всех на передовую загнали! Ты же сам группу готовил…

— А! — отмахнулся Вольф. — Чтобы хорошего бойца воспитать время нужно!

— А вот нет у нас времени! — развел руками контрразведчик. — И людей подготовленных нету!

— О чем только в центре думают? — чертыхнулся Вольф.

— У них там и без нас своих проблем хватает, — поморщился Валентиныч. — Ладно, сваливать пора! Не ровен час, ГЕСТАПО на хвост сядет. Птичку вы подстрелили знатную! Парни, — закричал он, — грузимся и на базу! Давайте, поторапливайтесь!

Партизаны забросили труп оберштандартенфюрера в ржавый кузов пикапа, помогли забраться в кабину Василию. Через мгновение грузовичок рванул в сторону леса. Вольф заскочил во вторую машину — мощный японский «Ниссан-Сафари» и блаженно размяк на удобном сиденье. Джип взревел и помчался вслед за грузовичком. Вольф приложился к заветной фляжке майора. Машину подбросило на ухабе, егерь поперхнулся, закашлялся, проливая драгоценную влагу на грудь. Сидоренко элегантно выдернул фляжку из скрюченных пальцев Вольфа:

— Хватит на голодный желудок конину хлестать! На базе поешь как следует, тогда и отметим твое счастливое возвращение!

— А ты откуда узнал, что мы заместителя начальника штаба ухлопали?

— Не мудрено — весь город на ушах стоит! Немцы такой шмон устроили, что мы еле ноги унесли. Лучше ты расскажи, как вам удалось на такую шишку выйти? На мой взгляд, взять этого гада было просто не реально.

— Весь фокус в том, Валентиныч, что нам просто повезло. Случайность. Илья Самохин, царство ему небесное, упросил меня в театр к матери заскочить. Она у него там билетершей работает… И надо же было такому случиться, фриц этот тоже в театр намылился: к любовнице. Артисточка там у него одна — Ирина Штоц. Вот он к ней с цветочками и летел. Охране приказал в машине на улице остаться. А перед свиданьицем, видимо, отлить решил. Ильюху тоже приспичило… Конечно, можно было все по-тихой провернуть, но у пацана нервы сдали! Он как галуны и погоны этого зам. начальника штаба увидел, так за наган и схватился. Но немец оказался тертым калачом, даром, что на генеральской должности: раненный, Илья в плечо ему попал, голыми руками парня удавил! Потом еще от нас отстреливался, пока Сашка ему в сердце не закатал. На нашу беду окна туалета выходили на ту же сторону улицы, где машина с охраной стояла. Сам понимаешь, нашумели мы изрядно. Пока охранники ломились с центрального входа, мы через черный и в канализацию. Я с Васькой мертвого обера тащил, а парни прикрывали наш отход.

— Как думаешь, выжил из них кто?

— Нет, — уверенно ответил Вольф.

— Откуда знаешь?

— Взрыв был. Нас ударной волной слегка зацепило. Явно парни себя подорвали, да и погони не было. Завалило свод…

— А труп Самойленко? — не унимался Сидоренко.

— В театре остался, — ответил Вольф. — Пришлось выбирать, обер или Илья. Двоих бы мы не утащили.

— Ты сделал правильный выбор, — утешил Вольфа Сергей Валентиныч, — обер важнее. Только… придется нам в ближайшее время дислокацию менять! Где-то сутки у нас еще есть… — размышлял майор. — Пока допросят…

— Кого допросят? — перебил его Вольф.

— Ильюху.

— Он же мертв! — в изумлении воскликнул егерь.

— Существуют специалисты, которые могут разговорить даже мертвеца. Зачем, по-твоему, ты пер на себе этого немецкого жмурика? Не знаю, есть ли у фрицев такой мастер, но подстраховаться не помешает! Сегодня отдохнем на старой базе, а завтра с утра перевезем манатки на новое место. Благо приготовлено заранее! И Илья о новом месте не знал.

— Постой, так у нас есть спец, который может с мертвыми общаться? Это типа медиума что ли?

— Медиум, не медиум, но прибыл вчера из Центра нужный человек. Это для него вы фрица ловили. Увидишь, сильно удивишься! — загадочно улыбнулся Валентиныч.

— Это почему?

— Потерпи немного, сам увидишь.

Уже на подъезде к базе, расположенной в таежных Хабаровских дебрях, водитель умудрился посадить тяжелый джип на брюхо.

— Вляпались! — угрюмо буркнул водила, выскакивая из машины. — После вчерашнего дождя дорога совсем раскисла. Толкнуть нужно — сам не выберусь!

— О, Сергей Валентиныч, — неожиданно развеселился Вольф, вслед за водителем выбравшись из автомобиля, — сейчас ты будешь ничуть не чище меня!

— Хватит зубоскалить! Лучше навались! Раз, два, взяли!

Джип заревел и обдал людей вонючим дизельным выхлопом. Колеса бешено завертелись, окатывая партизан потоками грязи.

— Севка! — возмущенно окликнул водителя Сидоренко. — Да не газуй ты так! Потихоньку, с раскачки! На раз-два! Раз-два, взяли! Раз-два…

С большим трудом джип удалось вытолкать на относительно сухой участок просеки. Скептически оглядев забрызганную грязью одежду, Сидоренко покачал головой:

— Ну, теперь и мне без баньки с постирушками не обойтись!

Он снял заляпанные очки и, не даже не пытаясь их протереть, спрятал во внутренний карман куртки. Затем, сплюнув хрустевшую на землю, полез в салон джипа.

— Вы мне сейчас все сидушки измажете! — недовольно заявил водитель. — А я вчера только салон вычистил!

— Надо было меньше газовать и больше головой думать! — отрезал Сергей Валентинович. — Помоешь еще раз — руки не отвалятся!

Через полчаса они въехали на территорию базы. Лагерь партизан был небольшим: несколько рубленных на скорую руку хижин, пяток землянок, да десяток больших армейских палаток, раскиданных по территории базы в живописном беспорядке. При виде этого беспорядка Вольф болезненно поморщился: на него, с детства привыкшего к строгой армейской дисциплине, такое вопиющее безобразие действовало хуже зубной боли. Встречать выполнивших задание диверсантов, высыпало все население базы. Их встречали как героев. В принципе так оно и было — справиться с тяжелым заданием центра было очень сложно. Почти невозможно. Но они сделали это, правда, потеряв при этом практически всю группу. Добыть любой ценой, гласил приказ. Что ж, они заплатили высокую цену… Партизаны хлопали выживших по плечам, говорили слова одобрения и отходили. Слегка в стороне от основной группы встречающих стоял, улыбаясь, коренастый седовласый мужчина. Вольф сначала не обратил на него внимания, но затем, узнав, кинулся к нему с распростертыми объятиями:

— Петр Семеныч! Дорогой! Вот уж кого не чаял…

— Больше года не виделись, — крепко обнимая старого друга, произнес Министр.

— Дай-ка я тебя как следует рассмотрю, — отдвигаясь от товарища, сказал Вольф, — я ведь тебя не признал сразу. Ты никак схуднул?

— Есть мальца! — улыбнулся бывший банкир.

— Это мальца? — изумился егерь. — Куда ты девал свой большой авторитет? — Вольф шутливо хлопнул Петра Семеныча по животу. — А тройной подбородок? От тебя же всего половина осталась! Тебя батюшка Феофан, наверное, постом и молитвами изводит?

— Ну, не без этого! — так же шутливо ответил Министр. — А если серьезно, то батюшка Феофан хорошо поработал — давно себя так прекрасно не чувствовал.

— Сейчас себя еще лучше почувствуешь! — оживился Вольф. — Валентиныч тут нам баньку приготовил…

— Банька давай на попозже отложим! Сначала дело…

— Какое дело? — не понял егерь.

— Вольфыч, я тебя совсем забыл предупредить, — хлопнул себя по лбу Сидоренко. — Семеныч — тот самый агент из Центра, для которого ты жмура немецкого добыл.

— Я и не сомневался, что Вольфычу это по плечу, — признался Министр. — Батюшка сомневался, но мы с Петером его убедили…

— Как он? — поинтересовался судьбой однополчанина Вольф, которого тоже не видел больше года.

— С тобой просился, — сказал Петр Семеныч. — Но батюшка отказал — вампирята своих за километр чуют. Да к тому же перед ним другая задача поставлена. Кого взяли-то?

— У-у-у, здесь Вольфыч отличился, — произнес Сидоренко. — Притащил самого оберштандартенфюрера Густава Альтхайма…

— Моей заслуги в этом нет! — возразил Вольф.

— Есть или нет — не важно! — отрубил Сидоренко. — Задание выполнено!

— Постой, постой, Сергей Валентиныч, я правильно услышал: группа Вольфыча взяла оберштандартенфюрера Густава Альтхайма? Заместителя начальника штаба оккупационных войск?

— Именно! — просиял Сидоренко.

— Ты ничего не путаешь? — переспросил Министр.

— Вот еще! — возмутился майор. — Я досье на этого Густава Альтхайма знаешь,

Сколько раз читал? Он это! Зуб даю!

— Вот это сюрприз! Молодцы! Готовьте грудь под ордена! Его нужно срочно допросить!

— Только он это… — потупился Сидоренко, — того, молчалив слегка… Пулю в сердце словил.

— Башка цела? — деловито осведомился Петр Семеныч.

— Целехонька! — ответил Вольф.

— Тогда разговорим голубчика! — довольно потер руки банкир.

— Ты с собой медиума привез? У нас своих-то нету, — признался Сидоренко.

— Нам медиум не нужен, — успокоил майора Петр Семеныч, — я сам поспрошаю. У меня, знаете ли, талант открылся…

— Неужто сам экстрасенсом стал? — ахнул ФСБешник.

— Круче, Валентиныч, много круче! — как-то нехорошо усмехнулся Министр. — Можете присутствовать при допросе… Если, конечно, желудки крепкие, — подумав, добавил он.

— Интересно будет посмотреть, — задумчиво произнес Сидоренко.

— Тогда распорядись, пусть покойника в штаб принесут… И ветоши какой-нибудь руки вытирать. А после — в баньку! И самогоночки холодненькой! — мечтательно произнес Петр Семеныч.

— Так банка и самогоночка уже…

— Ладно, сначала дело! Расслабляться будем после! — взгляд Петра Семеныча неожиданно стал жестким и колючим. — Поторопись, Сергей Валентинович.

В избушке, где располагался штаб сопротивления, Петр Семеныч принялся сдвигать столы и стулья к стенам. Вместе с Вольфом они быстро освободили центр небольшой комнаты от мебели. Затем Петр Семеныч достал из командирского сейфа изящный кожаный саквояж из крокодиловой кожи и, щелкнув серебряными замками, распахнул его. Вольф с изумлением смотрел, как Министр достает из саквояжа и раскладывает на столе в строгой последовательности странные предметы: толстую книгу в потертом кожаном переплете, кусочек мела, каким пишут в школе на доске, каменный нож с зеленоватым полупрозрачным лезвием из вулканического стекла, два серебряных червленых гвоздя с какими-то иероглифами на стержнях, связку черных витых свечей, толстый короткий штырь с большой шляпкой, исперещенной, как и гвозди, непонятными символами, горсть щепок, молоток на длинной ручке, два металлических кружка, похожих на большие канцелярские кнопки, резную деревянную шкатулку и пару пузырьков с бесцветной жидкостью.

— Ничего себе, арсенал! — присвистнул от удивления Вольф. — И чего ты со всем этим делать будешь?

— Подожди, увидишь! — отмахнулся от вопросов Петр Семеныч.

Входная дверь распахнулась. На пороге появился Сидоренко с группой парней, держащих на руках мертвое тело.

— Куда его? — спросил майор.

— Подержите немного, — бросил Министр, опускаясь на четвереньки

На грубых досках пола он мелом принялся вычерчивать кособокую пентаграмму.

— Укладывайте его по лучам звезды, — распорядился Петр Семеныч. — Только прежде чем уложить, снимите с него сапоги и до пояса разденьте!

После того как тело оберштандартенфюрера освободили от одежды и устроили внутри пентаграммы, Министр заключил звезду в защитный круг. Толпившиеся в дверях парни и мужики с интересом наблюдали за действиями агента из Цента.

— А ну-ка брысь все отсюда! — цыкнул Петр Семеныч. — И дверь за собой закройте!

Оставшись наедине со старыми приятелями, он предупредил:

— Приятного сейчас будет очень мало… Сергей Валентиныч-то давно в шестнадцатом отделе служит… Всякое видел, а вот тебе, Вольфыч, могут не по нутру мои выкрутасы прийтись.

— Я останусь! — уперся Вольф. — Я в свое время такого на войне насмотрелся…

— Ну, хозяин — барин, — развел руками Министр. — Сидите у стеночки и не рыпайтесь! Что бы ни происходило!

Сидоренко пробежался взглядом по аккуратно разложенным инструментам и пораженно ахнул:

— Это же чемоданчик цыганского барона Уриха! Так ты некромаг, Петр Семеныч?

— Натурально, — отозвался Министр. — Вот уж честно, чего от себя не ожидал… Батюшка говорил, что это редкий дар.

— В лучшем случае один на миллион! — подтвердил майор.

— Так, не мешайте мне! Все разговоры после! Мне нужно сосредоточиться, — попросил Петр Семеныч.

Он взял со стола заранее приготовленный нож, подошел к неподвижному телу немца и опустился перед ним на колени. Что-то неслышно бурча себе под нос, он прощупал пальцами дряблый холодный живот оберштандартенфюрера. Вонзив нож в солнечное сплетение, Министр недрогнувшей рукой вспорол кожу до самого пупка. После этого он сделал еще два длинных разреза — от солнечного сплетения вдоль нижних ребер.

— Человек, опускающий руки, — несколько громче прошептал Министр, так, что его смогли услышать молчаливо наблюдающие за действом Вольф с Валентинычем. — Тиу! Царство смерти, центр ада!

Петр Семеныч взял со стола одну из склянок с бесцветной жидкость, осторожно вытащил резиновую пробку и тонкой струйкой окропил получившийся разрез. Бледная кожа в местах разреза обуглилась и почернела. Избушка моментально наполнилась смрадом горелого мяса. Плотно закупорив склянку, Министр вернул её на место. Вновь склонившись над трупом, Петр Семеныч резким движением отвернул в стороны лоскуты кожи, обнажив сизые внутренности. Не проявляя и тени брезгливости, некромаг принялся вытаскивать из брюшной полости матово поблескивающие в свете солнца кишки. Разложив желудочно-кишечный тракт распотрошенного немца на полу, Министр разрезал его примерно на две равные половины. А затем перекинул кишки через высокую потолочную балку. Вытерев ветошью измазанные кровью руки, он взял со стола молоток и гвозди. Обрезанные концы кишок Министр прибил гвоздями к полу возле ног трупа. Собрав со стола острые щепки, Петр Семеныч принялся вгонять их в голые ступни оберштандартенфюрера. Вскоре ступни трупа стали похожи на две массажные щетки. Вслед за щепками в дело пошел металлический штырь с большой шляпкой: приподняв коротко стриженую голову немца, Министр с хрустом пробил ему темечко острым штырем.

— Ну вот и ладушки, — довольно произнес он, небрежно опуская голову на пол. Голова, утяжеленная массивной шляпкой штыря, гулко стукнула о доски.

Министр вновь вытер руки ветошью, подошел к столу и раскрыл старинную книгу. Перевернув несколько пожелтевших обтрепанных по краям страниц, он нашел нужное место и принялся вполголоса читать заклинание. Для Вольфа это была сплошная абракадабра, да и Сидоренко понимал в этом ничуть не больше верного товарища. Затаив дыхание, партизаны во все глаза смотрели на распотрошенное тело. Но с ним ничего странного не происходило — мертвец, как мертвец. Только в районе орденского перстня СС — «Адамовой головы» наблюдалось слабое зеленоватое свечение.

— Ничего не понимаю! — воскликнул некромаг, прекратив читать заклинание. — Этого не может быть!

— Что-то не так? — спросил Сидоренко.

— Все не так! — снизошел до ответа Петр Семеныч. — По идее, он уже плясать должен, а все еще лежит словно бревно! Ничего не понимаю.

Министр приблизился к телу, ухватил руку мертвеца за запястье и поднес кисть с перстнем поближе к глазам.

— Явно магическая штучка! — наблюдая свечение, произнес Петр Семеныч. — А ну-ка снимем?

Он даже не успел прикоснуться к перстню, как воздух между его рукой и кольцом прошил изумрудный энергетический разряд.

— Ух ты! — изумился Министр, тряся обожженными пальцами. — Вот ты как?

Он кинулся к столу, схватил нож и одним точным движением отрубил немцу палец с надетой на него «Адамовой головой». Порывшись в саквояже, Петр Семеныч достал из него хромированные щипчики. Зажав отрубленный палец щипцами, Министр ножиком выковырял его из перстня. На обратной стороне кольца мерцал изумрудным светом какой-то символ.

— Так я и знал! — радостно воскликнул Петр Семеныч. — Хитро! Это руна Кай, руна вечной жизни, — пояснил он ничего не понимающим соратникам, — она-то и мешает моей некромагии — компенсирует руну Тиу! И дело здесь не только в рунах… Очень интересно! Если мы все-таки вытащим сведения из этого языка, то цены им не будет! Так-то! Но для начала нам нужно уничтожить этот перстенек. Есть у вас газовая горелка?

— Есть, — отозвался Сидоренко.

— Тогда тащи её, расплавим к чертям собачьим этот перстенек!

Пока майор бегал за горелкой, Петр Семеныч участливо спросил Вольфа:

— Ты как, старина?

— А без всего этого, — он указал на изуродованное тело, — никак нельзя?

— Увы, друг мой, увы! — покачал головой Петр Семеныч. — В некромагии без этого никак… И поверь мне на слово, дружище, это еще не самое страшное в моем нынешнем ремесле! Ты как себя чувствуешь? — озабоченно спросил Министр. — Видок у тебя не очень…

— Да устал, как собака, — ответил Вольф. — Задание тяжелое… Группу потерял…

— Так, Вольфыч, иди-ка ты, поспи немного! — распорядился Петр Семеныч.

Вольф улыбнулся помимо воли: начальственные нотки, проскочившие в голосе Петра Семеновича, напомнили ему довоенного Мистерчука — большого босса, банкира-олигарха.

— Чего лыбишься? — не понял Министр. — Иди, тебе все равно тут делать нечего! Если что, Валентиныч пособит. А мы как закончим, тебя разбудим, и в баньку! Банька, она, знаешь ли, очень хорошо негатив снимает! А я сегодня негатива схвачу, по самое не балуйся!

— Так я пойду? — неуверенно произнес Вольф.

— Иди уже, братан, иди! — повторил Петр Семеныч.

В дверях Вольф столкнулся с Сидоренко, прижимающим к груди газовую горелку.

— Вольфыч, ты куда?

— Пусть идет! — крикнул Петр Семеныч.

— Точно, точно, ты ж с задания, — опомнился майор. — А мы тут тебя всякой чертовщиной грузим.

— Я же сам напросился посмотреть, — сказал егерь. — Но чувствую, рубит меня не по-детски! Дреману мальца…

— Точно, поспи, а мы тебя после разбудим, и в баньку! — чуть ли не один в один повторил майор слова Министра.

— Лады! — произнес Вольф и вышел из штабной избушки.

— Валентиныч, горелку гони! — требовательно протянул руку некромаг.

— Зажигалка есть? — спросил майор.

Министр покрутил горелку в руках:

— Зачем? Здесь пъезоэлемент.

— Да? Не заметил. Замотался совсем.

Петр Семеныч крутанул запорный вентиль — в трубке горелки послышалось сдавленное шипение. Газ загорелся после первого щелчка пъезоэлемента. Министр поднес горелку к перстню, но вдруг одернул руку.

— Валентиныч, подержи пять сек, — сунул он горелку майору.

Затем подобрал с пола отрубленный палец и, орудуя им словно клюшкой, загнал перстень внутрь защитного круга пентаграммы.

— Так-то оно надежнее будет, — удовлетворенно произнес он, забирая горелку у Сидоренко.

Когда горящая струя газа облизнула «Адамову голову», перстень заискрился мелкими изумрудными разрядами.

— Ага, не нравиться! — довольно произнес Петр Семеныч, продолжая нагревать горелкой металлический ободок кольца.

Вскоре металл поплыл. Перстень деформировался, стекая ручейками на обугленные доски пола. Когда кольцо превратилось в

тусклую ртутную лужицу, от нее оторвался изумрудный энергетический сгусток, принявшийся бешено скакать в ограниченном защитным кругом пространстве. Изумрудный шар несколько раз ударился о невидимый защитный барьер. После этого он на секунду замер, словно раздумывая, что делать дальше, а затем стремительно ввинтился в грудь растерзанного тела оберштандартенфюрера.

— Вот и попался, гаденыш! — срочно рыбак, подсекший крупную рыбу, воскликнул Петр Семеныч. — Теперь никуда тебе не деться!

Он кинул потушенную горелку майору и схватил со стола книгу. При первых звуках заклинания, раскиданные по полу кишки зашевелились, словно растревоженные змеи. Тело трупа выгнулось дугой, а руки и ноги мелко затряслись, словно у припадочного. Некромаг противно завыл на высокой ноте — судороги мертвого тела достигли своего апогея. В избушке ощутимо похолодало. Неожиданно Министр резко заткнулся, труп распластался по полу и обмяк.

— Встать! — неожиданно гаркнул некромаг.

Не ожидавший такого Сидоренко испуганно подпрыгнул на табуретке, втянув голову в плечи. Министр укоризненно посмотрел на товарища, но ничего не сказал.

— Я приказываю — ВСТАНЬ!!! — вновь громыхнул некромаг.

Труп слабо завозился на полу, но подняться не смог. Петр Семеныч покачал головой и шевельнул растопыренными пальцами. Повинуясь жесту некромага, сизые внутренности мертвеца пришли в движение: они обмотались вокруг запястьев и шеи трупа, а затем натянулись, медленно поднимая тяжелого

оберштандартенфюрера в вертикальное положение. Вскоре тело висело на собственных кишках, перекинутых через потолочную балку, не касаясь ногами пола.

— Ты меня слышишь? — спросил некромаг.

— Яволь, — глухо отозвался мертвец, не открывая глаз.

— Ты меня понимаешь?

— Нихт ферштейн.

— Да, а я слышал, ты по-русски шурупишь. Значит-таки не найдем общего языка?

— Нихт ферштейн.

— Ну и ладно, — тихо и почти ласково произнес некромаг. — ИМЯ! ЗВАНИЕ! ДОЛЖНОСТЬ! — истерически заорал он.

Сидоренко вновь едва не свалился со своей табуретки, настолько резким был переход. Некромаг шевельнул пальцами, кишки слегка провисли. Голые ступни, нашпигованные острыми щепками, коснулись пола. Некоторые щепки насквозь пробили ноги мертвеца. Немец утробно застонал.

— Ага! Не нравиться щекотка? — победно закричал Министр. — Не любишь осинку? Будешь отвечать? ОТВЕЧАТЬ, МАТЬ ТВОЮ! ИМЯ, ЗВАНИЕ, ДОЛЖНОСТЬ!

— Густав… Альтхайм… Оберштандартенфюрер… СС… Заместитель… Начальника… Штаба… Оккупационных… Войск… Вермахта…

— Вот это другой разговор! Вот это я понимаю задушевная беседа! Можешь ведь, когда хочешь. Ты мне вот что, мил человек, поясни, что это за странное колечко у тебя на пальчике было?

— Нихт… Ферштейн…

— О! Опять двадцать пять! — хлопнул себя руками по ляжкам Петр Семеныч. — Я говорю, перстенек у тебя был, колечко на пальце. В чем прикол?

— Нихт… Ферштейн…

— Че ты заладил как попка: нихт ферштейн, да нихт ферштейн? Откуда ты только такой упрямый на мою голову взялся? Ведь больно тебе, плохо! Скажи, и я тебя отпущу! Правда, правда!

— Нихт… Ферштейн…

— Ладно, не могу я на твои муки спокойно смотреть! — притворно вздохнул некромаг. — Не хочешь, тогда пойдем другим путем… Так быстрее будет! Ох, не хотелось мне в твоей башке копаться! Своих тараканов хватает… Ладно, полежи пока, — Министр вновь шевельнул растопыренными пальцами, путы развязались, и мертвец рухнул на пол.

— Валентиныч, поправь пока нашего пациента, а то он из пентаграммы выпал.

Пока Сидоренко возился с немцем, Петр Семеныч достал из саквояжа черные очки и нечто похожее на меховые наушники. Нацепив всю это амуницию на себя, он взял со стола резную шкатулку и подошел к телу.

— Подвинься, — сказал он майору.

Внутри шкатулки обнаружилась ржавая цыганская игла с толстой нитью, коробочка с бурым порошком и две резиновые заглушки.

— Раскрой ему рот, — распорядился Петр Семеныч.

Всыпав в рот мертвецу щепотку порошка, некромаг сшил синие губы немца грубыми стежками.

— Теперь уши.

Засыпав в уши тот же порошок, Петр Семеныч заткнул их резиновыми заглушками.

— Теперь последнее, — произнес он, убирая шкатулку, — чтобы видеть!

Он взял со стола два металлических кругляшка, похожих на большие канцелярские кнопки, и, не размахиваясь, поочередно всадил их острые конца в глазные яблоки трупа прямо сквозь закрытые веки. От едва уловимого хруста по спине майора пробежали мурашки.

— Вот теперь послушаем и посмотрим, — произнес некромаг, отхлебывая прозрачной жидкости из второго пузырька. — А для тебя, Сергей Валентинович, ничего интересного сегодня больше не будет!

С этими словами Министр опустил на глаза темные очки и улегся на пол рядом с обережным кругом.

Вода на раскаленной каменке возмущенно зашипела и рванула к потолку клубком обжигающего пара. Петр Семеныч сдавленно охнул и схватился руками за уши. От заполнившего маленькую баньку пара трещали волосы. Даже малейшее движение обжигало кожу.

— Валетиныч, зараза! — возмущенно выдохнул Министр. — Куда так накочегарил? У меня сейчас ухи отгорят!

— Ага! — хитро прищурился майор, голову которого прикрывала войлочная шапочка. — А каково мне было, когда ты отключился в трансе? Штабная избушка внутри вся инеем поросла! А на мне только легкая курточка — лето на дворе! Но я терпел, выйти боялся: чтобы тебе, не дай бог, помешать! Терпи теперь, слишком уж я в холоде колдовском продрог!

С этими словами Валентиныч плеснул на каменку еще ковшик воды.

— А! Ну вас! Не могу больше терпеть эту душегубку! — Петр Семеныч опрокинул на себя ведро холодной воды и выскочил в предбанник.

— Начисли нам по стопятьдесят! — закричал ему вслед майор, размахивая веником словно шашкой. — Мы сейчас… Ну, Вольфыч, держись!

Выбравшись из парилки, Петр Семеныч припал к трехлитровой банке с холодным квасом, в один присест, выдув чуть не половину. После этого он завернулся в чистую простыню и степенно вышел на улицу. Возле банки под импровизированным навесом разместился накрытый стол. Городских разносолов на столе не было, но картошки с мясом, соленых огурчиков и душистого самогона было вволю. Министр ловко наполнил спиртным три большие граненые стопки и без сил повалился на самодельную лавочку, сбитую из тонких бревнышек. Минут через десять из баньки вылетел красный как рак Вольф, на ходу вытирая полотенцем заливающий глаза пот.

— Что, чуть не уморил, душегуб? — благодушно спросил друга Петр Семеныч, уже успевший слегка отойти.

— Вот любитель парка…

— Кто это здесь любитель? — притворно возмутился майор, вслед за Вольфом вышедший из бани. — Профессионал! И никак иначе!

— Ладно, профессионал, — легко согласился Петр Семеныч, — давай к столу!

Сидоренко повесил шапочку на гвоздик и плюхнулся на лавку рядом с Министром. От его разгоряченного тела до сих пор шел пар.

— Ну что, за встречу? — риторически спросил Петр Семеныч, поднимая стопку.

— За встречу! — не стали протестовать партизаны.

Они чокнулись и выпили.

— Хорошо пошла! — выдохнул Министр, похрустывая малосольным огурчиком. — Ваша баба Маша просто кудесница! Надо её к нам в центр переманить…

— А чего, в Москве вино-водочные магазины не работают? — удивился Сидоренко.

— Почему не работают? Работают! Только нынче бухло по талонам отпускают. Весь спирт на фронт… Все для победы, так сказать.

— А что вообще в Москве твориться? — спросил Сидоренко. — Мы тут второй год по тайге скачем…

— Ничего хорошего! — ответил Министр, повторно наполняя стопки. — Когда фрицы через портал хлынули, для наших «мудрейших» и «все знающих наперед» руководителей страны наступил период ступора. И как их не пытался переубедить президент вместе с батюшкой Феофаном, что это реальность, они продолжали считать все слухи шуткой, розыгрышем, но во вторжение верить отказывались наотрез. Только когда войска Вермахта с ходу взяли Владивосток, Хабаровск и начали подбираться к Благовещенску, в их рядах наступила паника. Многие народные деятели, этакие показные патриоты, быстренько собрали манатки и свалили из страны нахрен! Нужно отдать должное президенту, то бишь Верховному Главнокомандующему, он быстро сумел подавить панику сначала в столице, а затем и на остальной подконтрольной территории. А уж после того, как начали поступать сведения в Центр от стихийных групп сопротивления, типа вашей, о вампирах, вервольфах и прочей гадости, воюющей на стороне Рейха, авторитет нашего 16 отдела вырос до немыслимых высот. Батюшка теперь считается правой рукой президента, а нашему отделу присвоен особый статус. Он выведен из под юрисдикции ФСБ и подчиняется непосредственно Верховному Главнокомандующему.

— Вот всегда так у нас, — возмущенно заметил Сергей Валентинович, — пока жареный петух в жопу не клюнет, хрен почешемся! Ведь сколько раз батюшка поднимал вопрос об охране переходной зоны? И что?

Петр Семеныч уныло мотнул головой.

— Вот то-то и оно! — воскликнул, подняв вверх указательный палец Сидоренко. — Ни-че-го! Если полк не поставили, то хотя бы просто забетонировали полянку! Может тогда, портал и не открылся бы!

— Слушай, а чего ты раньше молчал? — спросил Петр Семеныч.

— Как это молчал? Да мы с батюшкой…

— Почему я об этом только сейчас узнал? Чё, у меня средств на несколько самосвалов бетона не хватило бы? Да я бы и не заметил! Просто сам до этого не додумался.

— Блин! А ведь и правда! Просто мы тогда тебя в расчет не брали, — признался Сидоренко.

— Эх вы, конспираторы хреновы! — негодовал Министр. — Вот и довыбарывались! Ладно, самогон выдыхается! Между первой и второй… Будем что-ли?

— Ты вот шо мне скажи, Семеныч, — набив рот тушеным мясом, произнес майор, — не дрогнет рука у президента на красной кнопке? А то ведь Москва далеко…

— Вот ты как вопросы ставишь? — хмыкнул Министр, отерев рот тыльной стороной ладони. — Скрывать не стану, рассматривался и такой вариант… Накрыть зону перехода ядерной боеголовкой. И по всякому могло бы повернуться, если бы не наши узкоглазые братья.

— Китайцы что ли?

— Они, родимые! — подтвердил Петр Семеныч. — Когда немцы взяли Хабаровск, ихний генсек сделал нашему предложение, от которого тот не смог отказаться…

— Русской земелькой помощь оплатили? — предположил Сергей Валентиныч.

— В яблочко! Так как президентом рассматривалась реальная возможность ядерной бомбардировки портала, то предложение китайцев легло на благодатную почву. За помощь они просили часть Приморского края, которая должна была отойти им в случае победы… Пока судили и рядили, составляли соглашения Вермахт допер до Благовещенска! Под этот шумок китаезы сторговали весь Приморский край и часть Хабаровского. Но нужно признать, помогли они знатно — фрицы застряли в Благовещенске! Вот уже полгода дальше — никак! Сейчас там идут ожесточенные бои — настоящая мясорубка!

— А как другие государства на это отреагировали? — не переставал сыпать вопросами Сидоренко, испытывающий на голодном партизанском пайке настоящий информационный голод.

— Давай по третьей и расскажу, — предложил Петр Семеныч. — Нет возражений?

Возражений не было.

— Мы-то хоть как-то подготовленными оказались… Ну, в смысле через Вольфа и Петера… Президент пускай даже краем ухом, но слышал о проблеме от батюшки Феофана.

— Слышать-то слышал, а вот сделать… — недовольно буркнул Сидоренко.

— Слышь, не ворчи, Валентиныч, — поморщился Петр Семеныч. — Поздно пить боржоми, если почки отвалились. Причитаниями прошлого не вернешь! Сегодняшним днем нужно жить!

— Знаю, знаю, только на душе муторно, вот и ворчу.

— У всех сейчас на душе хреново, но это еще не повод… Да чего я тебя словно мальчишку отчитываю, — спохватился Петр Семеныч. — А насчет заграницы: мы, как я уже говорил, хоть чуть-чуть, а вот буржуи забугорные ни ухом, ни рылом! Для них вторжение Рейха оказалось настоящим шоком! Засуетились жидята — им еще холокост сороковых до сих пор аукается! Ну и мы со своей стороны тоже поспособствовали — Петер сделал доклад на заседании ООН о положении вещей в Тысячелетнем Рейхе. О том, что все самые смелые мечты Адольфа Гитлера в его мире сбылись на сто процентов, о бесправных унтерменшах, о массовом геноциде, об оккультной составляющей Вермахта, да много чего рассказал… Мировая общественность попросту села на задницу и развела руками. Дядя Сэм так проникся, что тут же начал бесплатно снабжать нас вооружением и техникой. Помощь оказал, мать его… Постой, а почему вам об этом ничего не известно? Все ведущие радиостанции мира кричали…

— Черт его знает? — развел руками Сидоренко. — Уже несколько месяцев на всех приемниках только шум. По ходу немцы какие-то глушилки на подконтрольной им территории использовать начали.

— А как с Центром связывались?

— По спутниковому, он еще работает…

— Понятно, — задумчиво произнес Министр.

— Благо еще, что у фрицев тут своего флота нет.

— Не радуйся — скоро будет. Они на базе Владивостокского Дальзавода верфь отгрохали. К порталу железную дорогу проложили и трелюют оборудование! — не разделил радости майора Петр Семеныч. — При таких темпах через год-полтора со стапелей начнут суда сходить…

— Вот, мать-перемать! — выругался Сидоренко. — Откуда такая инфа?

— Со спутника.

— Труба, если они еще в море выйдут…

— Море! — пренебрежительно фыркнул Министр. — Если они в недалеком будущем свои спутники на орбиту выводить — вот это будет номер! По непроверенным данным они строят космическую базу в районе Биробиджана. Населения там практически не осталось… — помрачнев лицом, добавил Петр Семеныч.

— Ешкин кот! — ахнул Сергей Валентиныч. — Вот не повезло Еврейской автономной… Оказаться в центре оккупации войсками Вермахта…

— Ну что, за упокой? — Петр Семеныч в очередной раз наполнил стопки самогоном. — Чтоб земля им пухом!

В этот раз они выпили не чокаясь. После этого за столом воцарилось гнетущая тишина. Первым разорвал затянувшееся молчание Сидоренко:

— Ты вот тут, Петр Семеныч, что-то о космическом полигоне говорил?

— И что?

— Ну, я к тому, что не можем мы во всем фрицам уступать? Ведь со слов Вольфыча и Петера мы в плане технологий куда как дальше убежали ихнего Рейха.

— А ты думаешь, немцы за полтора года оккупации от нас ничего не переняли? Ошибаешься, братка! Первым делом они всех, кто хоть немного втыкается в эти самые технологии, в Рейх угнали! Инженеров, программистов, радиоэлектронщиков… Работы по освоению чужих технологий идут полным ходом! Да таким, что нам и не снилось! Представь объединенные силы целой планеты — это и есть Тысячелетний Рейх. А в плане мистики и оккультизма, использования скрытых резервов человеческого организма они нам такую фору дадут. На момент вторжения лишь одни вампиры были, а теперь еще и вервольфы-оборотни… Что дальше? А о личном бессмертии ты что-нибудь слышал?

— Ты серьезно? О бессмертии?

— Серьезнее некуда! Вольфыч молодец, фриц, которого он приволок, оказался кладезем информации! Такой, что волосы дыбом становятся! Правда, некоторых нюансов он не знал. Но и того, что удалось нарыть, хватит с лихвой. Я вам парни сейчас секретную информацию сливаю…

— Петр Семеныч! — протестующее воскликнул майор. — Ты чего, сомневаешься в нашем умении держать язык за зубами?

— В вас я не сомневаюсь, — заверил Сидоренко Министр, — к тому же нам с вами дальше работать вместе придется. Какие тут к черту секреты.

— Так ты остаешься? — обрадовался Сергей Валентиныч.

— Нет, это вы уезжаете. Со мной. Вы нужны в Центре. Ты и Вольфыч. Завтра к вечеру нас отсюда заберут…

— Блин, а как же отряд? — засуетился Сидоренко. — Мы ж с Вольфычем его и создавали…

— Назначишь командиром подходящего человека, — безапелляционно заявил Петр Семеныч. — Вопрос с вашим переводом в Центр уже решен.

— Эх, — вздохнул Сидоренко, — чего-то подобного я и ожидал. Только уж очень скоропостижно все это случилось… Ладно, давай, разливай остатки…