"Оскал зверя (Пес-2)" - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 3Батюшка Феофан прибыл в Новгород ранним утром, еще до восхода солнца. Не утруждая себя излишними извинениями, престарелый глава 16 отдела поднял свою немногочисленную команду на ноги, не дав им досмотреть самые сладкие утренние сны. — Сбор через пятнадцать минут в палатке начальника экспедиции! — непререкаемо заявил он в ответ на раздраженное ворчание контрразведчиков. — Берите пример с Вольфа! — посоветовал старец. — Он хоть сейчас в бой! Вольф действительно выглядел так, словно это и не он вовсе только что сладко посапывал, уткнувшись лицом в подушку. Собран, подтянут и застегнут на все пуговицы. — А Вольфыч у нас особенный, — хриплым спросонья голосом буркнул Петр Семеныч. — Всегда готов, как пионер. Что на войну, что на парад. Если бы меня так всю жизнь дрюкали, — произнес он, с трудом усаживаясь на раскладушке, — я тоже, наверное, был бы ко всему готов. — Этим заняться никогда не поздно! — то ли в шутку, то ли всерьез заявил батюшка. — Нет уж, увольте! — Министр хлопнул себя ладошкой по животу. — И так на государственной службе весь подкожный «авторитет» растерял. Я даже в лагерях так сильно не худел. — Здоровее будешь, Петруша! У вас осталось десять минут! — напоследок произнес старец и вышел на улицу. — Даже рожу сполоснуть не дал! — обиженно произнес Министр, натягивая брюки. Он зябко передернул плечами — промозглый утренний туман успел просочиться в палатку. — Петр Семеныч, будь другом, не ной! — попросил Сидоренко. — Мы ж не на передовой! — Можно подумать, что ты с передовой вернулся? — Не с передовой, но повоевать тоже пришлось! — гневно воскликнул майор. — Зимой в тайге без одежды и харчей, пока ты в тылу на мягкой перинке прохлаждался! — На мягкой перинке, говоришь? — ощерился бывший авторитет. — А слабо хотя бы недельку на одних нарах со жмурами в городском морге перекантоваться? Жрать на окровавленном прозекторском столе, когда от запаха мертвечины даже скулы сводит и наизнанку выворачивает? А мне оно надо? Уж лучше зимой в тайге, без харчей и одежды… — Да ладно вам собачиться! — не выдержав перебранки друзей, вмешался Вольф. — А кто здесь собачиться? — наморщив лоб в притворном удивлении, произнес Министр. — Это мы с утра так в боевой настрой себя приводим. Для подъема жизненного тонуса, так сказать. Правда, товарищ майор? — Правда, товарищ капитан, — в тон ему ответил Сидоренко. — Кровь в жилах разгоняем! — Ну-ну! — покачал головой Вольф. — Только времени уже не осталось. — Тогда вперед! Нас ждут великие дела! — картинно произнес Петр Семеныч. Когда они вышли из палатки, солнце едва окрасило краешек небосвода, и ночная тьма еще вольготно чувствовала себя на улице, не спеша прятаться по укромным местам и щелям. В глубокой яме раскопа клубился туман, пуховым одеялом накрывая истерзанную археологами землю. — Романтично-то как? — потягиваясь, произнес Петр Семеныч. — В палатках в центре города. — А кого тебе стыдиться? — огляделся по сторонам Сидоренко. — Кругом забор, охрана — мышь не проскочит! Благо, что в Николе уже не служат, а то бы возникли проблемы. — Точно, на этот счет у батюшки свой бзик, — согласился с майором Министр, — набожен старик, спасу нет! — Только в этот раз батюшка набожность свою подальше засунет. Чтобы фрицев сломить, готов даже дьявола в строй поставить! — Вот жизнь пошла, мать её! — ругнулся Петр Семеныч. — Опаздываете, господа офицеры! — сурово отчитал заспанных контрразведчиков батюшка Феофан, едва они появились в палатке начальника экспедиции. — Вадим уже вторую чашку чая налил, вас дожидаючись! — Да я, в общем-то, и не ложился, — признался Вадим. — Грех с таким материалом спать! — Я бы тоже чифирнул, — заявил Министр, внимательно зыркая по сторонам в поисках чайника. — Термос там, — Вадим махнул рукой в угол палатки, где располагалась маленькая походная кухонька. — До завтрака еще далеко… — А повариха еще дрыхнет без задних ног, — закончил фразу Петр Семеныч. — Ладно уж, наливайте чай, и к столу! — разрешил старец. — А то толку от вас все равно не добьешься! Дождавшись пока офицеры рассядутся с парившими кружками чая вокруг складного стола, батюшка сказал: — Пока вы чесались и зевали, мы с Вадимом Дмитриевичем перекинулись парой слов о вчерашней находке. — Речь идет о плане на шкуре? — уточнил Сидоренко. — Именно, — подтвердил монах. — Пока вы бессовестно дрыхли, Вадим Дмитриевич работал! Ему удалось реконструировать изначальный рисунок… — Лучше бы, конечно, отдать находку в руки настоящего реставратора, — вмешался Вадим, — но… — Во-первых: секретность, — вновь продолжил батюшка, — во-вторых: время! Будем работать с тем, что имеем. Я ввел профессора в курс дела, теперь он знает все о настоящей цели экспедиции. Вадим Дмитриевич… Археолог ушел в дальний конец большой палатки, заставленный разнообразным электрооборудованием. Вернулся он, сжимая в руках скатанный в трубу лист ватмана. Не сговариваясь, контрразведчики подняли кружки, а профессор раскатал ватман и положил его на стол. — Это копия плана, — пояснил он. — В нашей мобильной лаборатории я обработал схему на лазерной установке. Так же я взял на себя смелость и дополнил отсутствующие детали, которые не сохранились из-за плохого состояния носителя. Шкура местами сильно попорчена плесенью, местами потемнела… Конечно, специалисты могли бы привести её в более пристойный вид… Итак, проанализировав схему, я пришел к выводу, что на ней изображен участок местности, непосредственно прилегающий к найденной нами землянке. Эти волнистые линии, — профессор ткнут пальцем в лист ватмана, — несомненно, схематическое изображение Волхова. На левом берегу — два поселка, каждый из которых прячется за своей стеной из заостренных кольев. Значит во времена Финна, будем считать его автором не только берестяных грамот, но и настоящего плана, общей стены вокруг Новгорода еще не было. Поселки поименованы. Хорошо сохранилась подпись под будущим Неревским концом, которую можно перевести как: меря и чуди здесь проживают. Надпись под вторым поселкам почти целиком съедена плесенью. Все надписи на схеме, так же, как и текст грамот, выполнены на лехитском языке. — Что за язык? — между делом поинтересовался Петр Семеныч. — Древнепольский, — ответил профессор. — А при чем тут поляки? — не понял Министр. — Они-то каким боком прилипли? — Видите ли, в чем дело, — произнес Вадим Дмитриевич, — язык практически всех известных новгородских берестяных грамот тождественен лехитскому. Их легко сравнить, так как существуют древнепольские тексты. Предположительно на языке северных лехитов разговаривали и Полабские славяне и русины острова Рюген. Но утверждать мы этого не можем, из-за отсутствия какой либо доказательной базы… — Вадим Дмитриевич, — прервал профессора старец, — давайте оставим лингвистические изыски более подготовленной аудитории. У нашей экспедиции немного другие цели. — Простите, простите. Я могу разговаривать на эту тему часами. Продолжим: между двумя поселками левобережья, где-то в районе современного Софийского собора, на плане отмечено языческое капище и обширный могильник. — Почему вы так решили? — задал вопрос Сергей Валентинович. — Насчет капища я согласен — эти уродцы в кругу явно языческие идолы. Но с чего вы взяли, что вот эти едва видимые линии границы могильника? — Дело в том, — вновь пустился в объяснения профессор, — что с момента христианизации Руси и установления в Новгороде епископии, Софийский собор и примыкающие к нему постройки составляют комплекс резиденции епископа. Самый декорум христианизации повсеместно на Руси включал в себя идею торжества над поверженным язычеством и требовал освящения древних капищ сооружением на их месте церквей. Так было и в Новгороде, где на месте языческих капищ Велеса и Перуна были сооружены храмы Власия и Илия Пророка. Нужно полагать, что и Софийский собор физически сменил главное языческое капище Новгорода. Одно из урочищ первоначальной крепости носило название «Буевища» — заброшенного кладбища. Таким образом, сочетание на территории первоначальной крепости, позднее Детинца, капища, кладбища и места вечевых собраний характеризует эту территорию как местопребывание древнего межплеменного центра. В древности кладбище обычно служило и местом вечевых сходок, и местом суда, и местом различных административных отправлений, а также культовых празненств и игрищ. Недаром в русском языке словом «погост» означается, и административный центр нескольких деревень. Скандинавские источники донесли до нас описание народных собраний-тингов, собиравшихся на курганных кладбищах… — Вадим Дмитриевич! — укоризненно произнес старец, останавливая лекцию профессора. — Давайте ближе к делу! — Ох, — огорченно крякнул Вадим. — Меня опять понесло… — Сергей Валентинович, все вопросы после! — предупредил батюшка. — Иначе мы до вечера не закончим! Продолжайте, профессор. — Кх-м, кх-м, — откашлялся Вадим. — Если левобережье изображено на карте чисто схематически, то правый берег разрисован древним картографом не в пример подробнее. В некоторых местах указаны даже расстояния между объектами. Первое, что бросается в глаза — это холм! Холм, которого ныне не существует! Значит, все предположения верны: Холмгард существовал в действительности! Вот он, — Вадим указал на изображенный на плане поселок, огороженный частоколом из заостренных бревен. Как мы и предполагали, жилище нашего волхва находилось за пределами частокола. Вот оно… — Постойте! — нарушая запрет старца, вновь перебил профессора Сидоренко. — Тут нарисовано два строения. — Точно! — согласился Вадим. — Эта землянка была лишь временным пристанищем для Кемийоке и его ученика. Вот она, маленькая. А эта избушка, видимо, была построена несколько позже. В непосредственной близости от пристанища волхвов находиться капище… Обратите внимание, на детальную прорисовку алтарного камня. На нем даже имеется надпись. К сожалению, не все буквы сохранились. Но можно предположить, что некогда там была надпись «врата». — Какие врата? Куда? — не унимался Сидоренко. — Наверное, в преисподню! — хохотнул Министр. — А вы не так уж и далеки от истины, уважаемый Петр Семеныч, — неожиданно для всех поддержал абсурдное, на первый взгляд, предположение Министра Вадим. — Смотрите, что изображено непосредственно под холмом? Ряд подземных тоннелей, причем многоуровневых! Финн нарисовал лишь три уровня. А под самым нижним написал примерно следующее: «что глубже, известно лишь Великому Кемийоке и подземным богам». — И что там, в этих подземельях? — нервно отхлебнул остывший чай Сергей Валентинович. — Скорее всего, древние захоронения. Не даром же Кемийоке решил упокоиться именно в этих катакомбах. Я даже боюсь предположить, какая цивилизация могла оставить столь грандиозный могильник. — Почему вы решили, что Кемийоке там? — Сидоренко допил чай, но продолжал крутить пустую кружку в руках. — Ах, да! — опомнился профессор. — Я занимался этим утром, и не успел еще нанести на бумагу… Вот здесь, на третьем уровне, есть пометка на плане. Я не успел её скопировать. Финн отметил место упокоения учителя… — Значит, мы можем его найти? — Петр Семеныч заерзал на стуле. — Не все так просто, — охладил его пыл Вадим. — А чего усложнять? — не согласился Министр. — Место входа известно, где лежит в катакомбах старый жмур — тоже. Остается лишь прийти и взять то, что нам нужно! — Вы забываете, что со времен составления этого плана прошло тысячелетие! Посмотрите кругом: даже от холма не осталось следов! А о времени возникновения могильника мы даже не имеем понятия! Мы не знаем, на какой глубине может находиться первый уровень катакомб… Да что там говорить, до сего момента мы даже не подозревали, что возвышенность, на котором был расположен Холмгард — искусственного происхождения — насыпь над древним могильником! Вы хоть представляете себе, сколько грунта предстоит перелопатить, чтобы найти этот пресловутый вход в подземелье? — Постой, постой, — зацепился Петр Семеныч, — ты говорил, что на карте указаны расстояния между объектами? — Я этого не отрицаю! — подтвердил профессор. — Но в какой системе мер указаны эти расстояния? В локтях, аршинах, косых саженях или верстах? На данный момент мы имеем лишь одну точку отсчета — землянку Финна, а их надо как минимум две! — Тогда нужно найти эту вторую точку! — воскликнул Петр Семеныч. — А ведь он прав, Вадим Дмитриевич, — поддержал Министра старец. — Нужно искать! — А что нам еще остается делать? — пожал плечами профессор. — Будем искать! Я бы с удовольствием перерыл все Ярославово дворище… Когда еще представиться такой случай, — усмехнувшись, добавил он. — Но как быть с более поздними постройками? С теми же церквями? Мы же не можем их просто взять и снести? Это же ценнейшие памятники старины! — Нет, церкви трогать не будем! — старый монах даже задохнулся от такой святотатственной мысли. — Пока расчищайте место до «Николы», а там будет видно, — рассудил он. — Глядишь, и появятся ориентиры. — Хорошо, — согласился Вадим, — вынимаем грунт от землянки Финна до «Николы на дворищах». Работы хватит на несколько дней. А там скоординируем наши действия. Через три дня после совещания, устроенного батюшкой Феофаном, все свободное пространство от землянки Финна до церкви «Николы на Дворищах» представляло собой обширный котлован. В некоторых местах его глубина достигала двенадцатиметровой отметки. В глубине котлована, словно муравьи сновали разнорабочие-копачи, количество которых в связи с расширением объема работ пришлось увеличить. Работы по выемке грунта из котлована продолжались даже ночью под светом мощных прожекторов. Батюшка, покинувший Новгород сразу после совещания, вновь вернулся обратно лишь к исходу третьих суток. Но, не смотря на трехдневное отсутствие, он всегда был в курсе дела — майор Сидоренко держал с ним постоянную телефонную связь. Сразу по прибытии, невзирая на поздний час, он вновь собрал подчиненных в палатке профессора. — Я так понимаю, вам удалось найти капище? — без предисловий произнес старец. — Совершенно верно, но… До входа в подземелье нам добраться не удалось, — неутешительно вздохнул Вадим. — По счастливой случайности нам удалось добраться лишь до сакрального заграждения святилища — традиционной для славянских капищ канавки. На этом раскопки пришлось прекратить — основная площадь святилища находиться непосредственно под Николо-дворищеннским собором. Без вашей санкции я не стал продолжать работы — может возникнуть угроза разрушения ценного исторического памятника. — Вот как? — задумался монах. — А вы уверены, что интересующий нас алтарный камень находиться именно под храмом Николы? — Абсолютно! Я поясню: наиболее характерным признаком славянских святилищ является их круглая форма. Овальная встречается крайне редко. Святилища представляют собой небольшие площадки, диаметром от 7 до тридцати метров, огороженных системой концентрических рвов или канавок, подобной обнаруженной нами. То, что перед нами именно искомое капище — бесспорно. Плоское дно канавки, обмазанное глиной, заполнено золой от очистительных огней. Так же имеются остатки обильных жертвоприношений: кости животных, осколки глиняной посуды, несколько ножей, гривны, попался даже один топор. Найдено так же две столбовые ямы, в одной из которых обнаружилось обгоревшее основание какого-то идола. Нет никаких сомнений о принадлежности находки к языческому культу. По найденному фрагменту канавки можно приблизительно вычислить диаметр капища. Он невелик, и по моим расчетам не превышает пятнадцати метров. Я также замерил размеры храма: общая его длина — почти 24 метра, ширина — 15. Так что искомый жертвенник находится где-то под строением. — А почему его раньше не нашли? — поинтересовался Сидоренко, неужели в храме ни разу не проводили раскопок? — Почему не проводи? Проводили и не раз. Были и археологические зондажи. Изучали фундамент, который представляет собой последовательность плит, камней на растворе и деревянных субструкций. Но глубина фундамента составляет всего лишь два метра. А мы углубились ниже субструкций почти на три! И не забывайте, что с момента составления карты Финном до момента постройки прошло больше двухсот лет. Скорее всего, капище сначала разрушили, а затем засыпали землей. Та же участь постигла и жилище волхва. Не землянку, а дом, который находился рядом. Он указан на плане. Землянка, по всей видимости, на тот момент уже вросла в землю, что на нее попросту не обратили внимания. Поэтому она и уцелела. — Значит, вы уверены, что нам не обойти храм? — подытожил батюшка Феофан. — На сто процентов! Алтарный камень находиться под храмом. Я рассчитал его примерное местоположение, — Он раскрыл ноутбук и пощелкал клавиатурой. — Я наложил на план церкви круг древнего святилища. Жертвенник, обозначенный Финном как врата в подземелье должен находиться в центре круга. Вот здесь, — он ткнул пальцем в монитор, — где-то в районе церковного престола. Меня до сих пор удивляет, как древние зодчие сумели так точно его расположить? — Хорошо, — после небольшой паузы произнес старец, — если придется рыть, пригласим для этого специалиста. Есть у меня на примете один спец по подземным коммуникациям… Слова батюшки не разошлись с делом, и уже к вечеру следующего дня в лагерь археологов прибыл нужный человек. Им оказался пожилой сухощавый мужчина с цепким взглядом запавших серых глаз и крепким рукопожатием. — Кожененко, Андрей Николаевич, — сухо представился спец по тоннелям. Он лишь мельком взглянул на церковь, зависшую на краю раскопа, зато долго и внимательно изучал десятиметровый слой грунта. — Есть сведения о фундаменте? — осведомился он у профессора. Тот скупо кивнул и пригласил спеца к себе в палатку. — Ну что ж, — ознакомившись с документацией, произнес Андрей Николаевич, — не вижу препятствий для постройки тоннеля. Слой грунта большой, фундамент сносный. Проход можно укрепить простыми бревнами. Он быстро набросал на чистом листке бумаги список всего необходимого и протянул его Вадиму. — Я так понимаю, вы возглавляете все работы? — В каком-то смысле да, — согласился Вадим. — Если не брать в расчет контрразведку… — Как достанете все необходимое — начнем работы, — произнес Кожененко. — Завтра утром… Самое позднее к обеду, все найдем, — ознакомившись со списком, заверил спеца профессор. — Замечательно! Тогда определите меня куда-нибудь на постой, и перекусить бы с дороги. — Конечно, Конечно, — засуетился Кучерявый. — Правда у нас тут все по-походному, раскладушки и все такое… — Мне не привыкать, — и не подумал пугаться Кожененко. — В свое время на БАМе пришлось… — Тогда пойдемте, покажу вам, где расположиться. Ну и заодно заскочим на кухню. Повариха у нас знатная! Готовит — пальчики оближите! Все необходимое для работы было доставлено в лагерь с рассветом. И работа закипела. Под умелым руководством Андрея Николаевича тоннель под церковью рос на глазах и к трем часам после полудня один из рабочих наткнулся на алтарный камень. — Есть! — не сдержал восторженного возгласа профессор. — Я был прав! Нужно освободить его полностью! — Это и есть то самое место? — уточнил Кожененко. Профессор судорожно кивнул, от обуревавших его чувств он едва не лишился дара речи. — Тогда, парни, — распоряжался в тоннеле Андрей Николаевич, — обходим каменюку с двух сторон. Не забывайте крепить стены! Укрепляем каждый пройденный сантиметр. Камень постепенно освобождался от земли. И вскоре показался полностью. Не взирая на просьбы профессора позволить ему осмотреть жертвенник со всех сторон, Кожененко невозмутимо покачивал головой: — Вот закончим, тогда милости просим: смотрите, сколько влезет. А пока — не мешайтесь! Не дай бог, обрушиться чего! Профессор нервно прохаживался по раскопу, бросая нетерпеливые взоры вглубь тоннеля. Он то садился перед грудой земли вынутой из подкопа, принимаясь её изучать её содержимое, то вскакивал, и вновь принимался нервно ходить. Наконец Кожененко крикнул: — Готово! Изучайте вашу каменюку на здоровье! А я пойду, перекушу. С этими словами он покинул деревянный сруб, в который превратился подземный ход. Вадим, словно сайгак, кинулся к жертвенному валуну. — Это невероятно! — шептал археолог, обходя находку по кругу. — Сколько же ему лет? — Ну, — развел руками Миргородский, — по крайней мере, жертвенник явно старше любого из поселений… — Тогда возникает логический вопрос: кто же установил его? Кто жил здесь до… — Возможно, все ответы там, внизу, — неожиданно вмешался в разговор Петр Семеныч, незаметно подошедший к археологам. — Давайте сдвинем его с места. — А вдруг там ничего нет? — предположил Вадим. — Тогда как? — Давай, не будем об этом, — нахмурился Министр. — Сначала проверим, а уж потом будем решать… — Валера, скажи Филиппычу, пусть готовит лебедку. Попробуем аккуратненько сдвинуть жертвенник. — Хорошо, Вадим Дмитриевич, — послушно отозвался Миргородский. Через несколько минут археологов оттеснили от жертвенника набежавшие в тоннель рабочие. Они накинули на валун крупноячеистую нейлоновую сеть, привязанную к прочному лебедочному тросу. — Вадим Дмитриевич, — отрапортовал вернувшийся помощник, — все готово. Осталось только лебедку закрепить. — Так, робятки, — в тоннель заглянул бригадир, — вы бы на улицу вышли! Не дай бог, трос лопнет, али еще чего! А мне потом отвечай! — Конечно, конечно, — засуетился Петр Семеныч. — Тут и без нас справятся. Профессор с тоской поглядел на древний валун, который ему так и не дали обследовать, но спорить с Петром Семенычем не стал. — Не расстраивайся, Вадим, — заметив тоскливый взгляд профессора, произнес Мистерчук. — Будет у тебя еще время повозиться с этой каменюкой… — Да я понимаю, — вздохнул Вадим, — только поделать ничего не могу. Руки так и чешутся… Столько открытий… И все так стремительно происходит! — пожаловался он. — Некоторые за всю жизнь столько не выпадет, как нам за несколько дней. Понимаете? — То ли еще будет? — усмехнулся Петр Семеныч. — А времени у нас действительно мало! Спешить нужно! Как думаешь, есть ход под камнем? — Надеюсь, что есть. И если все расчеты верны… Я даже боюсь предположить, что мы найдем! — А вот бояться не стоит! — Петр Семеныч прищурился — закатное солнце било прямо в глаза. — Все у нас получиться! — Дай-то бог! — Вадим Дмитриевич осенил себя крестным знамением. — Все готово! — доложил запыхавшийся Миргородский. — Можно начинать? — Давай! — кивнул профессор. — Филиппыч, — закричал Валера, — заводи! Лебедка заработала, принялась наматывать провисший трос на барабан. Канат натянулся. Зазвенел. Камень покачнулся. Лебедка напряглась, натужно загудев. Жертвенник медленно, взрыхляя землю, пополз к выходу из тоннеля. — Идет, идет! — радостно закричал Миргородский. Когда жертвенник прополз по земле пару метров, профессор крикнул: — Хорош! Филиппыч нажал кнопку, лебедка заглохла. Профессор медлил, не решаясь заглянуть в тоннель. — Вадим, что с тобой? — Министр толкнул Вадима локтем в бок, выводя из ступора. — Пошли! — Да, да! Пойдем! — очнулся Вадим. — Конечно, конечно… — Да не суетись ты так! — посоветовал ему Петр Семеныч. — Все нормально! — Давай, только ты первый! — Да не вопрос! — пожал плечами Министр. — Боишься спугнуть? — Есть немного, — согласился Вадим. Петр Семеныч решительно вошел в тоннель, обогнул жертвенник и радостно завопил: — Есть! Есть колодец, Вадим! Профессор, нерешительно шагающий за спиной Министра, вздрогнул, а затем, наплевав на все предрассудки, подбежал к колодцу. На том месте, где еще час назад незыблемо покоился древний жертвенник, зияла яма. Сруб на манер колодезного из толстых подгнивших бревен. Верхние бревна были расщеплены и раздроблены движущимся жертвенником. — Только чего-то мелковат колодец? — разочарованно произнес Министр, разглядев дно в тусклом освещении. Передвинутый камень загородил лампы и отбрасывал на колодец тень. Колодец на первый взгляд действительно казался неглубоким — не больше полутора метров до земляного дна. — Петр Семеныч, не надо! — Вадим ухватил за рукав уже готового спрыгнуть в колодец Мистерчука. — Обратите внимание: земля на дне рыхлая. Она насыпалась, когда передвигали камень. А вон там, видите, — он высветил дно карманным фонариком, — торчит древесина. — Вижу, — произнес Петр Семеныч. — Ход попросту закрыт деревянным щитом. — Точно! — воскликнул Вадим. — Валера! — Да, Вадим Дмитриевич? — Давай сюда парней. Нужно расчистить крышку. — Нужны ремни и веревки для страховки, — прикинул Миргородский. — Сейчас сделаю! Вскоре двое работяг, перепоясанных ремнями со страховочными тросами, спустились в сруб. Крышка, не смотря на почтенный возраст, выдержала их немалый вес. Буквально через минуту один из них наткнулся массивное чугунное кольцо, присыпанное землей. Очистив от грунта массивный бублик из ноздреватого металла, он продемонстрировал находку археологам. — А вот и колечко, — заметил Министр. — Поднимаем крышку… — Минуточку! — вмешался профессор. — Парни, проверьте крышку. Её могли закрепить… — Точно, — отозвался один из рабочих, проверив края щита, — здесь клинья! Мне нужны клещи и молоток. Получив требуемое, рабочий быстро выдернул клинья и крикнул: — Кидайте веревку! Продев канат в чугунное кольцо, работяги ловко выбрались из сруба. — Ну что, напрягемся, братва? — Петр Семеныч засучил рукава и взялся за канат. — Давай, босяки! На раз-два, взяли! Деревянный щит заскрипел и слегка провернулся вокруг оси. Земля с его поверхности посыпалась в темную щель. — Давай, босота! — вновь закричал Министр, натянув веревку. Но крышка застряла, воткнувшись острым углом в подгнившее бревно сруба. — Не выходит, — виновато развел руками Петр Семеныч. — Слышь, ты, — Министр подошел к рабочему, который выбивал клинья, — тебя как зовут? — Николай. — Вот что, Коля, — произнес Петр Семеныч, — мы тебя опять на веревке спустим, а ты там топориком пошуруй. Ну, чтоб крышка вышла. — Сделаю, чего там, — согласился Николай. Он без лишних разговоров вновь прицепил к поясу трос и смело спрыгнул в колодец. Общими усилиями крышку, наконец, удалось выдернуть из сруба. Петр Семеныч заглянул в колодец, где на тросе все еще болтался рабочий. — Коля, чего видно? — поинтересовался Министр. — Сруб вниз уходит, насколько хватает глаз, — ответил Николай, вглядываясь в темноту. — Трос какой длины? — уточнил Министр. — Тридцать метров, — ответил бригадир. — Дайте ему мощный фонарь, — распорядился Петр Семеныч, — а затем опускайте, насколько хватит троса. Коля, — переключил внимание на рабочего Министр, — постарайся рассмотреть все получше. Если троса хватит до дна… — Разберусь, — заявил Николай, вооружаясь фонарем. — Трави помалу! — Так, парни, держите его крепче! — переживал Вадим. — Неизвестно, какая там глубина… — Вадим Дмитрич, не впервой же! — произнес Филиппыч. — Ничего с Колькой не случиться! Он у нас скалолаз еще тот… — Коля, — крикнул вслед уплывающему в темноту Николаю Петр Семеныч, — как дела? — Нормально! Вроде бы дно показалось… — Все, веревка кончилась, — заявил Филиппыч. — Коля до дна далеко? — вновь закричал Министр. — Метров пять семь! — донеслось из колодца. — Молодец! Сейчас мы тебя поднимем! Давайте, парни, тащите его наверх! — распорядился Министр. — Ну что, Вадим, рискнем здоровьем? — В смысле? — не понял профессор. — В прямом, — ответил Петр Семеныч. — А! Спуститься? — запоздало догадался Вадим. — Не тормози, наука! — подковырнул профессора Министр. — Конечно, спуститься! — Прямо сейчас? — А ты что, предлагаешь повременить? — Нет, нет! — испуганно замахал руками Вадим. — Я тогда с ума сойду! Я просто предлагаю подготовиться к предстоящей экспедиции… — Это точно! Значит так, в колодец полезем вчетвером: ты, я, Сергей Валентиныч и Вольф. — Постойте, — возмутился Вадим, — а как же мои ребята? Они приложили немало усилий! В конце концов, мне нужны помощники! — Хорошо, — подумав, согласился Министр, — с собой можешь взять одного… — Но… — Никаких «но»! Добро на участие в экспедиции этого твоего помощника, еще придется согласовать с майором. — Тогда я к нему, — заявил профессор. — Давай, а я пока приготовлю все необходимое. Пока члены экспедиции готовили вещи, рабочие установили над срубом металлическую конструкцию с подвесным роликовым блоком и лебедкой. Она должна была обеспечить археологам комфортный спуск в колодец. — А парни времени даром не теряли, — довольно произнес Петр Семеныч, оценив конструкцию. — Поедете как на лифте! — расплылся в улыбке Филиппыч. — Ну что, все в сборе? — Сидоренко оглядел свою немногочисленную команду. — Приступаем… — Сергей Валентинович, подождите! — взмолился Вадим. — Миргородский еще не подошел! — Где его черти носят? — недовольно нахмурился Сидоренко. — Мало того, что я разрешил ему участвовать, так он еще и опаздывает! — Еще пять минут… — Вадим Дмитрич, я тут! — в тоннель ворвался запыхавшийся Миргородский. — Валера, я же просил поспешить! — Аккумулятор на камере сел, я пока запасной нашел… — оправдывался Миргородский. — Теперь-то все в сборе? — уточнил майор. — Все! Все! — сбивчиво ответил Вадим. — Тогда приступаем. Вольф спускается первым. Его задача — наша безопасность! Следом — капитан Мистерчук, за ним — Валера, затем — профессор и я. Все понятно. — Да. — Так точно. — Понятно. Вразнобой ответили исследователи. Вольф прицепил карабин с тросом к ремню и передернул затвор автомата. — Я готов! — четко отрапортовал он. — Рация работает? Вольф скупо кивнул. — Тогда пошел! — дал отмашку Сидоренко Вольф перевалился через край колодца и повис на руках на краю сруба. Подождал, пока Филиппыч подтравит трос. Когда канат натянулся, Вольфыч отпустил руки. — Трави! — скомандовал майор. Лебедка заурчала, канат с Вольфом на конце пополз в неведомую глубину. Вскоре трос провис. — Первый, я Пес, — зашуршал динамик рации майора. — Стою на дне. Пока все чисто. — Пес, это. Первый. Жди следующего, — бросил в микрофон Сидоренко. — Понял. — Давай, Петр Семеныч, твоя очередь. — Ну что я могу сказать, — произнес улыбающийся Министр, защелкивая карабины на поясе — Филиппыч к тому времени уже успел вытравить трос, — поехали! Спуститься внутрь колодезного сруба так же ловко, как Вольф, у него не вышло. Он долго пыхтел на краю, не решаясь спрыгнуть. В конце концов, он все-таки повис на тросе, отталкиваясь от бревен руками. Барабан лебедки закрутился, и Петр Семеныч скрылся из глаз. Трос разматывался, Министр опускался все глубже и глубже. Перед глазами в свете фонаря проплывали ошкуренные бревна. Местами их покрывал разросшийся бледный мох, местами шапки плесени. Кое-где бревна сгнили, и, стоило только прикоснутся к ним руками, рассыпались мягкой трухой. Петр Семеныч пропустил момент, когда узкий колодезный сруб превратился в темный высокий тоннель, так же как и сруб, отделанный толстыми ошкуренными бревнами. — Петр Семеныч, с прибытием! — Вольф остановил качающегося на веревке Министра и помог ему встать на ноги. — Первый, это Пес. Прием, — произнес в микрофон Вольф. — Банкир прибыл. — Какой я теперь банкир? — нарочито тоскливо вздохнул Министр, отстегивая карабин. — Эх, было времечко! Веревка с карабином поползла вверх. Из динамика рации Вольфа донесся искаженный помехами голос Сидоренко: — Тебя понял, Пес. Принимайте Профессора. — Понял тебя, Первый. Отбой. — Слушай, Вольфыч, а ты дальше не заходил? — спросил Петр Семеныч, пытаясь выхватить светом фонаря дальний конец коридора. Но мощный луч тонул в непроглядном мраке. — Нет, — коротко ответил Вольф. — Для начала закрепимся здесь. — Ой, да брось ты, Вольфыч, в войнушку играть! — отмахнулся Министр. — Здесь уже тыщу лет ни одной живой души не было. От кого обороняться собрался? А со жмурами я на короткой ноге… Единственное, чего, на мой взгляд, нужно опасаться, — он высветил фонарем ветхие бревна, — это обвала. Из квадратной дыры в потолке — колодезного сруба, показались пыльные ботинки профессора. — О! Вот и пополнение! — хохотнул Петр Семеныч, помогая Вадиму. — Ну, профессор, чего скажешь? — Невероятно! — воскликнул Вадим. — Такое грандиозное сооружение… Это фантастика! — Ну, я так и знал… — разочарованно протянул Министр. — Чего здесь грандиозного? — Как что? Построить подземный зал таких размеров, — сбивчиво бормотал он, освобождаясь от строп. — Вы просто не представляете, какими знаниями нужно для этого обладать… — Ладно, профессор, не буду спорить. Вы пока прикиньте по карте, в какую сторону нам топать. — Первый, это Пес. Происшествий нет. Профессор на месте. Прием. — Пес, это Первый. Принимайте Помощника. — Ждем. Отбой. Пока Вольф переговаривался по рации, Вадим скинул с плеч рюкзак и достал из кармашка металлическую лопатку, которой тут принялся ковырять землю под ногами. — Так я и знал! — воскликнул он через секунду. — Здесь скальная порода. Несколько сантиметров грунта видимо занесли при постройке. Поразительно! Когда очередной участник экспедиции присоединился к группе, Вольф доложил об этом наверх. — Ждите, я иду, — донеслось из рации. — Через несколько минут экспедиция была в полном составе. — Вадим, вы разобрались в какую сторону нам идти? — поинтересовался Сидоренко. — Сейчас, сейчас! — профессор возился с компасом и картой. — Нам туда, — махнул он рукой, указывая направление. — В принципе, мы можем идти в любую сторону — этот тоннель опоясывает бывший холм по кругу. Но направо — ближе. — Тогда выдвигаемся! — распорядился Сидоренко. Первый — Вольф, как самый боеспособный из нас. Следом Профессор, он ищет дорогу. Следом Петр Семеныч, за ним — Валера. Я замыкаю цепочку. Вперед. На первую резную деревянную дверь они наткнулись метров через сто. — Что это, профессор? — освещая фонарем искусную створку, поинтересовался Министр. — Не знаю, — пожал плечами Вадим. — Могу лишь предположить… — Ну? — Судя по обилию скелетов в композиции — это погребальная камера. Это, — он указал на центральную фигуру резного деревянного барельефа, — хозяин покоев. Это, — он обвел руками группы вооруженных воинов с мечами и луками, — видимо его победоносное войско, либо один из эпизодов его героической жизни… — Слушай, а как думаешь, этот поц сумел что-нибудь скопить за свою героическую жизнь? — перебил Вадима Министр. — Ну, в смысле, прихватил он чего-нить с собой на тот свет? Будет чем поживиться… — Это исторические ценности! — взвизгнул Миргородский. — Даже если там что-то и есть — их изучать надо! — Петр Семеныч! — укоризненно произнес Сидоренко. — Мы не за этим сюда пришли! — Да ладно! — ухмыльнулся Мистерчук. — Пошутил я. Думаете, бывшего «законника» на старое потянуло? — Ну и шуточки у вас, Петр Семеныч! — облегченно вздохнул профессор. — Я уж было подумал, что вы и вправду решили… — Да мне просто интересно стало, что там, внутри. — Вы не представляете, как мне интересно! — глаза профессора маслянисто заблестели в свете фонаря. — Так может, взглянем? Одним глазком, — предложил Министр. — Нет! — жестко отрубил Сидоренко. — Сначала — задание, затем — все остальное! Время не ждет! Успеете еще… На следующую дверь они наткнулись еще метров через сто. Но останавливаться не стали. Лишь профессор проводил тоскливым взглядом скрывшиеся в темноте резные створки. К тому моменту, когда археологи достигли спуска на второй уровень, указанного на карте Финна, на их пути попалось еще три погребальных камеры. Их створки были украшены не менее роскошно, чем предыдущие, но ажиотажа уже не вызывали. Переход на нижний уровень оказался банальной дырой в полу, вырубленной прямо в скальном массиве. Из дыры торчала подгнившая деревянная лестница. — Вадим, ты уверен, что это и есть переход? — скептически оглядев ветхие перекладины, спросил Петр Семеныч. — Судя по карте, это то самое место… — Какая разница? — вмешался майор. — Нам нужно вниз, так воспользуемся же! Вольф тем временем проверил лестницу на прочность — древесина крошилась под его крепкими пальцами: — Она не выдержит даже самого легкого из нас. — Тогда спускаемся на веревках, — не стал тратить время на пустые разговоры Сидоренко. — Очередность та же: первый — Вольф… Вольф посветил фонарем в отверстие. — До пола метров пять, — прикинул он на глазок. — Не так уж и много, — обрадовался Сидоренко. — Никаких сложностей не возникнет. Через пол часа вся группа уже стояла на втором уровне. Археологи с интересом оглядывались по сторонам. В отличие от верхнего яруса могильника, этот был целиком вырублен в камне: каменные стены, каменный пол, каменный сводчатый потолок. — Занятное место! — присвистнул от изумления Министр, дотрагиваясь кончиками пальцев до гладкой поверхности стены. — Сколько же у них времени на шлифовку ушло? — Невероятно! Просто невероятно! — едва не сошел с ума от увиденного Миргородский. — Такой обработкой камня не может похвастать ни один из исторических памятников! И это все здесь, в Новгороде! — от избытка чувств он почти кричал. — Давайте эмоции оставим на потом, — сухо предложил майор. — Если все пройдет как надо, у вас будет время все это изучить. Держите себя в руках, господа ученые! — Валера, ты и в самом деле, давай потише, — присоединился к просьбе майора профессор. — Мы все-таки не на прогулку вышли… — Все, все, Вадим Дмитрич, умолкаю, — перешел на шепот Валера. — Просто здесь… такое… — Я понимаю. Но Сергей Валентинович прав — осторожность прежде всего! — Кстати, профессор, вы можете объяснить, поч6му здесь такой срач? — Министр поддел ногой пожелтевшую берцовую кость. — Выше этажом такого безобразия не было. Вадим внимательно осмотрел захламленные полы. Кучи битых черепков, внушительные россыпи человеческих костей, перемешанных с землей и золой. — Такое ощущение, — произнес Петр Семеныч, — что покойников сбрасывали вниз прямо в дыру… — Позвольте с вами не согласиться, — профессор направил луч фонаря вдоль коридора. Кучи костей виднелись повсюду и исчезали в темноте. — Видите? Некоторых, возможно, просто сбрасывали. Но ведь когда-нибудь куча выросла бы до самого потолка. Значит, кто-то все-таки растаскивал их по коридору. — Животные? — предположил Петр Семеныч. — Нет! Не животные, хотя они тоже внесли свой посильный вклад. Идите за мной! — махнул рукой Вадим, рассмотрев что-то в луче света. Буквально в десятке метров от переходного люка в гладкой каменной стене обнаружилась уродливая ниша, забитая цельными человеческими костяками и большими грубыми глиняными кувшинами. — Чувствуете разницу? — прикоснувшись к изуродованной стене, спросил Вадим. — Между создателями коридора и теми, кто вырубил эту нишу большая пропасть. — Конечно, — согласился Петр Семеныч. — Это же видно невооруженным глазом: нишу вырубали какие-то дикари, первобытные люди… — Вот именно! — воскликнул профессор. — Первобытные! Он схватился руками за отколотое широкое горло кувшина. Пошевелил её. Из трещин на пол посыпалась какая-то красная пыль. — Валера, помоги, — попросил он помощника. Вдвоем они осторожно подняли верхнюю часть кувшина и поставили на землю. В кувшине обнаружился еще один костяк с подтянутыми к ребрам коленями. — Здесь все ясно, — изучив находку, произнес профессор, — останки в позе эмбриона, глиняный сосуд — материнское чрево, бурый порошок, охра или киноварь — символизирует кровь или околоплодные воды. Все это вполне в духе некоторых первобытных племен. Так умершего готовили ко второму рождению. Круговорот душ в природе, — усмехнулся Вадим. — Позже начали хоронить так, как принято и по сей день. По заверению жрецов и волхвов тех времен, этим достигался переход душ в другой мир — божественный. Рай или ад. Так сказать, по заслугам… Но вернемся к нашим баранам: нишу вырубали примитивными инструментами, тогда как коридор — явно обрабатывали высокотехнологичным оборудованием! — Чего-то я не догоняю? — почесал затылок Министр. — Коридор же возник раньше. — А вот это уже загадка, — не стал спорить Вадим. — Не знаю, сумеем мы её разгадать или нет. Но, что коридор старше этих захоронений — бесспорно. Просто в силу каких-то причин свод тоннеля разрушился, открыв сюда свободный доступ проживающим на этой территории первобытным племенам. Верхний же ярус — деревянный, насыпной, выстроен позже… — Так, заканчиваем лекции! — шикнул на ученых Сидоренко. Пока археологи копались в нише, он успел с Вольфом разведать дальнейший путь. — Вадим Дмитриевич, ну я же просил… Если вы так будете у каждой находке, мы с вами никогда не доберемся до места! А дальше я вам скажу, находки не чета этим! — многозначительно добавил он. — Что вы хотите этим сказать? — вскинулся профессор. — Увидите сами… |
||
|