"Ярослав Голованов. Кузнецы грома ("Канун великого старта" #1)" - читать интересную книгу автора

Стартовая площадка светится в ночи издалека, как гигантский волшебный
кристалл, идеальные грани которого рождены белыми росчерками прожекторов.
Ракета, упрятанная в конструкцию монтажной башни, блестит в их лучах. Это
уже другая ракета. Но отличить ее на глаз, разумеется, нельзя. А вокруг
нее на разных этажах башни - фигурки людей. Все те же человек двадцать, не
больше. Больше просто не нужно, только будут мешать. Сейчас от этих
двадцати все и зависит.
Главный стоит в черной тени огромного автомобиля-цистерны и смотрит,
как работают люди у ракеты. И ему нравится, как они работают; нет
лихорадки, нет крика, суеты, всего того ненавистного ему ложного
энтузиазма, который с настоящим энтузиазмом не имеет ничего общего, потому
что рождается не от вдохновения, а от нервной спешки и страха. Такой
авральный энтузиазм ничего, кроме брака (он убеждался в этом не раз), в
конце концов не дает. Здесь была ровная работа с четким внутренним ритмом.
Главный стоит уже долго, не выдавая своего присутствия, именно потому, что
боится нарушить этот ритм. Люди сами знают, что надо делать, и делают.
Сейчас он наблюдатель, полководец на поле боя, когда полки его пошли в
штыки. Возможно, постояв еще немного, он бы так и уехал незамеченным, если
бы не молодой парень-монтажник, налетевший на него с ручной тележкой,
груженной двумя газовыми баллонами.
- Ну... твою мать, - без злобы, с грустной обидой начал парень и
осекся, узнав Главного. - Простите, Степан Трофимович, не разглядел...
"Теперь надо уйти так, чтобы все знали, что я ушел", - подумал Степан
Трофимович. И он сказал:
- Позовите Кудесника.
Парень, счастливый, что так легко выкрутился из столь щекотливого
положения, птицей взлетел на площадку лифта.
Через минуту Кудесник в грязной линялой ковбойке, весь какой-то
скандально неопрятный, стоял перед Главным. "Зачем он меня зовет? - думал
Борис. - Ругать не за что, хвалить рано. Да хвалить и не зовут. Значит,
или Главный хочет что-то переделать (это самое ужасное, лучше пусть
ругает), или узнать, как идут дела".
- Что еще осталось проверить? - спросил Главный, не глядя на Кудесника.
- Каналы главного гироскопа, сигнализацию отключения ступеней в кабине,
реле терморегулировки, ну и там уж мелочи...
- Мелочей в этой машине я не знаю, - перебил его Главный.
Борис промолчал.
- К шести утра вы должны все кончить. У вас еще, - он взглянул на часы,
- три часа девятнадцать минут.
- Постараюсь успеть, Степан Трофимович...
- Вы должны кончить.
- Мы кончим.
- Хорошо. Я буду у себя. Если потребуется, сразу звоните.
У машины Главный обернулся и увидел, как кабина лифта с Кудесником
медленно ползла вверх, к вершине ракеты. Он вдруг, впервые за последние
три дня, когда началась вся эта неслыханная карусель с запаздыванием
команды на включение второй ступени, испытал чувство какого-то уверенного
покоя. Теперь, после разговора с Кудесником, он знал, что все будет
хорошо. И от этой уверенности Степан Трофимович как-то сразу ослаб. "Надо