"Глеб Голубев. Лунатики (Журнал "Искатель", 1976, N 3)" - читать интересную книгу автора

- Не очень понимаю, дорогой Жан-Поль, почему это вас так озадачило.
Случай, конечно, прискорбный, но, похоже, в наши времена не столь
редкостный. Уж вы-то получше меня знаете, что прирожденных преступников
нет и порой самые до этого честные и порядочные люди при определенных
условиях могут, к сожалению, не устоять перед искушением и вдруг
раскроются с вовсе неожиданной стороны. Значит, на чем-то он сорвался,
этот ваш Гросс.
- А я согласна с комиссаром, - вступилась я. - Тебя послушать, так ни в
ком нельзя быть уверенным, так, что ли?
- Ну, это уж передержка, - начал Морис, но комиссар перебил его:
- Людей, живших вроде совершенно честно и вдруг совершавших жесточайшие
преступления по самым невероятным мотивам, я повидал, к сожалению, немало,
вы правы, Морис. Какой бы безупречной ни была до этого биография Петера
Гросса, он схвачен на месте преступления с поличным, и для суда этого
вполне достаточно. Не это меня удивило и озадачило, и не о том, может ли
честный человек совершить преступление, я пришел с вами советоваться...
- Я не хотел вас задеть, дорогой Жан-Поль, - смутился Морис.
Но комиссар отмахнулся:
- А вы меня и не задели, вот еще чепуха какая! Больше всего и
охранников, и начальство Петера Гросса, и меня озадачило другое: он никак
не может объяснить, почему пытался это сделать. Почему снял копию
технологической схемы и положил ее в карман, почему полез в сейф за
секретным образцом продукции и куда, кому все это должен был передать.
Ничего этого он объяснить не может. Хотя вы понимаете, молодчики из охраны
уж постарались первым делом именно это из него выколотить - адреса, имена
сообщников. Я тоже его трижды допрашивал, и сдается мне, он не врет, не
притворяется: он действительно не может ответить на эти вопросы.
Комиссар помолчал, испытующе поглядывая на Мориса, потом
многозначительно добавил:
- Этот мой бывший помощник, Генрих Гаузнер, сказал мне, передавая
арестованного Гросса: "Когда мы его схватили у сейфа, у него вид как у
лунатика был. Ничего словно не понимал: ни где он, ни что делает, ни кто
мы такие. У меня в детстве младший братишка страдал лунатизмом, - сказал
Гаузнер. - Я, - говорит, - подсматривал, как он по ночам по дому бродит,
на крышу вылезает. Вот точно таким и Гросс был, когда мы его схватили,
форменный лунатик..."
Это определение меня поразило: как лунатик, - повторил задумчиво
комиссар. - Вот насчет этого я и пришел посоветоваться. Может ли быть у
человека, профессор, какая-то психическая болезнь, чтобы на него иногда
некое затмение ума, что ли, находило, когда он, как лунатик, совершает
поступки, в которых не отдает себе отчета?
- В такой форме? Сомнительно, - нахмурившись, покачал головой Морис. -
Вообще-то снохождение, естественный сомнамбулизм, или лунатизм, как его
называют в народе, встречается не так уж редко. Но обычно у детей или
молодых девушек, юношей. У взрослых же это весьма редкостно и почти всегда
вызывается какими-то болезненными нарушениями головного мозга или
истерией. Но совершенно немыслимо, чтобы какой-нибудь лунатик вдруг
занялся кражами секретных документов. Что-то странное с этим Гроссом. Надо
его, конечно, хорошенько обследовать.
- Вот это я и хотел попросить вас сделать, - сказал Гренер, помолчал,