"Глеб Голубев. Лунатики (Журнал "Искатель", 1976, N 3)" - читать интересную книгу авторавзглядом и красноречивой мимикой, вытер губы салфеткой и мечтательно
проговорил: - Эх, теперь закурить бы... - Ну что вы, - поспешно сказала я. - Вы уже совсем отвыкли, Жан-Поль, вон даже трубочку бросили, не носите с собой. - Да, повзрослел. Обхожусь без пустышки, - вздохнул он. - Что же рассказал Бромбах? - спросил Морис. - Все выложил подробно: как позвонил ему однажды неизвестный и предложил встретиться и побеседовать о "состоянии здоровья его тетки". Бромбах уже устал ждать наследства, был готов на все и согласился сначала якобы из чистого любопытства, как пытался нас уверить. Встретились они вечером за городом. Федершпиль, как я уже упоминал, не только тщательно загримировался, но и все время разговаривал, стоя к Бромбаху спиной. Он предложил ему за сто тысяч франков ускорить получение наследства. Бромбах повел разговор в игривом тоне, стараясь показать, будто не принимает все это всерьез. Дескать, откуда я возьму такие деньги и где гарантия, что на него не падут какие-нибудь подозрения и тогда он станет не богатым наследником, а каторжником... Но Федершпиль все ему разъяснил весьма деловито: что он должен уехать на некоторое время за границу и у него будет чистейшее алиби, а деньги уплатит потом, когда разбогатеет. "А если я вас обману и не заплачу?" - спросил его Бромбах. "Ну что же, тогда вы отправитесь вслед за тетей, - ответил ему Федершпиль. - Я же вам верю, не требую деньги вперед. Можете поверить и вы мне: если попытаетесь меня обмануть, тут же отправитесь вслед за тетушкой..." Я опять живо представила эту картину: сумерки, глухая лесная опушка и боящиеся и запугивающие друг Друга... Комиссар посмотрел на меня и, видимо, вдохновившись выражением моего лица, продолжал: - Такая деловитость внушила Бромбаху уверенность. Он согласился и уехал отдыхать в Ниццу на деньги, которые ему, кстати, как помните, щедро выдала любимая тетушка. А через несколько дней он получил телеграмму, что тетя скоропостижно скончалась. Приехал чистеньким, не очень убедительно изобразил печаль, стал богатым и тревожился только в ожидании телефонного звонка. А тот раздался лишь через два месяца, Федершпиль не хотел рисковать. Они снова встретились вечером за городом, в сумерках. Бромбах без слов вручил Федершпилю пакет с сотней тысяч франков, тот так же молча их взял - и они расстались. Бромбах надеялся - навсегда. Но на всякий случай решил перебраться в Веве, на Лазурный берег, более подходящий для миллионера, хотя и считал не без оснований, что опасаться ему нечего: даже если Федершпиль, которого он не знал ни в лицо, ни по фамилии, попадется и признается, всегда можно будет сказать, что злодей оговаривает ни в том не повинного любимого племянника так трагически скончавшейся тети. Он думал, будто, уличить его невозможно. Но не учел слабоватости своих нервов и нашей опытности. - Но все же вам просто повезло, Жан-Поль, что он признался, - покачал головой Морис. - И потом, боюсь, одного его признания для суда будет мало, так же как магнитофонных записей, сделанных в квартире Федершпиля. - Вы правы, - одобрительно кивнул комиссар и повернулся ко мне: - Видите, дорогая Клодина, что значит не поддаваться гипнозу детективных |
|
|