"Глеб Голубев. Пытливый странник" - читать интересную книгу автора

значков изображения птиц, жуков, загадочных животных, которым и названия не
придумаешь. Третий день срисовывает он этот столб и фигурки на нем, ломая
голову над их значением. Вероятно, это письмена. Но на каком языке? Не
похожи они ни на греческие, ни на латинские, ни на русские. Вот только один
рисунок удивительно напоминает родное, русское "живете" (букву "Ж"). Надо их
зарисовать как можно точнее, не жалея тщания и труда, а потом двигаться
дальше.


ПОД УГРОЗОЙ СМЕРТИ

Богат и многолюден Дамаск, далеко по свету идет слава о его дворцах и
тенистых садах, о его базарах, где встречаются Запад с Востоком. Но ныне
большой и шумный город словно вымер. Пустынны его кривые и грязные улицы, не
торгуется на ста языках толпа на базарах, не звенят молотки в дымных
мастерских ремесленников. Положив головы на песок, дремлют у крепостной
стены верблюды. Их даже не успели развьючить. Все купцы попрятались по
домам, ибо ничем не должен заниматься правоверный во время Рамазана -
великого поста. И город спит весь солнечный день. Но когда багровое солнце
спрячется за гряду дальних холмов и в крепости весело прогремит пушка, улицы
наполнит пестрая толпа. Засверкают огни на базарной площади. Купцы при свете
дымных факелов раскинут по коврам свои товары. Вкусным дымком потянет из
харчевен, из-под навесов чайханы, что стоит на столбах прямо над арыком. В
темное небо полетят воздушные змеи с привязанными к ним светильниками.
Медленно вливается людская река в стрельчатые ворота самой большой
мечети Дамаска. В этой толпе входит в мечеть и плечистый человек с черными
бровями, почти сросшимися на переносице. Истрепанная и пыльная одежда ничем
не выделяет его среди других дервишей. Он входит в мечеть и, сняв, как и
все, обувь, оставляет ее у порога, через который не смеет переступить нога
немусульманина под страхом мучительной казни...
Василий Григорович-Барский смело проходит вперед, становится в ряд с
молящимися, так же, как и они, складывает руки ладонями перед грудью, шепчет
для видимости что-то похожее на молитву. А сам внимательно рассматривает
уходящие в полутьму колонны, резьбу на стенах. Надо запомнить, что столбов
числом сорок, на них искусно вырезаны деревья, звери и птицы. Все надо
упомнить, чтобы потом зарисовать в тетради "во удивление зрящим". Ради этого
он пришел сюда, презрев смертельную опасность. Все осмотрев, он выходит из
мечети и как тень растворяется в уличной толпе.
А потом его можно было встретить у развалин легендарной Трои и на
караванной тропе каменистой Аравии. Он зарисовывал в свою тетрадь ливанские
кедры и купался в Мертвом море, где соленая вода выталкивала человека как
пробку, не давая нырнуть.
Шли годы, и все запутаннее становилась дорога русского пешеходца. Желая
пополнить свои знания, Григорович-Барский вторично посещает Египет и Грецию,
трижды проходит из конца в конец Палестину.
Все новые рисунки и описания появляются в его тетради. В сирийском
городе Баальбек осматривал он развалины древнего храма, украшенные странными
рисунками. Над руинами высились огромные каменные колонны, такие высокие,
что воздвигнуть их, казалось, могли только сказочные исполины. Местные
жители так и называли их "крепостью исполинов".