"Глеб Голубев. Пытливый странник" - читать интересную книгу автора

царевича Гурский бежал в Польшу. А оттуда судьба пошла гонять его по чужим
странам, пока не забросила сюда, в Венецию.
Трогательна была эта встреча двух земляков на чужбине. Целые ночи
напролет вспоминали они родные края, златоглавый Киев, рассказывали друг
другу о своих злоключениях. Вместе они решили и продолжать свой дальнейший
путь. Василий предложил плыть морем в Грецию.
- Туда, в монастыри Афонские, много приходит богомольцев из России, -
уговаривал он Рувима. - К. ним пристанем и скорее до дому доберемся. А через
Австрию идти - пропадем без гроша.
Замысел этот зрел у Василия уже давно. Он, оказывается, завел дружбу с
купцами и капитанами. И один из них, сербиянин Вукол, пообещал отвезти
странников на остров Корфу, куда через несколько дней отправлялся его
корабль.
Так и порешили.


ГОЛОГО И СИЛАЧ НЕ РАЗДЕНЕТ

Снова каменистая горная дорога. Желтеют вокруг виноградники. Но это уже
не Италия, а Греция.
С горы хорошо виден город на берегу моря. Он напоминает Василию Рим:
так же рассыпались по склонам холмов серые домики, крепостная стена опоясала
город. Но улицы здесь узкие, дома теснятся один к одному, и маленькие они,
не выше трех этажей, не то что в Риме: И, как копья, торчат над крышами
круглые столбы минаретов, напоминая всем и каждому, что хотя Салоники город
и греческий, но находится он под властью турецкого султана.
Плененный город приносит султану богатый доход, особенно за счет
паломников, которые стекаются сюда, в знаменитые Афонские монастыри. На
дорогах к ним выставлены заставы. Ни один богомолец не пройдет без уплаты
дани мимо стражников с кривыми, как полумесяц, короткими саблями.
Не только турецкого султана кормят богомольцы. Подстерегают их и
разбойники. Ведь иные паломники немалые деньги наживают подаянием. Они
зашивают их в полы драных плащей или, еще хитрее, прячут в долбленые посохи.
Василий снова остался один на чужбине. Плавание было трудным и долгим.
Опасаясь пиратов, маленький кораблик осторожно пробирался между скалистыми
островками Адриатики, жался к самому берегу, где, цепляясь корнями за скалы,
росли кипарисы и лавры. Порой ветер стихал, паруса безжизненно обвисали, и
путешественники целую неделю стояли почти на одном месте. А потом налетел
шквал.
Кораблик скрипел, проваливаясь в ложбины меж водяных холмов, трюм
заливало, едва успевали откачивать. Во время шторма капитан приказал
привязать пассажиров к мачтам, чтобы не снесло ненароком за борт.
Рувим Гурский сильно страдал от морской болезни. Он отощал, ослаб и,
когда приставали к берегу, даже не сходил с корабля. Василий один карабкался
на скалы, где висел над морем какой-нибудь монастырь, больше похожий на
военную крепость.
Постоянное общение с паломниками, одинокая жизнь вдали от родины,
полная опасностей и невзгод, сделали Василия религиозным. В одном из
монастырей он постригся в монахи по примеру Рувима Гурского и стал посещать
все "святые места" по пути.