"Глеб Голубев. Пытливый странник" - читать интересную книгу автора

глиняных кувшинов да в углу смутно мерцает горка медных подносов. Кто зайдет
сюда, если совсем рядом, за глиняной стеной, шумит на всех языках базар?
Бен-Юсуфу нет туда доступа, ему нечем заплатить за место.
Площадь пустынна и залита солнцем. Лениво шумит вдалеке море, облизывая
синей волной гранитные подпоры набережной, поставленные, говорят, еще по
приказу Александра Македонского.
Приоткрыв глаза, Бен-Юсуф видит торчащий посреди пыльной площади
каменный обелиск. Кто и когда его поставил и испещрил странными рисунками,
он не знает. Живет он в Александрии уже четвертый десяток лет и привык к
этому непонятному столбу. Но с недавнего времени он стал по-новому интересен
для старого купца. Вот уже третий день вокруг обелиска ходит какой-то
человек в черной непривычной одежде. В первый день он долго измерял рукой
толщину столба, прикидывал на глаз его высоту. Потом сел на камень, достал
из сумки, перекинутой через плечо, толстую тетрадь, чернильницу и гусиное
перо и просидел у столба до самого вечера, не обращая внимания на жару. И
следующий день он снова провел возле столба.
Вот и сегодня он опять идет через залитую солнцем площадь, тяжело
опираясь на посох. Густые черные брови его запорошила пыль. Кто он? Что ему
надо от этого столба? Может, хочет его купить? От этой мысли Бен-Юсуф
веселеет.
...Видно, правду говорят люди: дорога не имеет конца. Только ступи на
нее, и она уведет далеко-далече... Одна дорога незаметно переходит в другую.
Они сходятся, переплетаются - и где им конец?
Отправился Григорович-Барский в Грецию, чтобы оттуда с богомольцами
вернуться, наконец, домой. А дороги привели его совсем в иную сторону, в
знойную страну египетскую. Услышал он от купцов о здешних чудесах и не
удержался - приплыл в Александрию, . Видел, как плещутся в мутной нильской
воде крокодилы, ночевал у подножия пирамид. Он подробно описал их в своей
тетради, назвав "рукотворенными горами". Бродил Василий среди развалин
древних храмов, срисовывая "единокаменные" колонны, которые и троим,
взявшись за руки, не обхватить. Был Григорович-Барский очевидцем "чуда,
которое повторяется ежегодно", когда летом в самую жару вдруг начал широко,
по-весеннему, разливаться Нил. Вода вышла из берегов и залила поля. Деревни
стали островками. А когда вода, наконец, спала, на полях остался толстый
слой жирного, плодородного ила. Сахарный тростник, пшеница, ячмень и овощи
буйно пошли в рост.
Летние разливы Нила еще с древних времен привлекали внимание
путешественников и казались чудом. Откуда берется столько воды в реке, если
месяцами не проливается на землю ни капли дождя?
Это осталось загадкой и во времена Григоровича - Барского. И только
более поздние путешественники разрешили ее, открыв после долгих поисков
истоки великой реки. Ее питают тающие снега Абиссинских гор и болотистые
леса Экваториальной Африки, где летом бушуют тропические ливни.
Девять месяцев прожил Григорович-Барский в Каире, "рассматривал всю
красоту, величество и строение града", изучая "обычаи народа египетского".
Появились в его тетради рисунки Розетты, Суэца и других городов. Теперь он,
удивляя старого Бен-Юсуфа, зарисовывает уже третий день "во удивление
зрящим" древний каменный обелиск в Александрии.
По столбу вязью тянутся причудливые значки, врезанные в камень, - одни
похожи на растопыренные пальцы, другие - на какие-то цветы. Есть среди этих