"Сергей Голубицкий. Великие аферы XX века. Том 2 " - читать интересную книгу автора

напрашивались гешефты. Эта улица и стала его главным университетом. Скитаясь
по свету, Марк легко выучил французский, английский, немецкий, испанский и
иврит. Вряд ли таких результатов ему удалось бы достичь, сидя за партой.
В 1950 году Райхи-Ричи перебрались в Нью-Йорк. Марка вынудили поступить
в местный университет, где он продержался самую малость: если уж
провинциальные улицы Канзас-Сити казались Марку привлекательней
Александрийской библиотеки, то что говорить о Парк-авеню, Уолл-стрите и
площади Таймс на Манхэттене?! После отчисления из вуза Рич практически сразу
определился с призванием: торговать, торговать и еще раз торговать! Как и
полагается хорошему сыну, Марк пошел дальше отца-лавочника и по масштабу, и
по концепции. Во-первых, товар, который можно пощупать, - неправильный
товар. Во-вторых, товара должно быть много, желательно сотни и тысячи тонн,
он должен быть недоступным, лежать где-то за тридевять земель, а то и вовсе
отсутствовать. Торговать же нужно отношениями и бумагами, эти отношения
оформляющими. Так Марк Рич стал сырьевым трейдером.
В 1954 году он отправился на собеседование к легендарному Людвигу
Джессельсону, возглавлявшему отдел трейдинга металлами в знаменитой по тем
временам конторе Philipp Brothеrs. Людвиг сам был ребенком улиц и больше
всего ценил в "птенцах своего гнезда" жизненную хватку (то, что американцы
называют "драйв"), хитринку, замешанную на смышлености, и скорость реакции -
как раз те качества, которые позволяют победить в уличной драке и преуспеть
на бирже. Глаза юного Марка светились дерзкой иронией и осторожной
наглостью, хорошо знакомыми Джессельсону с детства, мозг генерировал
"схемы", заточенные на мгновенное обогащение, а считать он умел как бог.
Джессельсон надиктовал Ричу полдюжины шестизначных цифр, попросил
перемножить их в уме, а затем извлечь корень - все это желательно без
бумаги. Марк ухмыльнулся и выдал готовый ответ. Джессельсон чуть не свалился
со стула и в обход всех формальностей и бумажной волокиты прорычал: "You arе
in!!!"[2].

Герберт Хаттон, другой именитый трейдер Philipp Brothеrs, описывает
достоинства молодого Рича в том же ключе: "Ни у кого в компании не было
такой памяти, как у Марка. К тому же он был прирожденным игроком и
везунчиком: его сделки никогда не давали осечек. Прежде чем идти на риск, он
все тщательнейшим образом рассчитывал".
Рич начал свою звездную карьеру простым lеhrling, биржевым
подмастерьем, с окладом 60 долларов в неделю. Его первая самостоятельная
сделка была по ртути. Во время корейской войны США испытывали серьезную
нехватку этого стратегического сырья, поэтому цены на ртуть выросли до
небес. Марк проторил дорожку к сердцам двух крупнейших производителей ртути,
в результате чего через Philipp Brothеrs пошел основной поток их продукции.
Что это означало, думаю, объяснять не надо. Только не спрашивайте меня, как
двадцатилетний паренек добился благосклонности высших менеджеров двух
промышленных гигантов, которые предпочли безвестного lеhrling множеству
именитых претендентов на ртутную руку и сердце. Главное, что после такого
достижения Марк получил повышение, а Джессельсон прилюдно зачислил его в
свои сыновья.
В 1958 году Джессельсон направил Рича на Кубу закорешиться с новым
режимом Фиделя Кастро. До революции и свержения Батисты Philipp Brothеrs
энергично скупал кубинские никель и медь. Поначалу Марк держался осторожно и