"Сергей Голубицкий. Великие аферы XX века. Том 2 " - читать интересную книгу автора

тоном, не допускающим ослушания.
Жертве даже в голову не приходило, что можно прямо с порога послать
непрошеного собеседника к чертовой матери - Стенли не давал опомниться: "Вы
знаете, я только что проезжал по 17-й улице и на перекрестке 26-й авеню
случилась жуткая авария! Семь трупов! Говорят, у водителя "бьюика", кажется,
его звали Джерри, знаете, толстый такой, лысоватый, лет пятидесяти (тут
Стенли вставлял почти зеркальное описание своего собеседника), осталась
старая мамочка, парализованная старушка, уже семь лет как в инвалидной
коляске, знаете, с такими большими колесами на спицах, жена тоже осталась,
кстати, на девятом месяце беременности, ну, и четверо детишек, ясное дело.
Сразу после аварии бедняга вылетел через лобовое стекло и воткнулся в
фонарный столб - мозги расплескались на 20 футов по кругу!"
Прибалдевшему слушателю Стенли делалось не на шутку плохо, он серел,
белел, под конец синел, едва сдерживая рвотные позывы. При любом раскладе
его воля была парализована. Довольный произведенным эффектом Стенли
Гольдблюм неожиданно хлопал себя по коленкам, медленно откидывался на спинку
стула, а затем молниеносным движением выбрасывал свое тело по направлению к
собеседнику. Жертве резкий бросок Стенли напоминал полет Джерри к последнему
в своей жизни фонарному столбу. Стенли великодушно протягивал руку помощи:
"Я откуда знаю все эти подробности? Не далее как неделю назад Джерри заходил
в мой офис и оформил страховку на 20 тысяч долларов. Обычно наш полис
рассчитан только на 5 тысяч, но Джерри мне очень понравился, знаете, такое
открытое добродушное лицо, глаза голубые-голубые, чистые-чистые... Как
вспомню, что полчаса назад видел эти глаза на асфальте... Ужас какой-то! Ну,
так вот: мне Джерри жутко понравился, и я предложил ему потрясающий
страховой план, который мы резервируем только для vip-клиентов. Между
прочим, на этом плане у нас сидят Джек Леммон и Фрэнк Синатра! Да... Одно
утешает: Джерри теперь спокоен на небесах: его дорогую мамочку не сдадут в
богадельню, а жене не придется рожать на улице. Думаю, денег хватит даже на
колледж для младшенького Айзика".
В этом месте Стенли мастерил мечтательную физиономию, глаза его
затягивались трогательной пленкой, он смахивал украдкой (так, чтоб всем было
видно) скупую мужскую слезу, потом делал вид, что неожиданно вспомнил о
чем-то важном, поднимался и рассеянно тряс руку собеседнику (который и не
думал ее протягивать): "Да... Жизнь - штука неожиданная. Никогда не знаешь,
удастся ли дожить до вечера. Всего вам доброго!" В девяти случаев из десяти
Стенли не успевал сделать и десяти шагов, как в спину ему несся вопль
отчаяния: "Подождите! Пожалуйста, подождите!"
По вечерам, оттягиваясь в баре с сослуживцами, Стенли устраивал пари:
"Ребята, видите кабана, ну, того, что сидит в углу бара, обливается потом и
глушит пятую пинту пива? Готов поспорить, этот хряк - железная
"трехшаговка"!" Стенли отправлялся к случайной жертве, и - точно: в конце
представления тот окликал страховика-виртуоза уже на третьем шагу.
Так бы и жил Стенли Гольдблюм дальше: помаленьку страховал обывателей,
потягивал пивко, лысел и приближался к спокойной пенсионной старости.
Забегая вперед, скажу, что, наверное, такой расклад событий был бы для него
наилучшим, но... Одно маленькое "но" не давало покоя Стенли Гольдблюму: ему
очень хотелось быть богатым. Да, так вот просто и незамысловато: чтоб деньги
капали со всех сторон и постоянно. Увы, работая на чужого дядю, богатым
стать трудно. А для своего дела нужно как раз то самое Слово с большой