"Виктор Голявкин. Любовь и зеркало (Рассказы)" - читать интересную книгу автора - Какого вы имеете в виду?
- Ну, этот... с бородой. - Хемингуэй, что ли? - Другой... - Молодой или старый? - Вроде совсем средний. - Плохой писатель, что ли? - Да мы не знаем... - призналась хозяйка, - нам просто сказали, вот и все. Тот, который про недоросль написал. Ну, бог с ним. - А кто вас надоумил комнаты так перегородить? - спросил я. - Один знакомый архитектор с очень оригинальным мышлением, между прочим, он советует увеличить сумму вдвое. - Да не сумму, а цифры, - поправил муж. - Какую цифру? - спросил я обалдело. - Теперь уже я почувствовал, что меня начинает уносить от берега в пустынный океан. Я плыть уже не мог. Стал уставать. Тонуть. Голова моя стала уставать самым серьезнейшим образом. Уходить в середине разговора было неудобно, и я решил: что будет - то и будет. - Утвердить тридцать две, - услышал я. - Как то есть утвердить? - Ну, это он так выражается, оригинальный во всем человек. - Кто - он? - Да архитектор, боже мой, как вы не поймете. - Ну? - До него доходит как до жирафа, - сказал какаду. - Перестань, - сказала хозяйка, - так вот... он нам посоветовал разделить каждую комнату еще на половину, чтобы было тридцать две комнаты, теперь-то вы, надеюсь, понимаете? Я ужаснулся. - Это он вам серьезно советовал?! - Бывает, бывает, - сказал кот. - А вы не советуете? - встревожилась хозяйка. - Я, знаете ли... просто... удивлен... архитектор нам такое посоветовал.., а может быть, он не архитектор вовсе?,. - Как это не архитектор?! - возмутилась хозяйка. - Он и коту имя дал! - Коту-то ладно... - Так вы говорите, говорите, не стесняйтесь, мы любим прямоту, а вы любите прямо говорить, нам вовсе не безразлично мнение общественности. - Какая уж я-то общественность... - теперь мне уже показалось, что меня уносит в дебри, я очень впечатлительный человек, с воображением. Ни разу в жизни я не представлял общественности, вероятно, это плохо, но почему они тогда принимают меня совершенно не за' того человека. Слегка мне стало страшновато, и я ощутил нереальность обстановки, что ли, сюрреализм наяву... Покосился на кота. Он мне подмигивал. Какаду Кокоша, как мне показалось, готовился к прыжку... - Уберите этого типа... - сказал я. - Какого типа? - Вашего мрачного какаду, в конце концов! Если он говорит по-человечески, дерется, как заправский боксер, то можно ведь его назвать |
|
|