"Виктор Голявкин. Любовь и зеркало (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

- Какого вы имеете в виду?
- Ну, этот... с бородой.
- Хемингуэй, что ли?
- Другой...
- Молодой или старый?
- Вроде совсем средний.
- Плохой писатель, что ли?
- Да мы не знаем... - призналась хозяйка, - нам просто сказали, вот и
все. Тот, который про недоросль написал. Ну, бог с ним.
- А кто вас надоумил комнаты так перегородить? - спросил я.
- Один знакомый архитектор с очень оригинальным мышлением, между
прочим, он советует увеличить сумму вдвое.
- Да не сумму, а цифры, - поправил муж.
- Какую цифру? - спросил я обалдело. - Теперь уже я почувствовал, что
меня начинает уносить от берега в пустынный океан. Я плыть уже не мог. Стал
уставать. Тонуть. Голова моя стала уставать самым серьезнейшим образом.
Уходить в середине разговора было неудобно, и я решил: что будет - то и
будет.
- Утвердить тридцать две, - услышал я.
- Как то есть утвердить?
- Ну, это он так выражается, оригинальный во всем человек.
- Кто - он?
- Да архитектор, боже мой, как вы не поймете.
- Ну?
- До него доходит как до жирафа, - сказал какаду.
"Сволочь", - подумал я.
- Перестань, - сказала хозяйка, - так вот... он нам посоветовал
разделить каждую комнату еще на половину, чтобы было тридцать две комнаты,
теперь-то вы, надеюсь, понимаете?
Я ужаснулся.
- Это он вам серьезно советовал?!
- Бывает, бывает, - сказал кот.
- А вы не советуете? - встревожилась хозяйка.
- Я, знаете ли... просто... удивлен... архитектор нам такое
посоветовал.., а может быть, он не архитектор вовсе?,.
- Как это не архитектор?! - возмутилась хозяйка. - Он и коту имя дал!
- Коту-то ладно...
- Так вы говорите, говорите, не стесняйтесь, мы любим прямоту, а вы
любите прямо говорить, нам вовсе не безразлично мнение общественности.
- Какая уж я-то общественность... - теперь мне уже показалось, что меня
уносит в дебри, я очень впечатлительный человек, с воображением. Ни разу в
жизни я не представлял общественности, вероятно, это плохо, но почему они
тогда принимают меня совершенно не за' того человека. Слегка мне стало
страшновато, и я ощутил нереальность обстановки, что ли, сюрреализм наяву...
Покосился на кота. Он мне подмигивал. Какаду Кокоша, как мне показалось,
готовился к прыжку...
- Уберите этого типа... - сказал я.
- Какого типа?
- Вашего мрачного какаду, в конце концов! Если он говорит
по-человечески, дерется, как заправский боксер, то можно ведь его назвать