"Агустин Гомес-Аркос. Ана Пауча " - читать интересную книгу автора

слез дама покидает кресло и уезжает.
Ана Пауча прижимает к животу свой неизменный узелок, свой драгоценный
узелок, в котором хранится сдобный, очень сладкий хлебец с миндалем и анисом
(пирожное, говорит она себе), она выглядит среди этой всеобщей нищеты
богачкой, и остается последней, можно сказать, презираемой за свое
богатство. Супруга военного губернатора, главной власти в городе, соблюдая
правила приличия, делает выбор тоже последней. Со смирением неся свой крест
(смирение - одна из христианских добродетелей, шепчет его
высокопреосвященство в ее украшенное бриллиантами ухо), она показывает не
менее украшенным бриллиантами пальцем на Ану Паучу, и Ана-беднячка получает
право расположиться на роскошных кожаных сиденьях "роллс-ройса".
Олицетворяющий примирение всех испанцев лимузин трогается, ведомой шофером,
который должен быть по меньшей мере генерал-лейтенантом, если судить по
обилию нашивок и звезд на его форме.

Под ярким послеполуденном солнце дворец военного губернатора предстает
во всем своем изяществе эпохи Ренессанса, строгая симметрия резкого камня
кажется под его лучами старым золотистым миражем. Гвардейцы в головных
уборах с султанами, как у лошадей в похоронной процессии, вытянувшись, стоят
по обеим сторонам главного входа. "Роллс-ройс" медленно въезжает в парадный
двор меж двух рядов сабель наголо.
В сопровождении госпожи хозяйки дома Ана Пауча выходит их машины.
Зычный и мужественный возглас "Ура!" в честь госпожи нищенки вырывается из
солдатских глоток. Ему вторят все присутствующие. Обмотанные тряпками ноги
Аны-нет погружаются по щиколотку в мягкий красный ковер, коварный, как
зыбучие пески, и идти по этой ярко-красной лужайке труднее, чем по шпалам
железной дороги. Ана Пауча чуть не падает. Господин военный губернатор
оказывает ей честь и предлагает ей свою руку (ту самую руку, что тридцать
лет назад держала винтовку победителя). Ана Пауча не знает, куда деть свой
узелок.
Госпожа супруга военного губернатора сразу же отдает распоряжения - для
этого она, безусловно, рождена. Среди слуг начинается суета. Повар в белом
колпаке любезно спрашивает у Аны Паучи, что она предпочитает: копченую семгу
или иранскую черную икру, фаршированную садовую овсянку или крокеты из
гусиной печени? Или отведает всего понемногу? У него редкостные рецепты.
Госпожа нищенка полакомится. Смиренно элегантный, как ему и положено,
мажордом сообщает ей, что ее место за столом украшено семью азиатскими
орхидеями, которые плавают в шампанском (орхидеи выносят только эту
питательную среду), но, если госпожа нищенка не переносит запаха орхидеи -
такое ведь случается, - Богоматерь Семи Побед простит ее, вмешивается его
высокопреосвященство тоном прорицателя. Сегодня ее праздник. Богоматерь
сегодня до предела снисходительна. И если госпожа нищенка предпочитает
гвоздики... Пухленькая гувернантка объявляет ей, что горничные приготовили
для нее постель с простынями голландского полотна на случай, если госпожа
нищенка пожелает немного передохнуть после банкета, а также ночной сосуд из
прекрасного старинного фаянса.
Все бесконечно предупредительны с ней. Сегодня ее праздник. Она
подумать никогда не могла, что в ее жизни выпадет такой замечательный день,
как праздник Богоматери Семи Побед.
Ана Пауча отвечает, что все хорошо, все прекрасно, что она не хочет