"Лесь Гомин. Голгофа " - читать интересную книгу автора

сморщенное. А впрочем, лица словно и не было вовсе. Глаза все время суетливо
бегали, будто искали что-то и непременно, обязательно должны были найти.
Иван трижды перекрестился и, поклонившись, молча достал кошелек, вынул
пять золотых червонцев и положил перед игуменом.
- Возьмите, отче, на церковь.
Два зеленых пятнышка забегали быстрее, а кнопка носа окончательно не
могла найти себе места в зарослях усов и вертелась, словно от испуга.
- Садись, раб божий, с дороги надо поесть. А потом, подкрепив тело,
полечим и душу.
Предложение понравилось Ивану. Он поспешно сел к столу, но вот... куда
ему девать заскорузлые, грязные руки, чтобы не испачкать скатерти? Игумен
позвонил. Вошел послушник.
- Василий, скажи эконому, пусть соберет нам ужин и сам приходит сюда. -
Послушник поклонился и вышел.
- Ну, раб божий Иван, не приступишь ли к делу? Говори, что привело тебя
в божий дом?
Ох, эти проклятые черные, вымазанные в навозе руки, хоть гречку на них
сей, а под ногтями, кажется, трава могла бы расти... Глянул на них - и
окончательно растерялся. Куда девать эти руки, которые кажутся на фоне белой
скатерти двумя комьями земли? Иван ерзал на стуле. Отец Ананий смотрел на
него с отвращением.
На миру он вращался в светском обществе, и неотесанная монастырская
братия приводила его в отчаяние. Отец Ананий брезгал садиться с монахами за
трапезу. Его тошнило от их присутствия, и он становился все более
раздражительным. Часто братия тайком роптала на сурового игумена, а он,
прослышав об этом, еще больше придирался к каждому, и в конце концов между
ним и монахами возникла пропасть недоверия и ненависти; поэтому и сейчас,
когда отец Ананий смотрел на Ивана, из глубины его существа поднимались
злость и отвращение. Физическая красота этого юноши раздражала его, а
неопрятность вызывала тошноту. Впрочем, он должен был это терпеть и узнать о
деле. И он ласково обратился к гостю:
- Не помыться ли тебе с дороги? Ты, видно, прошел немалый путь,
запылился...
Иван почувствовал намек - и еще больше смутился.
- Правда ваша. Мне бы помыться... если позволите.
Отец Ананий снова позвонил.
- Василий, пусть человек помоется.
Гость вышел, а отец Ананий задержал Василия и торопливо приказал ему:
- Вымой и почисти эту скотину, чтобы не походила на свинью,
вывалявшуюся в грязи.
- Слушаюсь, отче, вымою.
Через полчаса Иван сидел уже чистый, и только теперь видно было, что он
действительно красив. Когда он вошел, стол уже был накрыт, а у стола сидел
отец эконом - скрюченная, жалкая фигурка с огромной лысой головой.
Поздоровавшись, Иван сел поодаль.
- Ну, благослови, боже, - промолвил, перекрестившись, игумен. - Будем
ужинать.
Перекрестился и Иван.
- Не годится, отец игумен, всухую кушать, - заметил отец эконом. - Надо
бы помаслить еду. На миру это любят.