"И.А.Гончаров. Два случая из морской жизни (сб. "Морские были")" - читать интересную книгу автора

эти радости, это счастье, выходящее из круга обыкновенного счастья и
дающееся немногим?
Да! всякая мелочная мысль, всякое возражение покажется пошлым и
бессильным перед такими наслаждениями.
Но не стану лукавить и скрывать от вас, что это все окупается, как и
всякая радость на земле, некоторыми неудобствами, даже подчас горем... Ведь
жизнь, сказал я вначале, везде жизнь, то есть одна и та же; так она создана,
стало быть, и на море, как и на берегу, перемешана пополам с горем. Вы
упомянули о качке: это ничего, что она мешает гулять или заниматься делом,
но она порождает болезнь, известную под именем морской. Это одно из главных
зол, которое подчас заставляет пожалеть о береге. Я не знал этой болезни, ни
разу не испытал ее, но это редкое, счастливое исключение, которое в пример
другим поставить нельзя. Почти все подвержены ей, одни более, другие менее.
Что же это за болезнь? Человек не испытывает в ней никакой боли: когда
спросишь больного после качки, что он чувствовал, он и рассказать не может.
Он опять здоров, весел, даже счастлив, потому что пришел опять в себя и не
хочет помнить зла. А когда спросишь во время качки, он молчит, только
стонет, мучительно озирается вокруг, и опять ничего не добьешься. А если и
скажет, то неопределенно: "Тоска, сердце ноет, слабость, рвота, не глядел бы
ни на что, жизнь не мила". Но качка прекратилась, больной смеется и просит
есть, потому что во время припадка пища на ум нейдет и он суток трое
просидел без обеда и без ужина, даже без чаю. Стало быть, в качку нет житья?
Ведь она иногда продолжается недели две, три: все болезнь да болезнь - это
отравляет жизнь и - бог с ними - со всеми этими чудесами! Утешьтесь: к морю
привыкают, и после двух, трех хороших качек болезнь действует все менее,
менее и, наконец, совершенно прекращается. Такие примеры редки, чтобы всегда
укачивало. Из четырехсот человек у нас один только никогда не мог привыкнуть
к морю, но он вообще был болезненного сложения. Видите ли, и тут есть
утешение! А прожив на корабле месяца два, потом уже не обращаешь внимания на
качку, даже ходишь свободно, нужды нет, что пол колеблется под ногами: вы
стоите как будто на земле, только поднимаете то одну, то другую ногу, как
будто приплясываете. Это называется приобресть морские ноги. Качка, бури -
все это входит в число обыкновенных явлений жизни, как на берегу дождь,
слякоть, ветер, гололедица и т.п. явления.
Теперь, кажется, все возражения и сомнения решены, вы молчите и, стало
быть, согласны со мной, что морская жизнь не представляет существенной
разницы от береговой, а только имеет другую обстановку, то есть другие
внешние обстоятельства, которые придают ей свою оригинальную физиономию, и
очень занимательную.
Я еще не сказал вам о некоторых важных выгодах морской жизни. Например,
там нельзя жить дурному человеку, то есть с дурным характером, правилами...
Или, ежели и попадется такой человек, он непременно делается хорошим - хоть
на время по крайней мере. Там каждый шаг виден, там сейчас взвесят каждое
слово, угадают всякое намерение, изучат физиономию, потому что с утра до
вечера все вместе, в нескольких шагах друг от друга, привыкают читать
выражения лиц, мысли. Лгун, например, или злой, скупой, гордый, как он
станет проявлять свои наклонности? Сейчас все обнаружится - и как ему будет
худо, если все осудят его общим судом, накажут презрением: хоть вон беги! А
куда бежать? Он тогда решительно будет один в целом мире и поневоле будет
хорош, иной даже исправится навсегда.