"И.А.Гончаров. Два случая из морской жизни (сб. "Морские были")" - читать интересную книгу автора

безмолвных утесов, под ножом диких, под зубами львов, тигров! Великие
благородные жертвы знания и труда! Эти герои угладили нам путь по своим
следам, запечатленным кровию; мы, по милости их, одерживаем теперь легкие
победы над океанами, над зверями и над дикарями. А каково было им!
Мрака неизвестности теперь нет: каждый уголок моря, залив, бухта,
глубина, подводные камни, каждый берег - все описано в так называемых
лоциях, показано на картах, как кварталы, площади и улицы города. Известен
характер каждого моря, как нрав человека: его сердитые и тихие минуты, все
привычки и капризы. Времена года под каждой широтой - все исследовано и
записано, и новейший мореход плывет по готовому, уже растолкованному уроку.
Он только наслаждается плодами предшественников и если попадет на подводный
камень, так по собственной неловкости или по небрежности. Голодная смерть -
тоже мудреное дело: морские переходы, благодаря парам и изучению теории
ветров под всеми широтами, сократились более нежели втрое: в Америку из
Англии прежде надо было плыть месяца три, а теперь ходят туда в две недели;
на мыс Доброй Надежды вместо полугода приходят в пять, много шесть недель.
Легко запастись на такой срок провизией и водой. Провизию сушат, прессуют и
сохраняют в наглухо закупоренных ящиках на целые годы. Наконец придумали
паровой снаряд для превращения соленой морской воды в пресную,
следовательно, нельзя умереть от жажды. Корабли так крепко строят теперь,
что мачты редко ломаются, и рули тоже, а если и случится такой грех, то
искусство и опыт научили заменять на время мачту стеньгой (верхняя часть
мачты, на которой прикрепляется парус), вместо настоящего руля делают
фальшивый и кое-как добираются до ближайшего места, а в ближайшем месте есть
верфь или европейская фактория: путешественников ласково приютят и починят
судно, а если нельзя починить, то с первой почтой, а не то так еще скорее,
по телеграфу, дадут знать домой и вместо разбившегося судна вышлют новое.
Попадешься к диким... Да где нынче дикие? Если и есть, так те потеряли вкус
к человеческому мясу: прежде, бывало, они любили водку, а теперь подавай им
шампанского! Бывало, они расписывали себе тело яркими красками, а теперь
рядятся в мундиры. Сколько их приезжает в Париж, в Лондон! Дома у себя кто
содержит трактир, кто завел карету и ездит кучером; другие моют белье, шьют
на европейцев платье, все спекулируют на любопытство и карман
путешественника. Пойдет ли тут в горло человеческое мясо!
Но вы, я вижу, нетерпеливо ждете рассказа о двух случаях, как мы попали
было в беду... Сейчас, сейчас! Еще одно замечание: вам, кажется, не нравится
слово было, поставленное после попали? Я вижу это по вашим недовольным
лицам. Попали было - значит и освободились: не так интересно. Ужели вы такие
злые? Не может быть: это мне так показалось.
У меня в портфеле сохранился листок дневника, который я вел на пути от
Японии к Ликейским островам: там записано, шаг за шагом, день за днем, все,
начиная от погоды до грозившей нам опасности включительно. Прочитаю вам его
почти без перемен, как отрывок из морской жизни, который, может быть,
покажется вам любопытен, только вставлю некоторые необходимые объяснения,
относящиеся до морского дела, чтоб для вас не встретилось чего-нибудь
непонятного.
24 января 1854 года мы вышли на фрегате "Паллада" из Нагасаки. Небо
облачно, но море тихо. Идем от двенадцати до четырнадцати верст в час, прямо
к югу, с попутным ветром. Ночью мы спали покойно, как будто стояли на якоре.
Утром Фадеев (служивший мне матрос) на мой вопрос, под каким ветром идем,