"Олесь Гончар. Днепровский ветер (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- О-о, гляньте, вот и наш!- засмеялся кто-то из пассажиров, узнав
демобилизованного флотского, который как раз ступил на трап, пронеся свою
ношу мимо Любы.
Нес он свой груз прямо-таки виртуозно: огромный чувал, топорщившийся от
выпиравшей из него картошки, свободно лежит у парня на плечах, руками
морячок совсем его не поддерживает. Обе руки гуляют, еще и сигарета для
шика зажата в веселых зубах!..
Когда уже отчаливали, морячок возвратился на пароход с трофеем: с
пятнистым арбузом невероятных размеров.
Покрупнее, пожалуй, тыквы из плавней. Поднес его Любе:
- Прошу принять!
- Весь?- улыбнулась она примирительно.- Весь не возьму.
- Бери! - подохотил боцман.- В нем же полпуда солнца херсонского!
- Весь не возьму! - повторила Люба.- Разве половину.
Хлопец тут же с размаху трахнул арбузом-гигантом о перила, и, когда
арбуз раскрылся, полный солнца степного, хлопец подал большее полушарие ей.
- С "душой" вот бери!
"Душой" oil, Konewro же, называл самую сердцевину арбуза, ту.
сладчайшую, без косточек...
Ночью в подводной части парохода приключилась какая-то неурядица,
лопасть сломалась или еще что. пришлось долго стоять на воде,
ремонтироваться в темноте.
Любу пассажиры видели теперь то тут, то там строго озабоченной, даже
встревоженной, однако когда морячок, заглянув в машинное отделение,
попытался было дать какой-то непрошеный совет, Любовь Семеновна так
отрезала ему, что он уже больше советовать не решился.
В Днепродзержинске опять сбросили часть картошки, трюмы опустели,
пароход полегчал и пошел словно бы даже быстрее и веселее вниз, навстречу
раздольным степным ветрам.
Остались позади могучие дымы Запорожья.
Постепенно менялся и состав пассажиров. В порту Ленина сошли на берег
олимпийцы, которые, как оказалось, были еще только будущие олимпийцы (так
они в шутку сказали о себе), а на сегодняшний день пока что - рядовые
спортсмены, хотя и возвращаются с каких-то ответственных соревнований, где
им выпало защищать честь запорожских заводов. Еще раньше сошли пенсионер с
бекасиной дробью в затылке и отягощенный думами профессор с женой. Теперь,
кроме бойкого морячка, которому путь лежал до конечной пристани, а потом и
еще дальше, из прежних пассажиров на пароходе оставались лишь женщины,
сопровождавшие картошку, да лысый пижамник - "проектировщик морей", он
держался со степнячками отстраненно, так как после той стычки за обедом до
сих пор пребывал с ними в молчаливом конфликте.
Пароход начинало заметно раскачивать: шли Каховским морем, среди
открытых просторов неспокойной голой воды. Мглой-туманом затянуло берега,
почти исчезли они в затуманенной дали. Ветер, который еле-еле повевал,
когда пароход отдалялся от багряных киевских гор, ветер, который совсем
утихал, когда судно оседало в камерах шлюзов (а таких камер на Днепре
становится все больше и больше), здесь, среди необозримых вод, он, ветер
просторов, разгуливался, летел куда-то в бескрайность с ураганной силой,
хлещет, свистит, срывает с бурунов белые ошметки пены. Когда откроешь
дверь на палубу, бьет в лицо, с силой отбрасывает тебя назад, и просто