"Геннадий Иванович Гончаренко. Рождение подвига (рассказы) " - читать интересную книгу автора

- Иду к тебе, гляжу - лежит цельная пачка.
- Не морочь головы, Артэм, - и, отворачиваясь, добавляет: - Мени и без
того тошно, як с похмилья.
- А что у тебя стряслось?
Микола медленно протягивает раскрытую пачку махорки, но Куралесин
отстраняет ее.
- Возьми, пригодится.
Горицвет достает объемистый кисет, расшитый яркой украинской вышивкой с
петухами - подарок невесты - и осторожно высыпает махорку, вытряхивая все до
единой крохотной табачинки.
Кисет Миколы служит предметом частых насмешек Куралесина. Он называет
его и чувалом, в который полпуда муки войдет, и девичьим кокошником, и даже
чертовой рукавицей. Но Микола привык, не сердится.
Куралесин тянет руку к его кисету.
- Дай-ка из твоего табачного вещмешка закурить.
Они оба закуривают.
- Прислали учора пополнение. Матроса одного, а у него рука на привязки
ще высить, та двух хлопчиков. Курсантики. Шо у мене - госпиталь чи дитячий
сад?
- Ну, это ты, Микола, напрасно... Матрос для Сталинграда - солдат
первый сорт. Их фрицы боятся, полосатой смертью называют. Мне приходилось с
ними воевать вместе. В штыковой перед ними никто не устоит.
- С виду вин глыба, та шось смурный ходить и вовком на усих дивиться.
Мабуть, думку мае, як ему на флот податысь...
- Чего ему флот, раз пришел сюда раненый воевать. Ты это зря. А что
хлопцы молодые - не беда! Здесь все скоро воевать учатся.
- Знаемо мы цих моряков. Був у мене один. Хватанув я з ним горя.
Горицвет сердито стряхнул пепел с цыгарки, увидев заместителя,
подозвал.
- Пиды, Кукуев, прыглядись до нового поповнения. Спытай, хто воны,
откуда, взнай, шо за настроение у них. Завтра нам з ными на штурм идты.
Кукуев ушел выполнять приказание.
- Як думаешь, Артэм, чи мени удоль проулка вдарить на цей особняк, чи,
може, с подкопа? Саперы для себе рылы, та бросылы, а я запрымитыв.
Куралесин почесал затылок.
- С переулка тебе особняка не взять. Мои пробовали. Не вышло. У них
огонь перекрестный, из дзота бьют. С подкопом вернее будет, - он зевнул
широко и, устроившись удобнее у дыры, откуда пробивались лучи осеннего
солнца, зажмурился.
- А что у тебя за моряк был? - спросил Куралесин. - Не помню что-то. О
нем ты мне никогда не рассказывал.
- Та чого розказувать? Мени и згадувать про него тошно. Хватыв я з ним
горя.
- Не верю, - подзадоривал Куралесин, - на флоте нет таких моряков.
- Слухай краще. Прислали до менэ пополнение, и той моряк з ним.
Росточка маленького, рыжый та конопатый. Расхристанный ходить, тельняшку
усим каже, щоб бачили. Над хлопцами надсмихается: "Эй вы, пузолазики, шо вы
бачили на свити, а я де тилькы не плавав, яких стран не надивывсь". Я був
дурный, повирив... Зваты его було Жора, а фамилия чудна - Булыжный. А хлопцы
ему сразу другу причинили - Бултыжный. Пока мы по степам отступали, та ричок