"Юрий Гончаров. В сорок первом (из 1-го тома Избранных произведений)" - читать интересную книгу автора

- Что это? - спросила Антонина.
- Беженцы, - сказала Раиса. - Они уже больше часа стоят. Вас
спрашивали.
- Зачем?
- Надо им что-то.
- Откуда они?
- Я не узнавала. Только не наших мест, дальние.
На крыльце правления стояло и сидело несколько стариков, курили
самокрутки из газетной бумаги. Даже древний Игнат Фомич, весь перекрюченный
ревматизмом, бог знает сколь давно не отходивший от своей хаты, тоже
присутствовал тут, - доплелся на больных ногах...
Старики поздоровались с Антониной, но ничего не спросили. И Антонина
ничего не сказала, не спросила - зачем, по какому случаю такое сборище. Все
и так было понятно, без вопросов и слов. Что могла сказать им Антонина, чем
утешить, успокоить? А произносить пустые слова она не любила, не произносила
их никогда и не терпела, когда слышала от других...
Внутри тоже скопился народ, в таком же вопросительно-ожидательном
настроении. Но тут большинство составляли женщины, потому как мужчинам
курить в помещении было неловко, а не курить - тоже никак нельзя. Среди
женщин Антонина заметила много таких, которые поутру отправились на
колхозную работу и должны были находиться на фермах, на току и в других
местах. Но, видно, работа стыла в руках, не было к ней охоты, общее
беспокойство гнало людей в кучу, вроде того, как при грозе и стадо сбивается
вместе, потому что так кажется понадежней, защищенней. Нюра Фокина, что
дежурила ночью, тоже была здесь. А ведь пошла в ясли, и сейчас ей надлежало
быть там, при детях. Значит, что же - матери не понесли в ясли детишек?
Мария Таганкова, заменившая настоящего счетовода, призванного в армию, а при
нем состоявшая в помощницах, сидела, как и положено, за своим столом, перед
ней лежали какие-то бумаги, но работой Мария не занималась, обсуживала с
женщинами поступавшие слухи, как быть, на что надеяться.
- Звонил кто? - входя, спросила Антонина у Марии Таганковой.
- Никто ни разу, Антонина Петровна, - ответила Таганкова. - Мы уж тут
во все уши слушаем, едва тренькнет - кидаемся, а это он сам по себе, только
обманывает...
Антонина с ненавистью посмотрела на деревянный ящик телефона. Уж лучше
бы не было его, не мучились бы ожиданием, действовали бы сами, по своему
соображению... А то вот - сковал и молчит, проклятый ящик!
Может, уже и связи нет?
Антонина сняла трубку, покрутила ручку. В мембране шелестело,
потрескивало, моментами затихало почти совсем, так что казалось - связи
действительно уже нет, станция не откликнется.
Но станция отозвалась.
- Райком! - приказала Антонина.
Ответил опять Калмыков. Видно, тревожные там творились дела, в
Ольшанске, если с ночи все еще не было Калмыкову замены.
Одно сейчас было нужно Антонине, для одного этого она и назвала
телефонистке райком: если уж оттуда, из Ольшанска, нечего сказать ей
делового, не подоспело еще оно, то хоть услышать дружескую теплоту голоса,
ободрение себе и поддержку, чтоб почувствовать, здесь, на этом конце
провода, что не забыта там, в райцентре, не брошена, что волнение, которое