"Владимир Гоник. Стойкий запах лосьена" - читать интересную книгу автора

На ночное дежурство доктор Костюкович приехал в больницу загодя, чтоб
застать знакомого санитара из морга: тот обещал пластмассовую ручку для
стеклоподъемника "Жигулей", которую Костюкович случайно обломал.
Дверь в ординаторскую была заперта. Открыв своим ключом, он
переоделся в белый халат, легкие белые сабо, поставил кейс под свой стол и
вышел. Спустился на цокольный этаж, переходивший в тоннель, прошагал его -
темный, сырой, гулкий - и очутился в большом больничном дворе. Вдали
находилось здание патологоанатомического отделения и морга, за ним, еще
дальше - подстанция "скорой помощи", ее бензоколонки и диспетчерская.
Санитар уже переодевался, собираясь домой.
- Сами поставить сможете, доктор? - спросил он, достав из портфеля
черную пластмассовую ручку.
- Смогу. Спасибо... Много сегодня было?
- Четыре вскрытия. Это по понедельникам у нас завал, а сегодня
терпимо...
Костюкович знал, что патологоанатомическое отделение их больницы в
сущности - городская прозектура, куда свозят умерших почти из всех
больниц. После суббот и воскресений вскрытий особенно много...
Костюкович вернулся в ординаторскую. Врач, которого он сменял, пил
перед уходом кофе.
- Как дела? - спросил Костюкович.
- Три свежих инсульта. Два мужика и женщина.
- Куда положил? - поинтересовался Костюкович, помня, что в его
палатах мест не было.
- Мужиков к себе, а женщину в первую неврологию, у нас все женские
забиты.
Когда коллега ушел, Костюкович выложил из кейса пакет с едой,
стетоскоп и тонометр, сунул молоточек в карман халата и мысленно попросил
Бога, чтоб ночь прошла спокойно, никто не умер. Ночное дежурство - самое
удобное время, чтобы привести в порядок истории болезней, тем более
сегодня четверг, канун выписок, а у него завтра выписывалось четверо
постинсультных.
Заперев ординаторскую, он отправился на вечерний обход.
Больница их - гигант на тысячу коек. Девятиэтажные корпуса
соединялись застекленными переходами. И называлась она "Городская
клиническая больница скорой помощи", куда везли круглосуточно. Этот
пронизанный пассажирскими и грузовыми лифтами комбинат жизни и смерти
находился на высоком плато, фасадом корпуса были обращены к раскинувшемуся
внизу городу...
Закончив обход, дав распоряжения дежурившей с ним сестре, Костюкович
вернулся в ординаторскую и сел приводить в порядок истории болезней.
Время шло незаметно, около двенадцати ночи вошла сестра.
- Марк Григорьевич, кофе? - предложила.
- Не прочь.
Она налила ему из своего термоса полную чашку и вышла. Он ел
принесенные из дому бутерброды, запивал горячим кофе. Затем снова принялся
за работу. В начале второго по внутреннему телефону вызвали в приемный
покой. Слава Богу, оказалось только на консультацию. В два он прилег в
маленькой комнатке, тут же, при ординаторской. И сразу заснул. Поднял его
звонок - опять из приемного покоя, и опять консультация. Затем стало плохо