"Владимир Гоник. Исповедь патриота." - читать интересную книгу автора

Владимир ГОНИК

ИСПОВЕДЬ ПАТРИОТА




Он возник на пороге как подарок судьбы, меня взяла оторопь: я давно
мечтал о встрече, его приход случился знаком свыше, посланием небес.
Гость, как две капли воды, был похож на Бурова из моего романа
"Преисподняя" - такие же беспокойные руки, которые вечно что-то ищут,
трогают, ощупывают, гнут, теребят всякий предмет, который сподобятся
ухватить. Буров нередко ломал ручки и карандаши, рвал носовые платки,
раздергивал на нитки вязание; когда руки ничего не находили, он нервно
грыз ногти и обкусывал их до мяса.
Таких людей постоянно гложет какая-то тревога, изводит мучительный
зуд - ест и не дает покоя. Буров никогда не находил себе места, ерзал,
озабоченно озирался и, волнуясь, подозрительно оглядывался, точно опасался
слежки.
Гость в отличие от Бурова выглядел загорелым, это меня и смутило.
Буров был бледен всегда, на бледном лице странным образом выделялись
глаза: они ярко горели, как будто неистовая догадка осенила его вдруг и
жгла, распаляла, отнимая покой.
В глазах загорелого гостя тоже полыхал огонь сокровенного знания,
словно он, как и Буров, постиг что-то, что другим не дано, один познал
истину, недоступную остальным; она горела в его глазах - горела и не
иссякала.
Был апрель, запоздалая, похожая на осень, весна. Погода сулила долгое
ненастье. Едва сошел снег, зарядили холодные дожди, воздух наполнила
промозглая сырость, денно-нощная стынь, от которой ныли суставы.
Никто однако не замечал сиротской весны, в этот апрель людей занимала
политика. Изо дня в день повсюду клокотали жгучие споры, всеобщий раздрай
и перепалка вот-вот могли обернуться дракой и кровью. Люди не замечали
холода, стремительно пролетали ненастные дни - мимо, мимо, как полустанки
за окном экспресса.
- Вы уже определились, как будете голосовать? - поинтересовался
пришелец.
Я слышал от соседей, что по квартирам ходят агитаторы, убеждая
жильцов, кому отдать предпочтение. По правде сказать, я ужасно не люблю,
когда мне навязывают чужое мнение, но я сдержался: не давать же сразу от
ворот поворот.
- Кто вы? - спросил я как можно приветливее.
- Мы - патриоты! - ответил он со сдержанной гордостью.
Честно говоря, я тоже считаю себя патриотом. И я до сих пор не свыкся
с тем, что Аляска уплыла к Соединенным Штатам, все ломаю голову, как ее
вернуть. Впрочем, и Финляндию, и Польшу тоже. С какой это стати они теперь
заграница? Горько мне это и огорчительно. Если б не большевики, Босфор и
Дарданеллы непременно стали бы нашими внутренними проливами, дело к этому
шло.