"Владимир Гоник. Преисподняя." - читать интересную книгу автора

В одну из ночей он поднялся под утро, зевая, натянул сапоги, набросил
на плечи телогрейку, и, как был в трусах, замороченно побрел на двор, по
пути привычно захватив из пирамиды автомат.
Ключников сонно тащился через плац к темнеющему под деревьями
сортиру, дорогу освещал слабый фонарь, горевший на крыльце у входа в
казарму, за пределами тускло освещенного плаца темнота сгущалась и
становилась твердой, как стена, скрывая склоны гор и окрестную панораму.
Впоследствии он неотрывно думал о том, что произошло, пытливо
вопрошал себя о предчувствии, но как ни старался, ответа не находил: ни
знака, ни знамения ему не было, даже малым намеком не уведомило его
заранее Провидение.
В сортире в ту ночь было темно - то ли лампочка перегорела, то ли
свет забыли включить, во всяком случае, темно было - глаз выколи. На
пороге Сергей чиркнул спичкой, в кармане телогрейки у него всегда лежал
коробок, пламя осветило пустое, похожее на станционный пакгауз помещение,
длинную глиняную стену, под которой в ряд чернели круглые дыры. Спички
хватило, чтобы сесть и спустить трусы, потом огонек погас, вокруг
сомкнулась темнота.
Сидя на корточках, Ключников задремал от скуки, но очнулся внезапно,
словно кто-то позвал. Было тихо, по соседству в кустах оглушительно
трещали цикады, глаза уже привыкли к темноте и различали дверной проем, за
которым поодаль едва заметно светился плац.
Сергею померещилось какое-то движение за стеной, сон слетел в один
миг, и тотчас возникло чувство опасности: он внятно ощутил чужое
присутствие.
Снаружи донеслись едва слышные неразборчивые звуки: шорохи,
скоротечная возня, легкие скользящие шаги... Стараясь не шуметь, Ключников
натянул трусы, подкрался к двери и выглянул: на крыльце казармы спиной к
двери стоял афганец с "калашниковым" в руках. Он настороженно
прислушивался и напряженно поглядывал из стороны в сторону, обозревая
окрестность.
Вероятно, посты уже были сняты, моджахед на крыльце оставлен
дозорным, охраняющим доступ к двери. Сергей вдел руки в рукава телогрейки,
лег на холодный цементный пол, от которого пахло хлоркой. Высунув голову,
он посмотрел по сторонам, но ничего не заметил: как всегда горели фонари
на другом конце плаца, где обычно проходили смотры, общее построение и
проводы дембелей.
Дверь в казарму неожиданно отворилась, на крыльцо высыпала толпа
моджахедов, они вовсе не таились, некоторые широко скалили зубы, громко и
весело переговаривались, и Ключникову показалось, что кое-кто из них
деловито, как мясники после работы, вытирает ножи.
Освещенные фонарем, они тесно сбились, толпясь на крыльце, на
ступеньках и внизу, на земле, сообща радовались неизвестно чему; в сортир
отчетливо долетали их голоса и смех.
Он уже догадался, что произошло, хотя боялся признаться себе в этом.
Он не думал о сослуживцах, сейчас его заботой были афганцы.
Ключников лег поудобнее, расставил локти, взял моджахедов в прицел и
ударил по ним длинной очередью - бил, пока не уложил всех, дверь казармы
была вся изрешечена и разбита, под огнем от нее летели щепки и пыль, и
теперь крыльцо, ступеньки и тела моджахедов были усыпаны деревянной