"Владимир Гоник. Преисподняя." - читать интересную книгу автора

родину.
Офицеры, связанные с подземными объектами, редко бывали на солнце, и,
хотя для профилактики их облучали ртутно-кварцевыми лампами, дозы
природного ультрафиолета оставались низкими, что препятствовало
образованию меланина, красящего пигмента. Эти пациенты отличались особой
бледностью, глаза и волосы их выглядели блеклыми.
Два-три раза я наблюдал альбиносов с полным отсутствием меланина. Они
обращали на себя внимание белыми волосами, необычайно бледной кожей, но
главное - дьявольскими глазами: красный зрачок, горящий взгляд... Правда,
в этом не было никакой мистики, просто сквозь прозрачную из-за отсутствия
красящего пигмента радужную оболочку виднелось глазное дно, кровеносные
сосуды.
Глаза альбиносов - зрелище не для слабонервных. В ярко красных
зрачках казалось, полыхают безумие и ненависть, к тому же глаза светились
в темноте, как у животных, и отдавали жутью - увидишь, кровь стынет в
жилах.
Альбиносами я населил подземную Москву, историческую и современную,
секретные бункеры.
Меня частенько пытают, почему я спускался один? Признаюсь: я вообще
индивидуалист. Так устроен. Коллективизм мне не свойственен. И, как
говорится, никогда не снился. Автор - должность монаршья, трон редко
делят. И хотя есть удачные примеры парного сочинительства, меня так и
подмывает осведомиться: кто из вас думает, а кто пером водит? Вдвоем, на
мой взгляд, лучше дрова пилить.
Следует, вероятно, учесть, что по зодиаку я - Лев, по восточному
знаку - Кот. Звери весьма самостоятельные, гуляют сами по себе.
Как я уже говорил в молодости я был боксером. Это вам не команда, где
можно уповать на партнера. И хотя боксеры поднимаются на ринг вдвоем,
каждый из них одинок: они соперники. Помню это мучительное одиночество в
переполненном зале, когда поверх перчаток смотришь сопернику в глаза. Да,
на ринг выходят, чтобы победить, ничьей в боксе не бывает, на ринге каждый
одинок.
Мне приходилось играть в команде - футбол, ручной мяч, но и там я
подыскал себе подходящее место: в воротах! И когда я бродяжничал, когда
скитался с рюкзаком и спальным мешком, ходил всегда один: больше народу
мне в дороге не вынести.
Спускаться под землю одному или кого-то с собою брать - вопрос
уместный и весьма спорный. Разумеется, если ты внизу один, никто тебе не
поможет, не подстрахует, а случись что, не выручит. Однако на двоих и
риска вдвое больше. Как и вероятность оплошности, опрометчивого шага, не
говоря уже о степени молчания. Недаром кто-то из умных сказал: знают двое,
знают все.
Но главная причина заключалась в другом. Я не проводил научные
изыскания. Я писал свою книгу, явно враждебную режиму, который тогда был в
полном соку и силе: тех, кто перечил, гноили заживо, любое слово поперек
вызывало неодобрение властей, тяжелые последствия. Сам я волен был
располагать собой, как мне вздумается, но подставлять еще кого-то,
подвергать риску - зачем? Это была моя затея, моя ноша, и рисковать я мог
лишь собой.
Итак, я спускался, как правило, по ночам. Ночь имеет свои