"Элейн Гудж. Любящие сестры" - читать интересную книгу автора

Ривка, Сара и Лия поднялись из-за стола и стали носить из кухни горячие
блюда с жареными цыплятами, картофелем, спаржей, лапшой. Мальчики
переговаривались между собой на идише. Лорел наклонилась к Энни и спросила:
- Тебе понравилась хала? Это я готовила.
- Ты!
- Да. Обычно я только помогала. Но для этой халы я месила тесто, а
потом плела ее. Видишь, она сверху блестит - это из-за яичного белка.
- Яичного белка? - повторила Энни, внимательно глядя в лицо сестры и
замечая, как сильно она повзрослела за последнее время. В глазах Лорел
появилась уверенность и какое-то воодушевление. Даже прическа изменилась.
Больше не было ни косичек, ни "конского хвоста". Волосы свободно ниспадали
сзади на шею.
Вчера вечером, вернувшись из "Парфенона", пропахшая горелым жиром и
потом, голодная и до такой степени измученная, что едва держалась на ногах,
она застала Лорел в их маленькой кухне за приготовлением обеда. На столе уже
поджидала кулебяка с печеной картошкой и слегка увядшие листья салата. И
хотя кулебяка подгорела с одного края, а картошка чуть-чуть не дошла, Энни
сглотнула все в один момент. И нисколечко не покривила душой, когда
призналась сестренке, что ничего более вкусного никогда в жизни не ела.
Лорел еще не знает, что ее вышибли с работы. Пока что у нее не хватает
смелости признаться в этом. Особенно Ривке. Интересно, что сделает Ривка,
если в следующий месяц Энни не сможет заплатить за квартиру, - оставит их из
милости? Вряд ли. Совершенно ясно, что Груберманы при таком количестве детей
переживают тяжелые времена и сами едва сводят концы с концами. Им необходимы
деньги от сдачи квартиры наверху.
Нет, Энни просто обязана найти работу... и как можно скорей!
Но сейчас... какое же удовольствие сидеть здесь, вдыхая чудесный запах,
идущий от полных блюд и чаш, расставленных на столе, наслаждаясь теплом и
единодушием, царящими в этой комнате. Даже перепалки между младшими
Груберманами не нарушают общего очарования.
- Ма, а чего Хайм пинается под столом!
- Хайм, прекрати, - тихо отзывается Ривка, не поднимая глаз от тарелки
с цыпленком, которого режет на мелкие кусочки для Шейни. Малышка сидит на
высоком стульчике рядом с матерью.
- Что такое, Йонки, - продолжает Ривка, - почему ты кладешь спаржу в
салфетку, а не в рот?
Энни взглянула на пятилетнего Йонкеля в ермолке, косо сидящей на
коротко остриженных кудряшках, на его сразу порозовевшие круглые щеки.
Покорно развернув салфетку, он вытряс измятую спаржу обратно в тарелку.
- А я не хочу спаржу, - заявил тонкий, как трость, Мойша.
Он казался намного моложе своих тринадцати лет. И только подбородок,
опушенный, словно персик, подтверждал его возраст. От пара, идущего от
тарелки, в которую он наложил себе картошку, его квадратные очки с толстыми
стеклами сразу запотели.
- Я же не знаю - а вдруг там клоп? - объяснил он.
- Какой еще клоп? - быстро спросила Ривка, оглянувшись на него.
- Ну... я, конечно, никакого клопа не видел... но если я его съем по
ошибке, то он размножится у меня в желудке.
- Кто это тебе сказал?
- Рабби Мандельбаум.