"Джудит Гулд. Вспышка (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Князь сжал губы. Он не мог спокойно думать об агонии лошади. Ему было
известно, что лошади не выносят боли, а на поиски ружья, которое может
избавить се от мучений, понадобится немало времени. А лошадь тем временем
будет мучиться.
Он полез под сиденье за футляром из карельской березы, в котором хранил
два заряженных пистолета. Он всегда держал их там на всякий случай: времена
были смутные, демонстранты и забастовщики табунами бродили по улицам. И
вообще поступало слишком много сведений об анархистах, наводнявших в сумерки
город.
Проверив пистолет, князь подождал, пока лакей откроет дверку экипажа,
затем передал ему свое тяжелое, подбитое соболями пальто. Лакей опустил
подножку и помог ему сойти вниз. Поскольку князь не вытянул рук, лакей понял
это как приказание просто накинуть пальто на широкие плечи его светлости.
- Следуй за мной, - приказал князь, не глядя на слугу и ясно давая
понять, что он пойдет впереди. Он прошествовал вперед, как генерал, с
пистолетом на боку; слуга торопливо шел следом.
Собравшаяся вокруг места происшествия небольшая толпа взглянула на
Вацлава Данилова и разом замолкла. Сразу видно, что он принадлежит к самой
верхушке общества. Вот человек, который привык повелевать в любой ситуации.
Он решительно шагал по направлению к ним, как бы бросая вызов предательскому
скользкому льду под ногами. Несмотря на кажущуюся небрежность его шагов, он
двигался расчетливо и точно.
Зеваки, как один, отступили, почтительно увеличивая расстояние между
собой и князем. Он был человеком, внушавшим уважение, человеком, силу
характера которого чувствовали окружающие и с присутствием которого обычно
считались. Он был крупным мужчиной: высокий рост и широкие плечи придавали
ему внушительный вид. Его непокрытая голова была темной, с густыми, средней
длины волосами, зачесанными назад и не закрывавшими уши. Борода была
аккуратно подстрижена, а великолепные усы закручивались вверх. Глаза и
благородный изгиб бровей выдавали в нем знатного вельможу.
Эти властные голубые глаза, глядевшие из-под полуприкрытых век,
остановились на несчастной лошади. Не говоря ни слова, он вынул револьвер,
направил его в голову животного и спустил курок.
Лошадь моментально обмякла и замерла.
Многие из наблюдавших за ним людей при звуке выстрела зажмурили глаза,
но князь Вацлав не дрогнул. Не дрогнула, он заметил, и одна молодая женщина.
Ее вытертая меховая шапка была глубоко надвинута на лоб, а нижнюю часть лица
скрывал толстый шерстяной шарф; от нее исходила аура какого-то вызова и
тайны, как от мусульманской женщины, прячущей свое лицо под вуалью. Он знал,
что шарф призван был защитить ее от страшного холода: она вместе с
остальными, очевидно, ехала в одной из двух открытых повозок, не защищенных
от жестокого мороза. Ее пальто, несмотря на просторный покрой, было слишком
изношенным, чтобы сохранять тепло, и ее била нескончаемая дрожь. И все же во
взгляде ее живых зеленых глаз не было жалобы. Они глядели искренне и
удивленно, как бы оценивая его; ему подумалось, что розовый румянец на узкой
открытой полоске ее лица не был следствием мороза. На руках она держала
тепло укутанного ребенка лет двух или трех.
Князь опустил пистолет и обошел вокруг перевернутой повозки,
внимательно рассматривая незнакомку. Он заметил, что все оси целы и что
прочный брезент, которым был накрыт груз и на котором сейчас покоилось