"Лаура Ли Гурк. Грешная жизнь герцога ("Старые девы" #2)" - читать интересную книгу автора

колени. Пруденс видела, как его руки перевернули опрокинутую корзинку и
потянулись за коробочкой с булавками.
- О, не надо, сэр, - прошептала она смущенно. - Не беспокойтесь.
- Никакого беспокойства, уверяю вас.
Протягивая нить через шелк, Пруденс глянула в сторону герцога и
увидела, что он рассматривает ее. Их взгляды встретились, сердце у Пруденс
дрогнуло, на миг она забыла о шитье.
Сент-Сайрес был необыкновенно хорош собой. Так хороша бывает осень в
Йоркшире, когда буковые леса приобретают все оттенки золота, а луга, еще
зеленые, морозец трогает серебром. Пруденс уловила исходивший от него запах,
сложный запах, вызывающий на память землю, торф, дымные лесные костры и
ароматный яблочный сидр ее детства.
Губы у нее приоткрылись, и она, втягивая в себя воздух, потянулась к
нему. Он чуть насмешливо улыбнулся, отчего Пруденс стало казаться, что он
прочитал ее мысли и теперь посмеивается над ее деревенской
непосредственностью. Но ей было все равно. От него исходил божественный
запах.
Серо-зеленые глаза герцога изучали ее лицо с обезоруживающей
открытостью, и Пруденс не смогла отвести взгляд. Все еще чуть улыбаясь, он
наклонился и оказался совсем близко. Его запястье коснулось ее колена - она
вздрогнула, лишаясь присутствия духа, но он только поднял с пола ее ножницы
и бросил их в корзинку. Вслед за этим его густые ресницы опустились, улыбка
стала шире, открыв зубы, которые оказались удивительно ровными и такими же
белоснежными, как его рубашка.
- Умоляю вас, вернитесь к шитью, - проговорил он так тихо, чтобы
услышала только она. - Я не вынесу, если Альберта снова начнет вопить.
Сдержав смех, Пруденс заставила себя сосредоточиться на работе, а он
продолжил собирать раскатившиеся катушки ниток. Никогда раньше Пруденс не
приходилось оказываться рядом с таким великолепным мужчиной, и она
продолжала украдкой поглядывать на него во время работы.
Она отметила, что его вечерний костюм был безупречен и сшит по
последней моде. Однако он не во всем следовал моде. Его густые волосы, в
свете газовых ламп вспыхивающие рыжеватыми бликами, слегка вились, что
свидетельствовало о нежелании усмирять их с помощью масла для волос. Лицо
было чисто выбрито, что не соответствовало моде, но, по мнению Пруденс,
отсутствие усов и бороды шло ему. Бородка исказила бы линии худощавого лица,
скрыла бы мужественный подбородок, а усы отвлекали бы от прекрасной формы
рта и римского носа. Никогда в жизни Пруденс не приходилось видеть такого
красивого мужчину.
- Рис, что вы там делаете внизу? - Смеющийся голос леди Альберты
прервал наблюдения Пруденс. - Не верю своим глазам - вы на коленях
любезничаете со швеей?
Сквозь смех явственно проступали нотки обиды, и Пруденс насторожилась.
Она умоляюще посмотрела на герцога и слегка покачала головой.
Он издал звук, явно выражающий раздражение. Было ли оно вызвано ею или
леди Альбертой, Пруденс не поняла. Подняв голову, он обратился к стоящей
перед ним швее.
- Я любезничаю? - манерно протянул он с презрительной ноткой в
голосе, - Что за мысль!
- Тогда как же назвать ваше поведение?