"Линор Горалик. Агата возвращается домой" - читать интересную книгу автора

хочется ни Лоры, ни Мелиссы, - от странной, приятной тоски и скуки ей даже
разговаривать не хочется. Агата обещает себе, что выйдет всего на две минуты
и зайдет в лес всего на сто шагов, а потом повернется и немедленно вернется
назад по собственным следам, и окажется дома еще до того, как окончательно
стемнеет, и вообще не сделает ничего плохого.
На улице оказывается гораздо темнее, чем казалось Агате, но зато совсем
не так холодно. Снег здесь, позади дома, лежит совсем гладкий, как бумага,
Агата вытаптывает на нем сначала кружочек, потом - елочку: пятка к пятке,
пятка к пятке. Чтобы не испортить елочку, она отпрыгивает от нее подальше и
бежит к первому дереву. Здесь начинается лес. Агата смотрит на небо и даже
открывает рот от восторга: небо невозможно синее, того волшебного цвета,
которым нарисованы тонкие завитушки на вечерних чайных чашках. Задрав
голову, Агата семенит несколько шагов, натыкается на ствол, потирает нос и
начинает считать шаги. Ей немного страшно, немного стыдно и очень весело.
Ноги Агаты в больших теплых сапожках оставляют в следу глубокие ямки с
ровными стенками, - если, конечно, ставить ногу очень аккуратно. Агата
представляет себе, как потом пойдет назад, ступая точь-в-точь в те же ямки.
Пятьдесят девять, шестьдесят, шестьдесят один... Агата в очередной раз
опускает ногу в снег, но носок сапога попадает под какой-то корень или под
вмерзшую в землю палку. Агата взмахивает руками, боком падает в снег, хочет
подняться, но вдруг начинает скользить вниз и в сторону, - неглубокую
расселину, которую она привыкла обходить, засыпало снегом, Агата совсем про
нее забыла. Агата едет сначала на попе, пытаясь схватиться за снег руками в
заледеневших варежках, потом ее разворачивает на бок, а конец пути она
проделывает вверх тормашками. Несколько секунд Агата лежит на дне расселины,
очень напуганная, но, кажется, у нее ничего не болит, только снег набился
всюду, - в рот, в уши, в сапоги, за воротник. Агата поднимается на ноги и,
чертыхаясь, пытается выковырять пальцами снег из-за воротника. Вдруг прямо у
нее из-под ног раздается какой-то жалобный, сдавленный взвизг. В ужасе Агата
отпрыгивает в сторону, визг переходит в вой, Агата кричит и прижимается к
дереву, а перед ней, дрожа и скорчившись в клубочек, сидит кто-то, - да,
кто-то, весь в снегу, со свалявшейся шерстью, - и жалобно скулит. Агата,
боясь шелохнуться, пытается понять, кто же это такой. Неизвестно кто
бросается в сторону, потом в другую, но не может убежать, и Агата понимает,
что стоит правой ногой на кончике его хвоста.
Агата чуть было не поднимает ногу, чтобы освободить неизвестно кого, но
вдруг спохватывается. Кажется, неизвестно кто совсем не страшный и напуган
еще больше Агаты. Он сидит, зажмурившись, и мелко дрожит. Под заснеженной
шапкой свалявшейся шерсти Агате удается разглядеть поблескивающие в сумерках
рожки, крошечные копытца, робко прижатые к груди. Агата быстро протягивает
руку и хватает бесенка за загривок. Тот жалобно ойкает и зажмуривается еще
крепче.
- Ты бес? - спрашивает Агата.
- Пусти-пусти-пусти! - жалобно скулит бесенок, но Агата только хватает
его еще крепче. Он небольшой, совсем не тяжелый и даже не собирается
сопротивляться. Агата зажимает бесенка под мышкой, как зажала бы маленького
братца или сестрицу, и волочет его домой.
Дома Агата, все еще не верящая, что поймала в лесу самого настоящего
беса, для начала крепко-накрепко привязывает его к детскому стульчику. В
тепле бес перестает дрожать и только хлюпает носом. Он очень грязный, и от