"Борис Горбатов. Большая вода (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

всегда на промысле. Дядя Терень уж привык хозяйничать в избе Жданова без
хозяйки.
Жилье Жданова - убогое, холостяцкое. Только оружия много. Оно и на
стенах, и на матице, и в углах.
В холодных сенях висят песцы. Дядя Терень треплет рукой пушистые
хвосты, белые с искрой, и улыбается. Теперь хоть и не приходи Жданов, -
дядя Терень знает, какую радиограмму надо давать.
Так уж повелось с давних пор: входя в сени Жданова, первый взгляд дядя
Терень всегда бросал в "закрома" - каков урожай пушнины? Если урожай
хорош, Жданов еще на зиму останется на промысле, если же год был плохой,
непромысловый и Жданову нечем покрыть взятый аванс, - он вернется на
магистраль. В должниках Жданов ходить не любит. Первоклассный механик, он
уходит тогда на завод и целый год отрабатывает свой долг. В это время он
ни с кем не говорит о промысле, о тундре, - он только механик первой
статьи, профессор своего дела. Но год прошел, долг покрыт, и Жданов,
аккуратно завернув инструмент в тряпку, берет на заводе расчет и снова
идет на промысел. Потому что не механика, а охота - профессия его души.
Вот отчего дядя Терень, заглянув в "закрома", безошибочно мог сказать:
нынче Жданов на промысле останется.
Кроме песцов да оружия, в жилье Жданова смотреть нечего, и дядя Терень,
найдя на печи оленину, в заветном месте - спиртишко и на столе - табак в
кисете, заправляется и ложится спать. Спит крепко, без снов.
К вечеру с промысла возвращается Жданов. Согнувшись, входит в избу,
ставит в угол ружье, отстегивает и бросает на пол пояс, на поясе добыча -
гуси.
- Пришел, добытчик! - весело встречает его дядя Терень. - Еще не всю
дичь в тундре истребил?
- Не всю, - усмехается Жданов. Улыбка у него неумелая:
глаза больше смеются, чем губы.
- А то, говорят, - продолжает дядя Терень, - зверье на тебя жалобу
писать собирается. Нет, говорят, жизни от Жданова.
Жданов раздевается, моется и садится за стол. Присаживается и дядя
Терень, предвкушающий беседу. Потому что всякий полярник скажет: хороша
чарка с морозу, баня - судороги, но слаще всего беседа с умным человеком,
за трубкой.
И старик неторопливо начинает беседу о промысле. С каждым человеком
надо о главном говорить: с Трофимовым - о хозяйстве, с Арсением - о
женщине, со Ждановым - об охоте, других разговоров с ним начинать не стоит
- отмолчится.
- Вот уж и гусь пошел, - говорит дядя Терень, заглядывая в серые глаза
Жданова. (Это - приглашение к разговору.)
- Какой это гусь? - усмехается Жданов. - Это гусь несамостоятельный.
Настоящего гуся еще нет.
- Пойдет скоро. В Широкой уж лед взломало...
- Да-а? - неохотно переспрашивает Жданов, и беседа угасает, так и не
разгоревшись, словно костер из сырых сучьев.
Ну что ж, с умным человеком и помолчать приятно. Оба попыхивают
трубками и смотрят в огонь.
Но вот Жданов что-то бормочет себе в усы.
- Ась? - переспрашивает старик.