"Валерий Горбань. Песня о бойне (Фрагменты) (про войну)" - читать интересную книгу автора

скажи...
- Да, прозвали и прозвали. Это же не всегда по какому-то случаю.
Пошутил кто-то, вот и прилипло. Холодом как потягивает... пошли к ребятам.
Сергей повернулся и пошел к зимовью.
- Первый раз слышу, как ты врешь. Очень неуклюже получается и
неприятно. Так было легко и хорошо, а теперь ты будто стенкой меня от всех
вас отгородил. Остальные ведь знают друг о друге все?
Он остановился. Повернулся к ней. И из холодной темноты ледяным душем
пролился бесстрастный голос.
- В феврале девяносто пятого в Черноречье "духи" двух ребят ночью
утащили с поста. Молодые были, первогодки. Заснули, наверное. Утром мы их
нашли. Истерзанные, как будто их сумасшедший мясник разделывал. У одного
член отрезанный на лоб пришит и надпись вырезана: "Это слоник". А на
следующую ночь уже мы к этим волкам в гости отправились. Нужно было подходы
найти к кварталу частных домов, который они контролировали. Там в садике
один домик маленький стоял. А возле него - часовой. Тоже молодой пацан и
тоже носом клевал. Я его снял тихо. Вошел в дом, а на полу восемь человек
спят... Царь потом ругался, ругался, что нам такая удача подвалила, а мы ни
одного "языка" не привели. "Ты, - говорит, - как тигр уссурийский. Тот, пока
всех волков в своем лесу не передавит, не успокоится." А в конце рукой
махнул: " Хотя, я бы и сам после этих "слоников" не удержался. Ладно,
иди,Тигра! ". Вот так и окрестил.
- Ты их всех убил?
- Всех. Тебе нужны подробности, как я это сделал? Тебе рассказать, как
ведут себя люди, которых ты убиваешь? Или как выглядит горящий город,
заваленный трупами? Не только боевиков и солдат - стариков, женщин, детей...
- Сережа, остановись! Не нужно быть со мной таким... До меня только
дошло: ты не себя щадил. Ты меня хотел уберечь и мой праздник... Я
представить даже не могла, что тебе придется вспоминать такое. Прости,
пожалуйста. Михалыч так легко про все это рассказывал, мол, прошло - и слава
Богу. А ведь это - кровь, и смерть, и боль. А я влезла... прости. Вот почему
вы все, как братья родные. Но просто удивительно, я бы в жизни не подумала,
что каждому из вас пришлось такое пережить, настолько все ребята простые и
веселые.
- А чего нам выделываться? Мы и сами себя и друг друга во всех видах
видели. В бою и в грязи, в геройстве и в отчаянии, при параде и с полными
штанами под минометным обстрелом. Цена каждому там была определена. Как щеки
не надувай, здесь к этому ничего не добавишь. А веселые... Ты знаешь, как мы
все, от костлявой увернувшись, теперь жизнь любим? Ты видела, как ребята
едят и пьют? Водочку тянут с расстановочкой, с выдохом. Бутерброды
сооружают: рассмотрит со всех сторон, полюбуется, травкой какой-нибудь
украсит и, не спеша, - в рот. Не жрут на скорость, а наслаждаются.
- А с женщинами? ... - уловив, что голос Сергея потеплел после ее
бурного и виноватого монолога, рискнула пошутить Марина.
- От женщин отбоя нет. Ваша сестра настоящих мужиков за версту чует.
Есть, правда, экземпляры с испорченным обонянием. Но это - от долгой жизни в
большом городе. Облучение, задымление, деловое очумение. Но мы и здесь не
спешим. Ведь если ты в чистом лесу, на свежем воздухе, после сытного ужина и
пары рюмок разговариваешь с симпатичной женщиной, то ты скорее жив, чем
мертв. А?