"Валерий Горбань. Первый раненый (про войну)" - читать интересную книгу автора

клочьями торчит. Она-то и тормознула его, скорость погасила, не дала лишние
миллиметры в саперной голове просверлить.
Ну что ж. Все, что можно было сделать - сделано. А дальше - вся надежда
на Господа Бога да на жилистый омоновский организм.
Свободная смена, отбой! Хорош шарахаться.

В половине второго Змей не выдержал. Два с половиной часа он, усевшись
за стол в "штабе", честно старался занять свою голову составлением отчетов,
разведсводок, проектами представлений на поощрение бойцов к предстоящему
празднику и прочей писаниной. Растворившаяся в крови, но не нашедшая выхода
в энергичных действиях лошадиная доза адреналина до предела обострила
сознание. И, пока одна часть мозга честно трудилась над бумажной дребеденью,
вторая также исправно создавала различные картинки-страшилки, в которых
страдающий Пушной умирал от самых непредсказуемых последствий своего
ранения. Прихлопнув очередную подобную фантазию, как гнусного комара-
кровопийцу, Змей встал и через полумрак коридора тихонько пробрался в
кубрик. Стараясь не скрипеть половицами, подошел к кровати Пушного и, затаив
дыхание, вслушался... Со всех сторон неслось разнообразное посвистывание,
похрапывание, всхлипывание. Бойцы что-то бормотали во сне, кто-то тяжко
ворочался на панцирной сетке. Пушной лежал неподвижно на правом боку, спиной
к проходу. Белая повязка с темно-бурым пятном на виске время от времени
высвечивалась багровыми бликами пляшущего в отверстиях печки-буржуйки огня.
Дыхания его не было слышно. И Змей тихонько, вполголоса спросил:
Эй, брат-сапер, как дела? Живой?
Живой, живой! - Пушной повернулся на спину, сел на кровати, подтянув
под себя ноги по-турецки и сердито добавил, - Командир, ты восьмой или
девятый меня уже об этом спрашиваешь...только за последние полчаса.
Ну ладно, ладно... Волнуются, значит братишки...
Волнуются, - досада в голосе раненого прошла, уступив место легкой
усмешке, - они мне своими вопросами уже вторую дырку в башке просверлили.
Командир, сделай поблажку раненому: поставь рядом часового, чтобы
сочувствующих отгонял. А то еще человек сорок меня не спрашивали, а спать
охота - сил нет.
Котяра!
Слушаю командир. - Коренастая фигура проявилась из полумрака кубрика.
Ты у нас санинструктор?
Так точно!
А почему за покоем раненого не следишь?
Да я их уже гонял -гонял...
Вот тут, рядом, садись и отгоняй любого, кто ближе метра подойдет. А
сам днем выдрыхнешься.
А если кто не послушается?
От моего имени - автоматом по башке и на кухню - картошку чистить на
завтра.
И офицеров?
Размечтался...
Обманчива тишина кубрика. В разных углах сдержанные смешки прокатились.
Обычно дрыхнет народ, как из пулемета поваленный, ни на какую стрельбу, ни
на какие взрывы не реагируя. А сегодня - вон что творится. Сколько народу не
спит, боятся прозевать, если вдруг товарищу помощь понадобится.