"Александр Горбовский. Тайная власть. Незримая сила (колдуны, экстрасенсы, целители)" - читать интересную книгу автора

нажатия. Ружье клали на высокий пенек, и каждый подозреваемый по очереди
подходил и целовал его в дуло.
Когда это делал вор, ружье стреляло. Трудно судить, происходил ли такой
телекинетический эффект в результате страха, испытываемого тем, кто
доподлинно знал за собой преступление, или на спусковой механизм
воздействовал дистанционно обычно присутствовавший там колдун.
Единственное, что можно констатировать более или менее определенно, - это
то, что обычай не мог бы существовать, если бы он не подкреплялся, пусть
время от времени, какими-то результатами. Точно так же и эпизод,
приведенный Гоголем, по всей вероятности, был рассказан ему кем-то, кто,
возможно, сам наблюдал эту сцену. Тем более, что упоминания о людях,
способных воздействовать на предметы на расстоянии, встречается время от
времени и в исторических записях, и в некоторых воспоминаниях. Один из
очевидцев такого феномена рассказывает о некоем артиллерийском офицере
Морозове, с которым он служил в 1890 году в Кронштадте.
"Стоило ему долго и пристально посмотреть на какойнибудь предмет, с
желанием, чтобы он пришел в движение, как по истечении некоторого времени
предмет действительно приходил в движение.
Однажды, - продолжает автор воспоминаний, - Морозов предложил нам в
нашем присутствии проделать несколько опытов. Мы выбирали какой-нибудь
нетяжелый предмет, вроде стакана, ложки или ножика, и на наших глазах
предмет этот приходил в движение и падал на пол, несмотря на то, что
Морозов находился на расстоянии в несколько шагов. Все это происходило
среди полного дневного света и на глазах полдюжины товарищей, которые не
откажутся подтвердить справедливость всего рассказанного".
Среди историй, которые случилось слышать и мне, рассказ одного бывшего
следователя ЧК по Сибири. Случай этот относился к тридцатым годам и
произошел в Иркутске. Нэп уже кончился, но на свободе оставались еще
бывшие дельцы, коммерсанты и вообще состоятельные люди. Они вели жизнь,
соответствующую их возможностям, многократно превышавшим возможности
простых людей, и естественно, чаще других становились жертвами мошенников
и грабителей. В отличие от остального населения, у них оставалось еще что
грабить.
Очередной арестованный, который был направлен к следователю, чей
рассказ привожу я здесь, обвинялся в том, что в ресторане, танцуя вальс с
женой местного делового человека, похитил у нее прямо с шеи драгоценное
ожерелье.
- Я не поверил, что это можно сделать во время танца, когда обе руки
его были заняты, и чтобы она не заметила этого. Но улика была налицо -
ожерелье нашли у него в кармане там же в ресторане. И второе, он сам не
отрицал этого. Так что формально дело было решенное: улика и признание
налицо - чего еще? Откровенно говоря, если бы он отрицал, что сделал это -
можно было бы допустить, что ему подбросили, когда начался переполох.
Такие случаи бывали. Если бы он сказал: "Не брал! Ничего не знаю", - дело
бы повисло в воздухе. Может, мне пришлось бы отпустить его. Но он сам
признался, что сделал это. "Блефует! " - подумал я.
Зачем? Тут свои игры могли быть. Так что как привели мне его для
допроса, я так сразу и сказал ему, что не верю, чтобы во время вальса
можно было незаметно снять ожерелье. Сказал, чтобы говорил правду: зачем
согласился принять на себя чью-то вину? А то, мол, хуже будет. Ну ему,